Колонна наконец прошла, а Дмитро ещё долго смотрел вслед, не решаясь сразу уйти. Так неожиданно врученный пакетик отвлёк было от засевшей где-то в подсознании мысли об оставленном младенце, но тут кто-то осторожно тронул Дмитра за рукав.
— Сынку… Можно я визьму дытыну?
Дмитро резко обернулся и увидел пожилую женщину, которая конечно же знала про младенца, так как, вероятнее всего, была где-то рядом. Иванчук глянул по сторонам и, убедившись, что всё пройдёт незаметно, с облегчённым вздохом, тихо, одними губами шепнул:
— Бери…
— Спасибо, сынок.
Женщина благодарно улыбнулась и, нагнувшись, бережно вытащила из-под лопухов младенца, который почему-то сразу начал агукать. Взяв ребёнка на руки, она покачиванием успокоила его и, ещё раз поклонившись Иванчуку, заторопилась в город.
Проводив её взглядом, Дмитро достал из кармана врученный ему пакетик и развернул бумажку. Там действительно оказалось колечко. Дмитро взял его, поднёс ближе к глазам и, разглядев оттиск пробы, удивлённо присвистнул. Кольцо было золотым.
Женщина, забравшая младенца, давно ушла, а Дмитро всё также топтался на месте и крутил в пальцах, рассматривая со всех сторон, золотое колечко. Потом вздохнул, снова завернул его в ту же бумажку и не спеша пошёл в сторону полицейской управы…
* * *
Из осторожности Григорий проник в город не через охраняемый жандармами железнодорожный переезд, а по так называемой Офицерской улице, тянувшейся вдоль реки. Правда, пришлось идти не тротуаром и даже не дорогой, а обычной, протоптанной по берегу тропкой, но Гришу это никак не смущало, скорее наоборот, он был доволен, что отыскался такой надёжный путь.
Этот окраинный район начали застраивать перед самой войной, и дома здесь были ещё совсем новые. Место тут было тихое, много зелени, рядом река, и со временем, конечно, планировалась целая улица, но мостовую сделать не успели, и пока здесь стояло только несколько зданий да с пяток прятавшихся за деревьями частных особняков.
Теперешняя подружка Гриши Геля Стасюк жила в небольшом доходном доме, построенном ближе к станции, потому его заселили в основном железнодорожные служащие. Квартирка Гели была на втором этаже, и, взбежав по лестнице, Гриша принялся нетерпеливо звонить.
Дверь открыла сама Геля. Увидев на пороге Григория, она откровенно обрадовалась, а он первым делом спросил:
— Батько дома?
— Нет, я одна, — Геля улыбнулась и пригласила: — Заходи.
Говоря так, Гриша лукавил. Он отлично знал, что отец Гели, поездной кондуктор, должен быть в рейсе, но спросил только из осторожности. А Геля, проведя гостя из темноватой прихожей в комнату, всплеснула руками.
— Ой, где это ты так завозюкался?.. — и без лишних слов взяв платяную щётку, принялась чистить Гришину одежду.
Григорий сокрушённо вздохнул:
— Понимаешь, назад добирался, чем придётся, а тут ещё и попутки не было, вот и пришлось километров семь пешком топать.
На этот раз Григорий откровенно врал. На самом деле, пробираясь из партизанского лагеря в город, он прошагал в десять раз больше. Правда, по дороге разжился кое-какими припасами, и сейчас в качестве подарка вручил Геле круг настоящей домашней колбасы, которую девушку тут же пустила в яичницу, наполнив квартиру аппетитным запахом жареного мяса.
Накрыв стол, она усадила дорогого гостя, по случаю встречи налив ему из отцовской бутыли с самогоном стопку ароматного бимбера. Но не успел Григорий взяться за вилку, как его отвлёк приближающийся звук автомобильного мотора. Слегка встревожившись, Григорий вышел на крошечный балкончик, чтобы узнать, зачем сюда могло занести машину
Балкончик этот годился лишь на то, чтоб выкурить там папиросу, зато вид с него был превосходный. Григорий увидел, как к соседнему особняку, раскачиваясь на ухабах, подъехал «опель-капитан», и из него вылез немецкий офицер. Отпустив шофёра, немец прошёл к парадному, а Григорий, вернувшись в комнату, спросил Гелю:
— Чего это вдруг немцы сюда ездят?
— Не немцы, а немец, — уточнила девушка и пояснила: — Кобета[244] у него там живёт.
— Ишь до чего любовь довести может, даже по нашим буеракам ездить согласен, — усмехнулся Григорий и принялся уплетать яичницу.
Гриша просидел у Гели почти до самого вечера и заторопился на явочную квартиру, только когда до комендантского часа оставалось всего минут сорок. Впрочем, по городу Григорий прошёл без приключений и был радостно встречен заждавшимися его товарищами.
Улыбающийся лейтенант в который раз повторял:
— Молодец, ну молодец… — а Сергей от избытка чувств то и дело хлопал Григория по плечу и в конце концов подытожил:
— Это ж надо, в какую даль сходил…
— Уже не даль, — возразил ему Григорий и заговорщически подмигнул.
— Как это? — не понял лейтенант.
— А так, — усмехнулся Григорий и, наконец-то присаживаясь к столу, пояснил: — Перебазировался отряд в наш Ближний лес. Больше того, на хуторе Борок Велький партизанский маяк будет, так что, друзья, теперь туда и обратно за три дня обернуться можно…
— Как же вы так ловко пройти сумели? — искренне удивился лейтенант. — Да ещё всем отрядом…
— Да, кое-где тяжеловато было, — согласился Григорий. — В одном месте на такой буерак наткнулись, что ого! Хорошо, в отряде беглец из нашего гетто был, прежде чем в отряд попасть, блукал там. Он и вывел.
— Из гетто?.. Беглец, говоришь? — Сергей и лейтенант переглянулись.
— Ну да, беглец. А в чём дело? — поняв, что тут что-то не так, забеспокоился Гриша.
— Нет больше гетто, — помрачнев, ответил Сергей. — Вывели евреев под конвоем в лес и там расстреляли…
— Что, всех? — ахнул Григорий.
— Да нет, — покачал головой лейтенант. — Особо ценных умельцев оставили. Они теперь в бывшей «Школе робитничей» живут. Вот только надолго ли…
Какое-то время все трое сидели молча, а потом лейтенант вздохнул.
— Зверствуют фрицы, — и зло матюкнулся.
— Может, оттого, что бульбовцы с немцами вдруг отчего-то сцепились? — предположил Сергей.
— При чём тут бульбовцы? — махнул рукой Григорий. — Что, Бабий Яр в Киеве тоже из-за них?
— Да ясно же, просто уничтожают, — поддержал Григория лейтенант и нахмурился. — Я вот о другом подумал. Если наш отряд теперь здесь, то как дальше с теми самыми бульбовцами будет. Они ж, почитай, в каждом селе…
Лейтенант вопросительно посмотрел на Григория, как будто тот мог что-то знать, и неожиданно услышал:
— Тут вот что… — Григорий немного помолчал. — Я, правда, толком не знаю, но в штабе отряда намекнули, с бульбовцами вроде контакт установить хотят.
