Елизавета Петровна задернула штору и отошла от окна, впервые нервозность отразилась на ее пальцах — дрожали руки. Несколько часов назад, возможно, Всемилостивый Господь и простил бы ее, а душа попала в рай, но сегодня, и окончательно, темная сила забрала ее к себе, пообещав взамен наградить всеми способностями зла. Зло уже не могло таиться в ней, оно беспощадно вырывалось наружу. Старуха решительно взялась за дело, и уже приготовила все, чтобы уничтожать своих обидчиков. На первом месте в ее черном списке была дочь Виктории.
— Мне жаль малышка! — Произнесла с сожалением Шелковская, — но, ты не оправдала моих ожиданий.
Старуха сжимала ее фотографию.
— Я очень любила тебя, но в моей жизни, тебя больше не станет, ты не достанешься никому. Ты слишком прекрасна, чтобы оставаться на этой земле.
Елизавета Петровна услышала, как простучали каблуки Виктории Сафиной. Она слышала, как Александр Сафин, что-то сказал охранникам, их всех пропустили. Снова приближающиеся голоса. Шелковская продолжила сидеть за своим дубовым столом, напротив двери. Она закрыла глаза, сжала губы и продолжила ждать. При звуке открывающийся двери, она распахнула глаза. Ее холодный синий взгляд встретился с разъяренным взглядом Александра Сафина, который стоял, напротив, рядом со своей женой. Казалось, в тишине прошла вечность, пока голос Виктории не прозвучал в сумраке комнаты.
— Мы приехали, чтобы забрать нашу дочь!
Елизавета Петровна перевела взгляд на эту высокую, стройную женщину и вздрогнула. Она никогда не встречалась с Викторией, но даже со сломанной рукой в гипсе, она производила впечатления очень уверенной и сильной женщины. Ни один человек так сильно не впечатлял Шелковскую, как Виктория, в ней она видела отражения себя сомой, но только совсем юной, когда её сердце еще не ожесточилось. Но, сегодня Елизавета Петровна стала другим человеком, и она не могла понять, как в этом лицемерном мире, можно оставаться таким чистым и непорочным? Шелковской правила злость и зависть. Она так долго пыталась сломать Викторию, но не смогла, и из-за этого она стала ненавидеть девушку еще больше.
В этих небесно-голубых глазах, излучалось все: нежность, понимание и жизненная усталость, все, что так опротивело Шелковской. Все те, качества, за которых она презирала людей.
— Ее здесь нет, — сухо ответила она.
— Значит, ты не отрицаешь, что моя дочь росла у тебя? — прокричал Алекс.
— Нет, — торжествовала Шелковская.
— И то, что ты ее украла? — Раздраженно гремел Сафин.
— Конечно, нет, — Усмехнулась старуха, наблюдая за их потрясенными лицами.
Ее ледяное спокойствие начало выводить Викторию. Она смотрела на Шелковскую и пыталась увидеть в ней хоть каплю сострадания и добра. Как она могла воспитать ее дочь? Что же из нее выросло? Вспоминая Павла Шелковского, она вдруг вздрогнула, ее сын изнасиловал Валерию, и теперь Вика совсем не удивляется жестокосердию этого поступка. С такой матерью, являющейся самим воплощением зла, он пытался их убить. Как можно к ней вообще приближать детей? Что же она сделала с ее дочкой? Во что она превратила малышку?
— Где моя дочь? — Спросила Виктория, сердце готово было выскочить из груди. Она сжимала пальцы в кулаки, стараясь не думать о том, как ей хочется все здесь переломать.
— Отвечай! — Скомандовал Александр.
Елизавета Петровна величественно поднялась с кресла и не спеша обошла стол.
— Ее здесь больше никогда не будет, она ушла.
— Ты лжешь, — Алекс приблизился к ней.
— Зная, твою бестактность, Сафин, ты можешь разнести весь дом, но вашей дочери у меня нет!
— Что ты с ней сделала? — Виктория подошла к мужу.
— Недавно ко мне заявлялся ваш племянник, кажется, ваша покойная сестра успела охмурить и моего сына, раз родила этого мерзавца!
— Дима?! — Виктория схватила Алекса за руку, предостерегая от глупостей.
— Я не знаю, как его зовут, — старуха развела руками, — он сбежал отсюда, прихватив вашу дочь. По-видимому, она такая же ветреная, как и ее мать.
— Ты, — Алекс указал пальцем на Шелковскую, — будешь сидеть в тюрьме, до конца своих дней, и не выйдешь на свободу уже никогда!
— Ты смешон, Сафин, — расхохоталась Елизавета Петровна.
— Поехали, — Виктория развернулась.
— Поздно, — усмехнулась Шелковская.
Александр и Виктория посмотрели на друг на друга. Потом снова на Шелковскую.
— Все поздно, вы уже не успеете. Я всегда говорила, что этот мир очень жесток, и ангелы должны жить на небесах.
— Саша, поехали к Диме, они на яхте! — Виктория отвернулась к двери. — Я сама отдала ему ключи от яхты, чтобы он пожил там!
— Вы глупы, их там уже нет. Их уже нигде нет.
— Что за бред? — Александр взялся сотовый телефон.
— Она больная, не слушай ее! — Вика направилась к выходу.
— Ваша дочь мертва! — Закричала Шелковская, Вика встала, как вкопанная, но не поворачивалась.
— Я звоню в полицию! — Кричал Сафин.
— Вы пустые, жадные людишки, это вы убили ее! Если бы вы не явились сюда и не влетели в нашу жизнь, все было бы хорошо!
Виктория вышла из комнаты. Алекс направился за ней.
— Это ты убила ее! Это из-за тебя гибнут твои близкие! — Кричала Шелковская.
Яркие лучи солнца играли и переливались на блестящей поверхности моря. Давид Сафин заглушил мотор «Лексуса» и снял солнцезащитные очки. Он выбрался из автомобиля и направился в сторону песчаного пляжа. Утром, из-за штормового предупреждения, народу было еще мало, и он присел на край у самой воды. Его взгляд оглядел несколько яхт, раскачивающихся на волнах. У конца причала парень увидел свою яхту, как давно он не был здесь. Это была память об отце! Сейчас, когда их перебранки с Алексом стали, уже нормой, парень особо остро нуждался в поддержке родного отца. В такие минуты, Давид приходил на это место, и просто сидел в каюте. Он знал, что мама разрешила пожить Диме на яхте, и чтобы не тревожить своей сентиментальностью брата, он решил не заходить внутрь. Давид смотрел на палубу и вдруг заметил, как через борт, на палубу залезли двое. Это были совсем посторонние люди в масках. Давид сразу понял, что-то происходит. Люди покрутились на палубе и выпрыгнули в море. Кто бы ни были эти люди, ничего хорошего они не принесли! Возможно, жизни Димы, что-то угрожает! Но еще большее было удивление Давида, когда из каюты, потягиваясь, появилась девушка в длинном светлом платье. Давид не мог остаться в стороне, когда дела касалось безопасности, а вдруг они не просто появлялись на палубе? Давид увидел, как эти двое выскочили на берег и побежали к черной «тойоте».
