— Ничего не бойся, — шептали его сладкие губы на ухо. Его язык оставлял пламень на коже. — Я не сделаю тебе ничего неприятного.
Его губы соединились с ее ртом. Поцелуи были все требовательнее и настойчивее. Ощущения душевные были лучше, чем физические, когда страх переполнял ее, но целовать его лицо, глаза, губы, было самым большим восторгом и радостью. Она взглянула в его глаза и, увидев в них искренность и восхищения, Лаура доверила себя всю. Она раздвинула ноги и обхватила Давида за поясницу. И он углубился в нее, одним сильным толчком. Девушка вздрогнула в его сильных руках, вскрикнув от боли. Но он прижал ее сильнее и продолжил медленно двигаться. Лаура была первая девушка, которая оказалась девственницей. Он, чувствовал себя победителем. Она была так поражена новым ощущением, каждая клеточка ее мозга была наполнена экстазом. Несмотря на боль, ей хотелось доставить ему удовольствие, и она начала двигаться навстречу ему. Давид не мог уже сдерживаться и поднял на нее нежный взгляд. Она смотрела на него своими небесными глазами.
— Мы навсегда будем вместе? — Тихо спросила она.
Лицо Давида сияло радостью.
— Да, малышка, да прелесть моя! — Его мозг просто взрывался от счастья и наслаждения. То, что соединило их, было столь драгоценно, что они хотели продлить эти минуты наслаждения. Давид обладал ею с уверенностью, что теперь она навсегда останется с ним. Она приняла его полностью с таким отрешенным отчаянием, без страха и сожаления. Их тела слились во едино так, будто само небо, море, природа благословляла их души. Навсегда, нераздельно Создатель создал полную гармонию в своем творении.
И, когда Давид закричал от упования, содрогаясь всем телом в ее мягкие глубины, они продолжали смотреть друг другу в глаза.
Ночью Лаура открыла глаза и посмотрела на его красивое лицо. Они спали в квартире, измученные ласками, но довольные и блаженные. Давид даже во сне продолжал обнимать девушку. Лаура поцеловала его руку и ощутила себя самой счастливой из всех женщин на свете. Она поняла, что любит этого сказочного принца, и готова даже расстаться с жизнью, лишь бы он был счастлив. Она с довольной улыбкой обняла Давида.
— Я люблю тебя! — Прошептала девушка, слегка коснувшись тонкими пальчиками до его щеки…
27 глава
В девять часов утра Дина Никитина ворвалась в кабинет Александра Сафина в тот момент, когда он проводил совещание. Беспомощная секретарша стояла за ее спиной и разводила руками.
— Александр Сафин, мне нужно срочно поговорить с вами!
На нее поднялись уставшие, но серьезные глаза.
— Это так серьезно, Дина?
— Да, — она даже не смотрела на любопытных сотрудников.
Он закрутил между пальцами карандаш, а потом откинул его на стол.
— Господа, я должен извиниться перед вами, совещание продолжим завтра.
Шестеро деловых мужчин дружно принялись собирать доклады, складывать их в черные кейсы и подниматься из-за стола. После того, как за последним закрылась дверь, Дина резко повернулась к Сафину, но заметив, что сегодня он особенно бледен и уныл, не могла произнести ни слова.
— Я слушаю тебя, Дина, — сказал он, устало запрокинув голову на спинку кожаного кресла.
— Извини, что так ворвалась, но у меня, только одна просьба.
— Да, да. — Он закрыл глаза и принялся массировать ладонью мышцы шеи и затылка.
— Я понимаю, что сейчас не самый лучший момент. Но я умоляю тебя, верни Давида домой.
Рука застыла, и он поднял на нее непонимающий взгляд.
— Александр, я прощу тебя только из-за Виктории. Ты, же видишь в каком состоянии она. Вика от горя с ума сходит, Давид ее утешение в скорби, помоги ей. Врачи сказали, что ей нужен покой, ей нельзя волноваться.
— Что ты хочешь от меня? — Недоумевал Алекс.
— Забудь о шалости Давида, он еще ребенок. Разреши ему вернуться домой, сейчас он нужен для Виктории. Ей будет легче перенести потерю дочери второй раз.
— Поиски еще продолжаются.
— Давид будет рядом с матерью. Она думает, что мальчик не отвечает на телефон и не приезжает, потому что ты запретил.
— Так оно и есть! — Сухо ответил Сафин, медленно поднимаясь из-за стола. — И так будет всегда!
— Александр, неужели твое сердце совсем превращается в камень, и ты так сильно ненавидишь Давида?
— Да. Он совсем чужой человек в нашей семье. Он посторонний.
— Но, не для Виктории.
— Потому что, он сын этого бродяги, память о котором до сих пор живет в мозгу у моей жены. И если бы не физиономия этого мальчишки, Вика давно забыла Аверса.
— Алекс, но ты ведь не забыл свою первую любовь! И, кому если не тебе известно, что за чувство, когда любовь по настоящему заполняет сердце, поглощает душу, и ты теряешь ум, даже от мысли о любимом человеке.
— Все проходит, и время и любовь и все меняется.
— Тогда почему ты до сих пор держишь фотографии Анжелины Шелковской?
— Что? Откуда тебе известно?
— Я все знаю, Алекс. Потому что, когда все происходило, я работала в ее доме. Я знаю, что после смерти девушки, ты хотел усыновить мальчика. Ты хотел любить и оберегать его.
— Да, — Александр опустил голову.
— Этот ребенок был от Павла Шелковского, он заставил сделать анализ, и ты тоже знал это, что ребенок не твой, но все же ты хотел забрать его к себе.
— Я хотел, оставить для себя часть Анжелины. Я хотел воспитать этого ребенка, как родного сына.
— Но, ты был уже знаком с Викторией, ты собирался на ней жениться. Ты хотел взять чужого ребенка в свой дом. И, я не думаю, что Виктория начала бы его ненавидеть, только из-за того, что он сын твоей погибший любовницы.
— Я не знаю, — не задумываясь, ответил Алекс.
— А я знаю. — Спокойно продолжила Дина. — Ты должен простить Давида, забыть прошлое и попытаться проявить к нему терпения. Представь, что он и есть сын Анжелины, попробуй полюбить его. Алекс, умоляю, подумай о Виктории, представь, как ей сейчас тяжело. Вы только начали находить понимание.
— Что мне делать? Я ненавижу этого мальчишку!
— Попробуй, не смотреть на него, как на соперника. Сделай первый шаг, он добрый парень. Вика воспитала его, превосходно.
Она смотрела на его лицо, замечая, как буря смятения и негодования отражается в глазах.
— Поезжай к нему, попроси его вернуться.
— А позвонить недостаточно? — Александр повернулся к ней и достал сотовый телефон.
Она положила ладонь ему на руку.
— Если хочешь, я поеду с тобой.
— Нет. — Отрезал Сафин. — От него одни хлопоты. И почему он не отвечает на звонки?
— Давид очень ранимый мальчик.
