Часы звякнули четыре раза. Лебедев позвонил. Дверь в комнату распахнулась.
— На сегодня довольно. Вас ждут, господин Урландо, пожалуйте, — сделал учтиво-приглашающий жест Лебедев. — Мы продолжим нашу беседу в следующий раз.
Урландо встал. Прежде чем уйти, он упавшим голосом пробормотал:
— И вы опять остаетесь правы, Лебедев. Вы очень тонко поиздевались над моим шифром.
Лебедев развел руками:
— Я только анализировал и делал некоторые напрашивающиеся выводы.
Когда Урландо вышел, Лебедев подождал, пока захлопнется дверь, и сказал задумчиво:
— Сколько любопытного, сколько сюрпризов для науки и техники! В интересное время живем мы, друзья.
Груздев что-то записывал на листе бумаги. Кончив, взял Лебедева за локоть и отвел в сторону:
— Видите ли, Антон Григорьевич, я не хотел говорить при этом фашисте… Дело в том, что за время вашего отсутствия произошло много событий. Бутягин в своих последних работах пошел гораздо дальше Урландо, и некоторые практические выводы из его знаменитого уравнения «трех эс» чрезвычайно любопытны. Частично они воплощены в некоторых работах нашего института. Но перспективы настолько велики, что думаю после окончания военных действий снова перейти на мирную работу с Николаем Петровичем.
— А институт? — поинтересовался Лебедев.
— Думаю, что во главе института станет Голованов.
Лебедев посмотрел в окно. По голубому ясному небу летела эскадрилья странных бескрылых воздушных кораблей.
— Жизнь — любопытная штука. Люди изменяются на глазах. И ты должен сам двигаться вперед, чтобы не отставать. Вот она — диалектика жизни, материальный базис и внешние факторы. Они формируют человеческий материал.
Опять с товарищами
Гуров повернулся к широкому окну и взглянул вниз:
— Под нами Вязьма… Красивый городок! Узорчатый.
Лебедев оторвался от газеты:
— У нас красивых мест не пересчитать.
Самолет прорезал небольшое облачко и опять вынырнул в прохладный осенний, насыщенный солнечным светом воздух. Ласковые глаза Лебедева задумчиво смотрели в окно:
— Да, браток, красавица — наша родина! А знаешь, Вася… сегодня я, кажется, в первый раз в жизни лечу в качестве обыкновенного пассажира.
— Ну уж и обыкновенный! На Огненную Землю летал…
— Вся земля теперь огненная, — отозвался Лебедев. — Восстали народы, и фашизм трещит по всем швам… Я много передумал, Вася. Нам надо работать еще упорнее.
Лебедев сел напротив Гурова и продолжал как бы давнишний, прерванный разговор:
— Когда товарищ переодел меня и вывел из камеры, — тогда, помнишь? — он сказал мне: «Будь спокоен, — ты имеешь друзей». И вот в эти дни войны мы увидали, сколько у нас друзей. Их много, они везде…
— Вам радиограммы, — принес ворох записок Лебедеву помощник радиста.
— «С нетерпением ждем обнять друзей. Бутягин и Груздевы». Во множественном числе. Скоро и ты, Вася, женишься… Знаю, знаю, не отнекивайся! Красненький платочек с незабудками что-нибудь да значит! Женись, дружище. И мне ищи невесту, — обязательно женюсь. У Груздева, гляди, какая дочь выросла. А инженер сам молодцом, ни одного седого волоса. У Константина Ивановича — три сына. Один на заводе в фюзеляжном цехе, орденоносец, двое — в армии. У Киселева — два сына и две дочери. Это наша смена, Вася…
Прекрасная панорама Москвы развернулась под самолетом. Она медленно поворачивалась, освещенная осенним солнцем. Лебедев оживился. Начал шутить:
— Сейчас — на посадку. Давай приосанимся, Вася. Ты успел побриться? Вот, возьми одеколончику, попрыскайся. Ландыш… Весну напоминает… Щиплет? Ничего. Зато нас приятней будет целовать… Ага, посадка! Хорошо пилотирует, а почти юноша.
Лебедев открыл дверцу кабины. Его оглушил приветственный шум многотысячной толпы, гром аплодисментов, звуки музыки. Перед ним развевались яркие плакаты и знамена, он видел ликование и радость. Неужели это все для него?
Солнце светило на него ласково и могуче. Лебедев почувствовал себя необычайно потрясенным и снял пилотку. Перед своим народом он обнажил голову. Раскрыв объятия, он быстро сбежал по лесенке и ступил на родную землю.
Лебедева и Гурова обнимали и целовали. Им подавали все новые и новые пышные, прелестные букеты. Они едва удерживали огромные охапки цветов, смеялись:
— Рук нехватает… Здравствуйте, родные… товарищи!.. Спасибо.
На маленькой трибуне Лебедев увидал знакомое по рисункам и фотографиям лицо оратора, открывающего митинг. Многочисленные рупоры разносили громкий голос по всей площади аэропорта:
— От имени партии и правительства… приветствую… отважных сынов нашей социалистической родины…
И гром аплодисментов, и опять звуки оркестра.
В украшенном цветами авто медленно ехали Лебедев с Гуровым по радостным улицам. Они чувствовали такой необычайный подъем всех своих чувств, такой избыток радости, что хотелось петь…
Их чествовали в новом Дворце авиации. После торжественного заседания в комнату президиума вошел высокий седой человек с орденом на лацкане нового пиджака и огляделся:
— Где он, а? Антоша…
Лебедев бросился к Бутягину:
— Коля! Здравствуй, родной!
Они крепко поцеловались. Бутягин держал Лебедева за руки:
— И даже не похудел, не постарел. Молодчинище, жених… Только одна седая прядь. Вчера, когда прочитали обо всех твоих приключениях, так прямо ахнули. А сейчас все здесь…
— Давай сюда! Пропустите… — распорядился Лебедев.
Но уже в распахнутую дверь входил сияющий Гуров и делал приглашающий жест:
— Пожалуйте, вот он — герой…
Лебедева обступили сияющие, давно знакомые лица. Да, он опять среди самых близких… Вот Груздев с Валентиной Михайловной. Вот Татьяна Иосифовна в открытом бальном платье. Седоватый Константин Иванович… Этот ничуть не изменился. Как будто не было этих бурных месяцев тревоги и борьбы. Серьезный и красивый Голованов в военной форме… Все тут!
Голованов сквозь веселый шум и смех пытался объяснить Лебедеву:
— Мы все были на аэродроме, когда вы прилетели, Антон Григорьевич, только близко не могли пробраться. Лика тоже была… Да где она?
Молодая девушка смотрела на Лебедева, как будто видела его в первый раз, пристально и вдумчиво:
— Здравствуйте, Антон Григорьевич!
Лебедев отступил на шаг:
— Позвольте… Это — Лика? Вы?..
— Выросла-то как: выше меня ростом! — поспешила сказать Валентина Михайловна.
Лебедев не сразу договорил слова приветствия:
— Здравствуйте, Лика….
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
