исходило из глубины его сердца, а было следствием выработанной системы, непоколебимой энергии и природного таланта повелевать.
Владимир Алексеевич нелегко подчинял свои убеждения воле и власти другого человека, который не разделял с ним его мнений и воззрений, и в этом отношении он резко отличался от Лазарева и Нахимова... Вся система обучения у Корнилова была совершенно иная. Он ни в чём не хотел отстать от Нахимова, но достигал этого равенства усиленным и очень часто чрезмерным утомлением людей, заставляя их чуть ли не десятки раз проделывать какое-нибудь трудное упражнение»207.
Их характеры действительно были разные: Корнилов — горячий, эмоциональный, не терпящий рутинного однообразия; Нахимов — основательный, выдержанный, привыкший взвешивать последствия своих слов и поступков, сердечный и простой в общении, не любящий и даже боящийся бумажной работы. В одном они сходились — в решительности, в умении довести начатое до конца, в бескорыстном служении — и были в этом учениками и последователями Лазарева.
Тридцатого августа 1844 года за помощь, оказанную гарнизону крепости, Нахимову объявили «высочайшее благоволение», а в 1845-м произвели в контр-адмиралы с назначением командиром 1-й бригады 4-й флотской дивизии.
Здесь необходимо сделать пояснение. Основной административной единицей флота был экипаж, состоящий примерно из тысячи человек, включая нестроевых. К экипажам были приписаны корабли, один или несколько, команды которых и набирались из нижних чинов экипажей. Три экипажа составляли бригаду, три бригады — дивизию. Балтийский флот насчитывал девять бригад 1-й, 2-й и 3-й дивизий, Черноморский флот — шесть бригад, объединённых в 4-ю и 5-ю дивизии. Соединение экипажей в бригады соответствовало соединению кораблей в эскадры; бригадный командир обычно являлся и начальником соответствующей эскадры.
Как командир бригады Нахимов переносил свой флаг с одного корабля на другой: в 1846-м поднял его на фрегате «Кагул», на следующий год — на линейном корабле «Ягудиил», ещё через год — на фрегате «Коварна». Так он получал возможность на деле ознакомиться с состоянием кораблей и экипажей, узнать офицеров лично. И они узнавали его не понаслышке.
Командиром бригады он был более шести лет, а всего службе на Чёрном море до начала Восточной (Крымской) войны[45] отдал 19 лет. И каждый год крейсировал по шесть месяцев у кавказского побережья.
Последняя операция, которую провёл Нахимов по переброске войск морем на Кавказ, проходила в сентябре 1853 года, уже во время Восточной войны. 4 сентября император распорядился перевезти 13-ю пехотную дивизию морем в Сухум. Ещё не было примера, чтобы в осеннее штормовое время морем перевозили не отряд, а целую дивизию! К тому же высадку предстояло осуществить на необорудованный и открытый ветрам рейд. Корнилов разрабатывал план операции, Нахимов руководил флотом, младшими флагманами были Новосильский и Панфилов. В их распоряжении находились 12 линейных кораблей, два фрегата, два корвета, семь пароходов и 11 транспортных судов. Предстояло перевезти 16 тысяч человек, артиллерию, более восьмисот лошадей, продовольствие и боеприпасы. Когда 19 сентября Корнилов на пароходе «Владимир» прибыл в Сухум, он убедился, что рейд подходит для небольших судов, но не для эскадры. Было решено высаживать десант у мыса Анакрия.
Двадцать четвёртого сентября флотилия под командованием Нахимова на рассвете встала на рейд Анакрии, а к четырём часам пополудни высадка десанта была завершена — менее чем за сутки! При этом рейд Анакрии, как докладывал Корнилов Меншикову, «можно считать самым опасным и неудобным из всех, на Чёрном море существующих, ибо, кроме того, что он открыт самым страшным W (западным. — Н. П.) ветрам восточного берега, имеет глубину с провалами»208. В результате пароход «Владимир» лишился якоря, «Великий князь Константин» и «Ростислав» всю ночь пытались поднять свои якоря, попавшие в тот самый провал, оказавшийся глубиной в 80 саженей. Высадившие десант корабли вернулись в Севастополь.
Каково же было мнение Нахимова о целесообразности десантов и строительстве крепостей на Кавказе? — Отрицательное. Сформировалось оно не сразу, под влиянием увиденного во время Кавказской войны. И так думал не только он. Вот что записал в своём дневнике Рейнеке, когда жил в 1854 году в Севастополе: «Упразднение этих крепостей давно признавалось необходимым, или, точнее, устроение их находили благоразумные люди бесполезным и тягостным. Даже Лазарев, поддержавший первое представление Вельяминова (в 1837 г.) об учреждении береговой кавказской линии крепостей, впоследствии (1840 г.) сознал это бесполезным и напрасным по трудности сообщения между крепостями и по смертности в них гарнизона. Это слышал я ещё в июле 1853 г. от Нахимова, Корнилова, Истомина, Панфилова, Вукотича, Юхарина и от всех, знающих тот край. Ещё в сентябре, когда послали отсюда войско на Кавказ на кораблях Нахимова, он предлагал Меншикову снять гарнизоны с береговых укреплений и перевести их в Редут-Кале или Сухум. Тут набралось бы около 12 тыс. человек, но Меншиков не смел на это согласиться»209.
Император не желал оставлять форты горцам, и потому во время Восточной войны распорядился перебросить 13-ю дивизию на Кавказ. Нахимов, как видим, считал целесообразным сосредоточить все силы в двух фортах; освободившиеся сухопутные дивизии пригодились бы для укрепления Севастополя. Но Николай I считал иначе, а Меншиков «не смел» что-то предложить.
Не все разделяли мнение Нахимова, но все были единодушны в одном: гарнизоны крепостей спасались исключительно с помощью флота. «Если не пришла бы к нам 13-я дивизия, то мы были бы уже теперь в самом критическом положении», — сообщал командующий Кавказской береговой линией во время Восточной войны.
Крейсирование вдоль кавказского побережья историки флота называют беспримерным. Можно возразить, вспомнив аналогичную операцию англичан у Бреста в эпоху Наполеоновских войн. Но у англичан был огромный флот, который позволял часто сменять корабли, дежурившие у берегов Франции, да и мягкий климат акватории Атлантического океана не похож на черноморский, когда зимой снасти и паруса покрываются коркой льда, а осенние и весенние шторма выбрасывают суда на берег. Так что крейсерство, хотя и не завершило Кавказскую войну, стало «отличной школой мореплавания, нигде никогда не существовавшей»210. И главную роль в этом сыграла деятельность адмирала Лазарева и его учеников — Нахимова, Корнилова, Путятина, Панфилова, Метлина, Юхарина, Истомина.
Установка якорей
В Российском государственном архиве Военно-Морского Флота хранится план Цемесской бухты, собственноручно вычерченный Нахимовым в 1840 году, когда он получил приказ положить в бухте мёртвые якоря. Новороссийская, или Цемесская бухта — одна из самых известных на Чёрном море, вторая крупная российская гавань после Севастополя. На её рейде может одновременно стоять несколько кораблей, она не замерзает, защищена от ветров с моря. Но эта живописная и тёплая бухта
