сообщила, боялась, он объявит план «Перехват», решила, что позвоню сразу по прилету.
В аэропорту меня встретил папа. Сухо поздоровался, поцеловал в щеку и повез домой. По дороге постоянно говорил с кем-то по телефону. Лишь один раз я поймала на себе его тяжелый взгляд. Не знаю, как не выпрыгнула из машины на ходу.
Мама встретила более тепло. Крепко обняла, накормила и отправила спать. Лишь перед дверью в мою комнату остановила и спросила на ухо, знаю ли я о проблемах Арсения с законом.
Нет, конечно! Я не верю, что он мошенник и то, что проверки прокуратуры так совпали с его разводом, наталкивает на определенные мысли.
Сейчас, после разговора с ним немного полегчало. Он смеялся и пытался меня успокоить. Может, не настолько там все серьезно?
Слышу неясный шорох за дверью и следом деликатный стук.
- Да?
- Не спишь, Мариш?
- Нет, - отвечаю тихо.
Мама входит в комнату, легко ступая босыми ногами по ковру, подходит к кровати и ложится рядом поверх одеяла.
Поворачивается на бок и, подложив ладонь под щеку, молча на меня смотрит.
Я закусываю нижнюю губу и отвожу взгляд. Тело под теплым одеялом покрывается ледяными мурашками.
- Прости… - шепчу под нос.
- Почему ты мне не рассказала в аэропорту? Я же спрашивала.
- Мне было страшно и стыдно.
Мама раздраженно вздыхает и прижимает ладонь к своему лбу.
- Но тебе не было страшно и стыдно, когда ты начала с ним встречаться.
- Было.
- Правда? – хмыкает она, - тогда зачем, Мариш? Он тебя силой взял?
- Что?.. Нет, конечно! Мы… мам, - совершенно не понимаю, какие подобрать слова, - это взаимное… его жены не было, и мы… я сама согласилась.
- Марина, - проговаривает мама глухо, - меня не столько возраст его смущает, сколько семейное положение. Женатый мужчина, Марина! Как ты могла?!
- Я его очень люблю. Уже давно.
- Это не оправдание, дочка. Ты не подумала, что Инга его любит не меньше тебя?
- Я знаю, что это не так.
- Откуда?! Он сказал?
- Нет.
- Значит, сама решила? Придумала так, как тебе удобнее?
Зарываюсь лицом в одеяло и неслышно всхлипываю. Мама ничего не делает, хотя раньше она обязательно бы погладила по голове и обняла.
- Марина-а-а… - болезненно стонет она, - это ужасный поступок. Как ты могла пойти на такое?
- Прости, мам… - плачу тихо, - если бы я знала про ребенка, я бы ни за что!..
- Какого ребенка?
- Инга разве папе не сказала? Они потеряли с Арсением ребенка, и с тех пор она лечится в Европе.
- Это она тебе так сказала? – слегка подняв брови, интересуется мама.
- Да, мы говорили в Онегине, когда ты улетела.
- Ясно, - мама садится и сгибает ноги в коленях, - это было пятнадцать лет назад, Арсений женился на ней, когда она была беременна от другого. Потом случился выкидыш…
- От другого? - подскакивая, восклицаю я.
Пульс разгоняется всего за секунду, я вся подбираюсь и обращаюсь в слух.
- Для тебя это ничего не меняет, Марина, - отзывается она, - про то, что она лечилась… я не знаю. Не слышала об этом за то время, что с ней общаюсь.
- О таком не трубят на весь мир.
Я ведь тоже подписана на ее страницу по меньшей мере три года. И все это время словно путешествовала вместе с Ингой. Бали, Гоа, Мальдивы, Кипр. Вспоминаю фото ее с подругами на Ибице, на бразильском карнавале и неделе моды в Париже. На пляжах Ангильи и других островов Карибского моря. Гонконг, Сидней и Дубаи и многое другое.
Если учесть, что между развлечениями она лечилась, то когда она вообще возвращалась в Москву?
- У них своеобразная семья, - прерывает мама мои размышления, - иногда мне казалось, что это договорной брак, но я никогда не вникала, потому что нас это не касалось.
- Арсений сказал, что их брак изжил себя.
- Не оправдание, Марина! – рявкает мама, – ни для него, ни для тебя! Отношения с женатым мужчиной табу!
Я осекаюсь и вздрагиваю от ее тона, никогда раньше она так не разговаривала со мной. Горло в миг забивается слезами.
- В свое время, - понижает она тон, - когда я узнала, что твой отец женился, мне пришлось прятаться от него год!
Мама рассказывает, как начинались их отношения, и что случилось потом, а, я, открыв рот, совсем не дышу. Я не знала! Это шокирует настолько, что я безмолвно реву, замечая это, лишь когда слезы начинают капать на сложенные на коленях руки. Я плачу от боли за маму и от стыда на саму себя.
Я так их подвела!
- Вчера вечером, когда твой папа все узнал, - поворачивает голову и ловит мой взгляд, - сказал, это расплата за его грехи.
Зажимаю рот руками, но рвущиеся из горла рыдания сдержать не могу.
- Прости, мамочка-а-а…
Чувствую ее руки и теплые, пахнущие любовью объятия и плачу навзрыд. Цепляюсь за ее плечи и плачу – плачу – плачу…
Мама дает мне эту возможность. Гладит меня по спине и голове и крепко к себе прижимает.
- Ну, все – все… перестань, Мариш… - шепчет, а сама тихонько всхлипывает.
- Я люблю его, мама! Я так его люблю! – восклицаю охрипшим голосом, - он приедет за мной!
- Он и отцу так сказал… посмотрим…
- Обязательно приедет! Вот увидишь!
- Саша встретит, - усмехается сквозь слезы.
- Он знает?!
- Знает, - кивает мама, - хотел в Москву лететь, папа еле остановил.
- Боже… а Кир?
- Завтра утром приедет.
Невольно передергиваю плечами и обеими ладонями вытираю щеки. Самое сложное впереди – разговор с отцом и объяснения с братьями.
- Даша и Настя поддержат, - успокаивает мама, убирая нежным движением прядь от моего лица.
- А ты?
- И я.
После разговора с мамой я спокойно засыпаю и сплю почти до полудня. Никто меня не тревожит, не врывается в комнату с обвинениями.
В телефоне сообщение от Арсения с пожеланием доброго утра и вопросом «Как ты?». Волнуется, словно я не уехала к родителям, а вошла в клетку с тиграми.
Невольно улыбнувшись, закусываю губы. Арсений Рустамович учится общаться в мессенджере.
«Все хорошо. Меня даже не били» - отправляю и тут
