— Ну наконец-то, — сказала она. — Что там у вас происходит? Что вы делаете с моим братом?
— Он был болен, — ответила я. — Теперь ему лучше.
— Болен? Что вы хотите сказать? Если он болен, то почему, ради всего святого, вы не разрешали Тревору осмотреть его?
— Таково было желание моего мужа.
— Вы лжете, — твердо заявила она. — Вы выдумали эту болезнь. Подумать только! А ведь я вам доверяла. Вы такая же, как Джейн. Хотите держать его в своей власти, боитесь, что я внушу ему, что ваш брак — обыкновенный фарс. Я так и сделаю, если мне будет предоставлена возможность поговорить с ним. Я не позволю вам присвоить себе мои права в этом доме, как это пыталась сделать она.
Налив себе чашку чаю, я закрыла глаза, чувствуя страшную усталость, потом сказала:
— Мне жаль, что вы так считаете, Адриенна/ Я надеялась, что мы станем друзьями.
— Не сомневаюсь, что теперь мои знакомые будут еще больше презирать меня. Когда они узнают, что новая леди Уолтхэмстоу всего лишь обычная маленькая…
— Хватит, — услышала я голос Тревора и, оглянувшись, опустила свою чашку на столик для игры в карты в стиле чиппендейл, стоявший возле окна.
Тревор стоял в дверях, гипнотизируя взглядом сестру.
— Прошу прощения, леди Малхэм, за дурные манеры своей сестры. Видимо, сказывается ее беспокойство.
Удовлетворенный тем, что пристыдил и заставил замолчать Адриенну, он вошел в комнату.
— Как мой брат, мадам?
— Спит.
Адриенна упала в кресло и прижала к глазам носовой платок.
— У него был полный упадок сил, нервный срыв, верно?
— Конечно, был. Тревор, ради Бога, не будь идиотом!
— Вы в порядке? — обратился ко мне Тревор, и голос его звучал сочувственно и тепло. — Мой Бог, Ариэль! Мы чуть ума не лишились от беспокойства. Вам не под силу в одиночку справиться с его болезнью.
— Но я с ней справляюсь.
Он приподнял мое лицо за подбородок.
— У вас на щеке синяк, Ариэль? Он был буен?
Я отпрянула и сказала:
— Он задел меня случайно. У него были ночные кошмары. Сейчас мой муж в порядке, — уверила я его, мысленно желая, чтобы это оказалось правдой. — Еще два дня постельного режима и покоя, и я уверена, вы его не узнаете.
Тревор, скрестив руки на груди, смотрел на меня, подняв бровь и улыбаясь.
— Вы, конечно, лжете, я в этом не сомневаюсь. Мы уже некоторое время ожидали чего-нибудь подобного. Очень сожалею, что это случилось теперь, когда он женился снова. Для вас это должно быть тяжким испытанием.
Я бросила взгляд на Адриенну, потом уставилась в окно слева от себя. У меня не было сил спорить. Я была истощена своим бдением и уже сожалела о том, что решила встретиться с новоиспеченными родственниками и умерить их любопытство. Возможно, если бы я была более уверена в полном выздоровлении мужа, я легче перенесла бы их обвинения. Но такой уверенности у меня не было. Я чувствовала себя разбитой и беспомощной и в эту минуту искренне жалела, что вернулась в Уолтхэмстоу.
Когда в комнату вошел Реджинальд, я почувствовала облегчение.
— Сэр, ваш гость прибыл, — обратился он к Тревору. — Я провел его в приемную.
Взяв меня за руку и прочувствованно пожав ее, Тревор сказал:
— Поговорим об этом позже, Ариэль. Еще увидимся, дамы.
Повернувшись на каблуках, он вышел из комнаты.
Чувствуя себя неловко и не желая подвергаться нападкам Адриенны, я тоже извинилась и направилась к двери. Однако, выйдя из комнаты, я была остановлена Реджинальдом:
— Миледи, доктор Брэббс здесь и хочет вас видеть. Он желает поговорить с вами наедине.
Я последовала за ним в маленькую гостиную в восточном крыле дома. Там я нашла Брэббса, стоявшего рядом со столиком на вычурных гнутых ножках и смотревшего в окно. Когда он повернулся ко мне, я тотчас же поняла, что случилась неприятность.
— Леди Малхэм, Розина Барон умерла, — сказал он. — Я думал вы захотите узнать об этом.
Я молча смотрела на него — внезапная печаль душила меня и лишала дара речи.
Уронив шляпу на столик, Брэббс раскрыл мне объятия. Мне хотелось броситься в них, зарыться лицом в его влажный плащ, но усталость и отчаяние лишили меня сил. Я с трудом протянула ему руку. Он слишком поздно понял мое состояние. Ноги мои подкосились, и я рухнула на пол.
— Мэгги! Мэгги, детка, ради всего святого! Он поднял меня и поспешил усадить на диванчик орехового дерева у противоположной стены.
Я снова переживала всю тяжесть утраты Джерома. Я любила Розину, как собственную мать. И все эти долгие годы после кончины отца она заменяла мне мать. А теперь ее не стало. Не стало их обоих. И мой мир с каждым днем все больше пустел.
Отведя спутанные черные волосы с моего лба, Брэббс потрогал его, в его взгляде читалась жалость.
— Боже мой, что он уже успел сделать с тобой! — покачал головой доктор. — Мэгги, да ты как перышко!
— Пожалуйста, — попросила я его, — не надо говорить об этом. Вы только что сообщили, что мой друг умер…
И я разразилась слезами.
Утирая платком мое лицо, он качал головой:
— Милая Мэгги, твои слезы вызваны не только смертью Розины. Есть что-то еще. Скажи мне что.
Отдавшись своей скорби, я обхватила руками его шею, как делала, когда была ребенком, и плакала, прижимаясь к его груди.
— Что мне делать? Они не хотят, чтобы я была здесь. Я только хотела помочь, но они винят меня во всем. Даже Николас замкнулся в себе. Он не дотрагивается до меня. В бреду он выкрикивает имя Мэгги, а не мое. Он любит Мэгги, а не меня…
— Детка, ты понимаешь, что говоришь? Ты и есть Мэгги!
— Нет, Мэгги умерла. Она погребена в его памяти и, похоже, останется там навсегда.
Он баюкал меня в своих объятиях и утешал, как мог, но не понимал.
— Ему нравится образ, отражающийся в зеркале, но он ненавидит женщину из плоти и крови, давшую ему жизнь! — продолжала рыдать я.
— Расскажи мне, что случилось.
Я поднялась с дивана, вытирая глаза.
— Я была права. Кто-то подсовывает или подливает опий в его еду или питье. Кто-то пытается убить его.
Я подошла к окну и уставилась на покрытую снегом землю.
— Я думала, надеялась, что когда он будет лишен этого ужасного зелья, то снова станет самим собой. Но ошиблась. Чем острее становится его ум, чем яснее рассудок, тем дальше он уходит от меня. Он смотрит на меня с подозрением и недоверием, считая меня причиной боли, которую испытывал в последнее время.
— Он сказал тебе это?
— Нет, не проронил ни слова, но в этом и нет нужды. Он просто смотрит на меня своими невероятными серыми глазами, будто я призрак из преисподней, посланный ему в наказание и заставляющий его страдать.
— Я уверен, что ты делаешь из мухи слона. Ты всегда отличалась необузданной фантазией.
