Но он поступил, как последний негодяй. А может, он таковым и был всегда? При этой мысли полковнику было тошно. Теперь он всегда носил с собой пистолет. Думал, пристрелить Мамедова и самому пустить пулю себе в висок. И стыдился признаться себе, что боится умирать. А жена и сын, это всего лишь отговорки.
Сразу же от автобусной остановки агент Камень проследовал за милицейской машиной, в которой ехал майор Туманов, до самого загородного поселка. Видел взрыв дома.
Ефимцеву казалось немного странным, что перед смертью Мамедов не позвонил ему. Хотя, если разобраться, в такой спешке, когда у тебя на хвосте сидят менты, не до того. Но полковник Ефимцев был рад этому взрыву и пожару после него. Наверняка, та бумага, подтверждающая его трусость и слабость, сгорела в огне. Чтобы убедиться в этом, сразу же после звонка Камня, Ефимцев выехал на место и контролировал всю работу спасателей, разбирающих обломки. Видел, обгоревшие, раздавленные трупы. Но больше полковника интересовали хоть какие-то документы, которые могли уцелеть по случайности. Ничего не уцелело. Огонь сделал то, что собирался сделать сам полковник Ефимцев, он перечеркнул его прошлую жизнь. Так может быть, теперь стоит начать жить по-новому. Вряд ли кто-то сумеет обвинить полковника Ефимцева в предательстве. Это мог сделать только один человек. Но теперь он мертв. Знал бы сам Мамедов, каким обезображенным будет его тело после смерти. Хотя, теперь ему уже все равно. Он верил в то, что Аллах его простит. Вот и пусть теперь держит ответ перед ним.
Такой религиозный фанатизм нисколько не удивлял полковника, а только лишь вызывал усмешку. Впрочем, сейчас Ефимцеву было не до размышлений о мертвом террористе. Он внезапно подумал о лейтенанте Осипове. Парень может изрядно подпортить ему жизнь. Он видел взрывчатку, которую майор Туманов обнаружил в серой «Волге». Возможно, об этом он никому не сболтнет, но все-таки будет лучше, если его… убрать. И сделает это Камень.
– Когда надо? – спросил агент, после того, как Ефимцев объяснил ему, что от того требуется.
– Желательно, сегодня. Это дело нельзя откладывать…
Камень понимающе кивнул. Он вообще был смышленый, этот Камень. Чтобы не действовать своему шефу на нервы, никогда не задавал лишних вопросов.
– Пусть это будет, ну скажем, наезд машины. Адрес, где Осипов живет, ты знаешь…
Камень кивнул. Адрес лейтенанта он знал. Да и не только его. Хоть Ефимцев не приглашал его в гости, но Камень и его адрес знал. Так, на всякий случай. Думал, может, когда пригодится. Вот пригодился же адресок молокососа лейтенанта.
– Машину позаимствуешь у кого-нибудь на улице, – посоветовал полковник. На этот раз Камень изменил своей привычке, молчаливо кивать башкой. Сказал:
– Сделаю все в лучшем виде.
Зная, что его агент любит иногда поимпровизировать, Ефимцев предупредил на всякий случай:
– Ничего лишнего не должно быть. Как закончишь с ним, уезжай. Мне не звони. Знаешь что, – призадумался Ефимцев. – Давай, сделаем так. Там на этой улице есть кинотеатр «Вулкан». Ты подъезжай к нему. Я тебя там буду ждать. Пересядешь в мою машину. Доложишь о сделанном, а заодно я тебя и подвезу, чтобы тебе не мотаться по городу на ворованной машине, – сказал Ефимцев.
Камень на это отмолчался.
В этот вечер Ефимцев нарочно сделал так, чтобы Осипов подольше задержался на работе. За это время Камень должен был угнать приглянувшуюся ему машину, загнать ее в какую-нибудь подворотню и, свинтив номера, вместо них навесить липовые. Заранее были заготовлены фиктивные документы с печатями и подписями, на случай, если какой-нибудь гаишник попытается докопаться. Хотя сам Камень на это не очень-то рассчитывал. С вечера начался проливной дождь. Все нормальные гаишники в такую погоду, предпочитают отсиживаться в своих служебных авто.
Полковник Ефимцев, как и было условленно, ждал своего агента не далеко от кинотеатра. Увидел летящий по улице на большой скорости синий «Москвич», и интуиция подсказала, что это Камень.
Видно нервишки стали сдавать у железного агента. Не терпится ему побыстрее избавиться от машины. Хотя это и понятно, мало того, что она в угоне, так еще и засветилась по мокрухе.
Когда Камень пересел в машину к Ефимцеву, полковник заметил, что агент выглядит озабоченным.
– Что-то не так? – спросил Ефимцев.
Камень ответил после того, как закурил:
– И да, и нет.
– Говори яснее, – потребовал полковник. – Ты не сделал Осипова?
Камень кивнул. Эта проклятая его привычка кивать башкой, иногда невыносимо раздражала Ефимцева. Вот как сейчас.
– Его я сделал, – сказал Камень.
Ефимцев облегченно вздохнул. Самое основное было сделано. Остальное уже мало интересовало его. Но он все-таки спросил:
– Тогда, что же ты волнуешься?
– Мне показалось… В общем, там мужик проходил. Он мог видеть меня… – поделился Камень тем, что его беспокоило. Но Ефимцев только улыбнулся на это.
– Успокойся. Сейчас поедем, оттянемся на полную. Глянь-ка, ты кажется, ремешок дверью прищемил, когда садился, – сказал он Камню, и когда тот наклонил голову, чтобы глянуть вниз, полковник выхватил из расстегнутой кобуры пистолет и рукоятью сильно ударил агента в висок.
Камень вздрогнул и привалился головой к двери.
Выезжая из переулка на эту улицу, Ефимцев заметил крышку люка канализационного коллектора. Какому-то ненормальному пришла нелепая идея, установить его на правой стороне проезжей части. Особенно эта крышка не мешала для проезда, но при желании и на большой скорости, наехав на нее колесом, можно изрядно повредить подвеску.
Но сейчас этот коллектор был даже очень кстати. И хорошо, что шел проливной дождь. В переулке не оказалось ни одной живой души.
Ефимцев остановился передней правой дверью возле чугунной крышки. Выйдя из машины, достал из багажника небольшую монтировку, ее концом подцепил край чугунной крышки, и, ухватившись за него обеими руками, отодвинул ее.
Из глубины подземного пространства, словно джин, вырвавшийся на свободу из тесной бутылки, повалил фонтан пара, пропитанный запахом застоялой канализации.
Ефимцев поморщился и сплюнул. Открыв правую переднюю дверь машины, быстро вытащил Камня. Не думал, живой ли тот еще, или мертвый, сбросил его в колодец. Прислушался, услышал далеко внизу громкий всплеск.
Порядок. Оказывается, в нечистотах, за которые иногда так ругают коммунальщиков, тоже есть польза. Вот, хотя бы, как сейчас. Тело Камня надежно погребено в них, мир праху его.
Вернув крышку на прежнее место, Ефимцев сел в машину и быстро уехал оттуда. Теперь можно чувствовать себя спокойно и не вздрагивать по ночам. И полковник успокоился.
Глава 31
Федор Туманов, Грек и Ваняшин сидели возле стола, когда дверь кабинета распахнулась, и вошел полковник Васильков. Глянув на всех троих несколько мрачноватым взглядом, «батяня» покачал головой.
– Хорошо сидите. Для полного счастья вам только бутылки не хватает, – проговорил он.
Туманов с Ваняшиным промолчали, а усатого Грека, словно кто-то за язык потянул:
– Да какое уж тут счастье, товарищ полковник?
Васильков крякнул и сел на единственно свободный стул. Посмотрел на майора Туманова.
– Федор Николаич, помнится у тебя в деле где-то мелькал мертдотель ресторана «Три мушкетера»?… – спросил Васильков, усаживаясь поудобней на жестком стуле.
– Да. Есть такой. Савелий Маркович Григорьев, – ответил майор.
Грек улыбнулся.
– Колоритная натура.
Васильков посмотрел на Грека, кивнув.
– Ну так вот эту колоритную натуру убили.
Улыбка пропала с лица усатого капитана.
– Вот как, – протянул Грек.
– Три часа назад, проезжавшие мимо гаишники обратили внимания на стоящую в переулке, это рядом с рестораном, черную «Вольво». Раз проехали, стоит машина. Два проехали, стоит. А на третий раз подошли, глянули, а в ней – два трупа.
– А второй труп чей? Ну один, это ясно – метрдотеля Григорьева. А второй?… – спросил неугомонный Грек, словно он тут был старший, а не майор Федор Туманов.
– Могу только сказать, что это труп девушки. Более точную информацию, вы сможете получить на месте, – сказанное Васильковым, можно было расценивать как приказ, который необходимо немедленно исполнять.
* * *
Оба трупа находились на заднем сиденье новенькой «Вольво». Криминалист Семин со своими двумя помощниками осматривал их, ничуть не брезгуя замараться в крови.
Лично Греку при таком изобилии крови сделалось не по себе. Казалось, вся машина изнутри была залита кровью. Заднее сиденье, где, как двое влюбленных, прижавших друг к другу, застыли два трупа, само собой. Но кроме этого, кровь была и на передних сиденьях. На стеклах. На дверях.
– Что ж ты хочешь? – сказал Ваняшин, когда Грек высказался ему о таком количестве крови. – В одном этом быке ее не меньше ведра, – кивнул лейтенант на труп Савелия Марковича, на лице которого перед смертью отпечаталась маска ужаса. Да так и осталась. И оттого лицо покойного метрдотеля сделалось неприятным.
