По выражению лица Ялаева понял, что тот признанию нисколько не удивился. Словно давно знал, кто есть Ефимцев на самом деле, а сейчас, всего лишь лишний раз хотел убедиться в его правдивости. Кивнул удовлетворенно.
– Хорошо, что не соврал, – сказал он и, взяв со стола пистолет, убрал его обратно в кобуру. – А теперь поподробней, чем вы там в своем ФСБ занимаетесь.
Ефимцев и на это решил не врать. Какой уж теперь смысл.
Ялаев долго молчал, внимательно выслушав Ефимцева. Сидел за столом, полу прикрыв глаза. И Ефимцеву даже показалось, что командир боевиков задремал. Возникло желание воспользоваться этим. Ялаев сидит на расстояние вытянутой руки. И если протянуть руку, резко расстегнуть кобуру, то можно достать его пистолет. Вряд ли боевики будут по нему стрелять, если он к виску Ялаева приставит ствол пистолета.
Но тут же Ефимцев поймал себя на мысли, что даже если такое и произойдет, то он все равно не уйдет отсюда. Не сумеет. Во-первых, он не знает дороги, а сам Ялаев даже под страхом смерти не захочет показать ее.
Стоило Ефимцеву качнуться на табурете, как Ялаев резко открыл глаза. И Ефимцев понял, что командир боевиков не дремал. Он просто делал вид, на самом деле, призадумавшись о чем-то.
– Тебе повезло, полковник, – сказал Ялаев. – Я думал, как с тобой поступить. Не стану врать. Поначалу, у меня было желание, убить тебя, а тело твое бросить на площади Грозного. Чтоб все видели твой труп.
Услышав это, Павел Ефимцев поежился. Припомнил из оперативной сводки, что Ялаев характеризовался, как один из самых жестоких командиров. И если он передумал убивать его, то Ефимцеву и в самом деле повезло.
– Но я передумал. И хочу предложить тебе сотрудничество взамен на твою жизнь. Откажешься, убью прямо сейчас. Да или нет? – спросил Ялаев, даже не сказав, каким оно будет это сотрудничество.
– Да, – ответил Ефимцев. – Я согласен. Только бы хотелось узнать, что я должен буду делать?
Ялаев улыбнулся. Видно на такой ответ Ефимцева и рассчитывал, понимая, что деваться тому некуда.
– Сейчас сюда войдет человек. В Москве ты будешь опекать его. Делать все, что он тебе скажет. Он будет твоим начальником. Понял?
Ефимцев выслушал Ялаева молча. Сейчас главным было выбраться отсюда поскорее, вернуться бы домой. Успокоиться и собраться с мыслями. Потом, может быть, что-то удастся придумать, предпринять. До пенсии Ефимцеву оставалось два года. Их надо как-то протянуть. Потом пенсионер Ефимцев уже никого не сможет опекать. А сейчас, чтобы выжить и уцелеть, он должен соглашаться на все.
– А чтобы у тебя слово не расходилось с делом, вот тебе лист бумаги и ручка, – положил Ялаев перед полковником лист бумаги шариковую авторучку. – Пиши. Я такой-то, по доброй воле обязуюсь помогать полевому командиру Ялаеву. И готов беспрекословно выполнить любой его приказ… Не забудь поставить число и подпись. Теперь если с головы нашего человека упадет хоть один волосок, эта бумага ляжет на стол к вашему самому главному начальнику, – предупредил Ялаев, и чуть обернувшись к закрытой двери, крикнул: – Рустам, зайди.
Вошедший, внимательно и долго разглядывал Ефимцева, как видно отмечая про себя все черточки его лица. В свою очередь и от самого Ефимцева ничего не ускользнуло в облике того человека.
– Вот, это Рустам Мамедов. Запомни его в лицо, полковник. Встретитесь с ним в Москве. Скажи номер телефона, по которому тебе можно звонить? – спросил Ялаев.
Ефимцев назвал номер своего домашнего телефона, после чего Мамедов что-то шепнув на ухо Ялаеву, ушел.
– Сейчас тебя, полковник, доставят обратно к тому месту, где остался «Уазик». На нем ты доберешься до Грозного. Начальству скажешь, что попали в засаду. Водителя убили. Когда говоришь, ты улетаешь в Москву? – переспросил Ялаев.
– Через неделю, – ответил Ефимцев.
Ялаев подвинул ему отобранные документы, согласно которым Павел Ефимцев являлся полномочным представителем «красного креста».
– Улетай. И смотри, не вздумай выкинуть с Рустамом каких-нибудь фокусов. Всю твою семью вырежем. Как баранов. А теперь, иди, – сказал Ялаев и отвернулся, давая понять, что больше разговаривать им не о чем, да и не имеет смысла.
* * *
Вернувшись в Москву, Ефимцев стал ждать звонка от Рустама Мамедова. Но прошла неделя, месяц, потом другой, а ему так никто и не звонил. И Ефимцев уже в тайне стал надеяться, что боевики забыли про него. К тому же недавно промелькнуло официальное сообщение, что в горном селе разгромлена база полевого командира Руслана Ялаева. И сам Ялаев погиб.
В таком случаи Ефимцеву оставалось только перекреститься за свое здравие. Все оказалось не так уж плохо, как того ожидал полковник. И может быть еще лучше.
Но лучше не получилось, потому что назавтра, поздно ночью в квартире полковника раздался телефонный звонок, от которого Ефимцев не то, чтобы вздрогнул, а затрясся в буквальном смысле слова.
– Что с тобой? – с недовольством спросила потревоженная супруга, видя, как Ефимцев схватил трубку.
– Да сон плохой приснился, а тут еще этот звонок, – соврал полковник, и чтобы не разбудить спящего в спальне сына, прикрывая ладонью трубку, сказал: – Я слушаю.
Но вопреки ожиданиям, позвонил ему не Рустам Мамедов, а дежурный по управлению ФСБ.
– Пять минут назад на улице Гулякова в одном из жилых домов произошел взрыв. Машину за тобой я уже выслал. – Дежурный не стал по телефону распространяться о причинах, повлекших взрыв и о количестве жертв. Все это Ефимцеву предстояло выяснить на месте.
Положив трубку, полковник встал с кровати. Почему-то сейчас даже был рад, что ему предстоит, не смотря на ночь, выехать. Этот внезапный звонок так напугал его, что полковник знал, до утра ему все равно уже не заснуть.
– Ты спи. Меня срочно на работу вызывают, – сказал он жене.
Впрочем, супруга, кажется, и не очень-то расстроилась. Повернулась на другой бок.
Черная «Волга» со спецномерами уже стояла у подъезда. Ефимцев поздоровавшись с водителем, сел в нее, и всю дорогу, пока ехали, думал о том, о чем сказал ему дежурный. Чудовищный случай. Взрыв в доме. Каким бы он не был, это неминуемо приведет к человеческим жертвам. А еще это повод порассуждать для газетчиков и телевизионщиков. В конечном итоге все равно во всех средствах массовой информации появится одно и тоже сообщение о взрыве бытового газа.
Подъехать к милицейскому оцеплению оказалось невозможно. Несмотря на поздний час, возле пятиэтажного дома, крайний подъезд которого был полуразрушен, собралась огромная толпа людей. Кто-то жил в этом доме и даже в этом же подъезде. Кто-то жил в соседних домах, но все они собрались сейчас здесь потрясенные и напуганные.
Милиционеры едва сдерживали натиск. Того, не подозревая, но все эти собравшиеся в той или иной степени сейчас мешали спасателям и пожарникам. Прокуратура и милицейские чины стояли в сторонке. Для них работа начнется после того, как закончится спасательная операция по извлечению из-под обломков тел пострадавших. Пока же из-под обломков слышались крики о помощи и стоны раненых.
Ефимцев вылез из машины, осмотрелся. Его внимание привлек мальчик лет четырех, в трусиках и маячке. Видно беда пришла в тот момент, когда малыш спал. Каким-то чудом он остался жив, и теперь бегал и громко плача, звал мать и бабушку.
Врач со «скорой помощи» поймал малыша и потащил к машине. Но малыш дрыгал ногами и вырывался, пытаясь убежать туда, где остались его близкие.
Ефимцев вспомнил про жену, сына, и ему стало нехорошо. А что, если и с ними случится такое? Он уже хотел пройти к оцеплению, как сзади кто-то вдруг окликнул его:
– Полковник!
Павел Ефимцев вздрогнул. Голос незнакомый, но обращение…
Он обернулся и увидел в толпе стоявших Рустама Мамедова.
– Ты? – невольно вырвалось у Ефимцева. – Что ты здесь делаешь?
Мамедов подошел. Лицо сияло от радости.
– Да вот решил полюбоваться, – кивнул Мамедов на полуразрушенный подъезд, внимательно вглядываясь в глаза Ефимцева.
Теперь Павлу Ефимцеву стало ясно, на что решил полюбоваться боевик из отряда Ялаева. На творение рук своих. Изменившись в лице, Ефимцев почувствовал желание пристрелить Мамедова прямо сейчас, здесь. И возможно, что и сделал бы это. Но пистолет Ефимцева остался в сейфе в кабинете.
– Значит, это ты. Сука. Знаешь, что я с тобой сделаю? – произнес полковник угрожающе.
Черные глаза Мамедова зло засверкали.
– Ну что, может, отведешь меня в ментовку? Чтобы я там показал вот это, – он достал из кармана бумажный лист, на котором рукой самого полковника Ефимцева было написано обязательство о сотрудничестве с боевиками.
Ефимцев покосился по сторонам и прошептал:
– Убери.
Мамедов убрал, но не упустил напомнить на словах:
– Полковник, ты помнишь, что тебе говорил про меня Ялаев?
– Помню, – тихо ответил Ефимцев, опустив глаза. – Но там война. Там другое дело. Но здесь? Мирные люди. В чем они виноваты?
