Две дамы прошли мимо Фрэнсис, задев ее своими широкими шелковыми юбками, но не подумали извиниться. Во взглядах, которыми они смерили ее, сквозила ненависть.
Фрэнсис ощутила большое желание выпустить свои когти и наброситься на них, но ограничилась тем, что тоже бросила им вслед убийственный взгляд. Высокомерные шлюхи! Когда она была представлена им в присутствии королевы, они вежливо приветствовали ее, а теперь же, когда их никто не видел, постарались оскорбить ее.
Она нервно сжимала в руке платочек и мечтала только об одном – чтобы этот бал поскорее кончился. Она всегда плохо себя чувствовала в закрытых помещениях, битком набитых людьми. А тут еще обнаружила, что танцы, которым она была когда-то обучена, здесь, в Англии, танцуют теперь совершенно иначе. К тому же голова у нее раскалывалась от яркого света и оттого, что она постоянно ловила на себе недоброжелательные взгляды.
Но вершиной пытки оказался тот момент, когда королева призвала всех к вниманию. Музыка замолчала, зал притих, Ее Величество объявила о ее предстоящем замужестве с Чарльзом. Фрэнсис показалось, что все глаза обратились к ней, но ответом этих холодных англичан было ледяное молчание, проникающее в самое сердце. Ей страшно захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть.
Фрэнсис вжалась в нишу и в ожидании Чарльза принялась осматривать зал. Ей нравились золоченые потолки и орнамент на стенах. При других обстоятельствах атмосфера здесь была бы вполне приятной: зал украшали гирлянды зеленых ветвей и большие вазы с цветами, распространяющими чудесный аромат. Но веселая музыка и шум голосов скрывали зависть, подозрительность и ревность, которые, как знала теперь Фрэнсис, царили при дворе Елизаветы Тюдор.
Впрочем, в отличие от женщин мужчины оказывали ей всяческие знаки внимания. Как и предсказывал Чарльз, они роились вокруг нее, как осы вокруг вазы с вареньем. Вот и теперь к ней подошел какой-то молодой человек в зеленом камзоле с огромными золотыми пуговицами.
– Мадемуазель Морли, могу ли я пригласить вас на падекатр?
– Благодарю вас, но я не танцую падекатр, – решительно заявила Фрэнсис. – А также не танцую гальярд и павану. Короче говоря – я вообще не танцую, – добавила она, предвосхищая его следующий вопрос.
– Тогда, может быть, просто поболтаем? – предложил он и, не дожидаясь ответа, начал хвастаться своей воинской доблестью, пока ее голова не разболелась еще больше. Слушая его болтовню, Фрэнсис заметила, что он то и дело заглядывает ей в вырез платья, словно раздевая ее глазами. Она выругалась про себя. При французском дворе мужчины никогда не ведут себя так, хотя, надо признать, у них в этом нет нужды. Они не ограничиваются только взглядами на обнаженную женскую плоть, а просто увозят приглянувшуюся им женщину в какое-нибудь уединенное местечко…
Но куда же, черт возьми, пропал Чарльз? Он наверняка помог бы ей избавиться от назойливого поклонника.
Фрэнсис привстала на цыпочки, чтобы взглянуть поверх толпы в надежде увидеть его. Внезапно молодой человек без всякого предупреждения схватил ее за талию и, крепко прижав к себе, затащил за драпировку. Его рот потянулся к ее рту.
Фрэнсис резко отвернула голову в сторону и изо всех сил ударила его ногой по голени.
Молодой человек закричал от боли, и этот крик все еще стоял у нее в ушах, когда она выбралась из-за драпировки и налетела на внушительного вида джентльмена с трубкой в руке.
– Госпожа Морли? Что-нибудь случилось? Может быть, вам нужна моя помощь?
Он поддержал Фрэнсис за локоть и, вынув трубку изо рта, разглядывал ее в некотором изумлении.
– Нет, благодарю вас, я сама справилась. – Она машинально поправила волосы. – Видите ли, я просто не привыкла к таким пышным праздникам и такому количеству народа.
Проводив взглядом молодого человека, который, покраснев как рак, выскочил из-за драпировки, джентльмен отпустил руку Фрэнсис и вернул свою трубку в рот.
– Не похоже на двор французского короля? – вежливо поинтересовался он. – Вы ведь, должно быть, бывали там при дворе, поскольку ваши отец и дядя состояли в свите нашего посла.
Фрэнсис поежилась, припомнив зловещую атмосферу при дворе короля Генриха, где она была несколько раз вместе с дядей.
– Ничего похожего! Во всяком случае, надеюсь, что так. Дело в том, что люди, бывающие при дворе французского короля, порой умирают так неожиданно…
– Вы полагаете, что их отравляют?
Он вытащил трубку изо рта и выдохнул ароматный дымок, который вопросительным знаком завился вокруг его головы.
– Поклясться я бы не могла, но несколько таких загадочных случаев произошло на моей памяти.
– Да, тогда Англия и в самом деле отличается от Франции. Правда, здесь придворные дамы могут укусить, но, надеюсь, не смертельно.
Хотя он говорил без тени улыбки, Фрэнсис заметила веселые искорки в его глазах и почувствовала, что этот джентльмен нравится ей все больше. Она уже хотела спросить его имя, как вдруг ее внимание привлек довольно громкий шепот, доносящийся из-за соседней драпировки. Джентльмен, поклонившись, отошел, а Фрэнсис, вопреки предупреждению Чарльза, стала прислушиваться. Две дамы, которые недавно задели ее своими платьями, стояли за занавесью и трещали как сороки. Интересно, знают ли они, что она их слышит?
Спустя минуту Фрэнсис поняла, что они все прекрасно знают, а то, что она услышала, заставило ее кровь закипеть. Сердце тяжело забилось, перед глазами поплыл красный туман. Подобрав юбки, она решительно направилась к этим женщинам.
– Лорд Милборн, сэр, Ее Величество спрашивает вас! Я… Вам лучше… Она требует вас немедленно!
Паж подбежал к Чарльзу в тот момент, когда он разговаривал с Джейн Маннерс о ее кречете. Джейн увлекла его в дальнюю комнату, утверждая, что птица отказывается есть, но маленький кречет, сидящий сейчас на руке у Чарльза, казался ему вполне здоровым. Зато запыхавшийся паж явно требовал его внимания.
– Все в порядке, Джейн. С вашим маленьким Пиппой не случилось ничего плохого, – сказал он, пересаживая птицу ей на руку.
– А вы не можете задержаться? – попросила Джейн.
Она поспешно посадила кречета на насест и при этом брезгливо поморщилась.
«Ей эта птица совершенно безразлична, – подумал Чарльз. – Она придумала предлог, чтобы вызвать меня».
– Я очень сожалею, но не могу задерживаться, когда королева требует моего присутствия, – чопорно заявил он и, поклонившись, последовал за пажом.
– Что случилось? – спросил он у юноши, с тревогой вспомнив, что оставил Фрэнсис одну в зале.
Проклятье! Стоит ему услышать о больной птице, и все остальное мгновенно вылетает у него из головы.
