При этом второй человек (с менее удачной профессиональной судьбой) будет даже приносить пользу обществу и часто в ущерб самому себе создавать возможности для того, чтобы кто–то с более благоприятными стартовыми возможностями получил образование и стал «интеллигентом».
К сожалению, часто благополучие одних людей строится на относительном неблагополучии других людей, а всякие рассуждения том, что каждый является «кузнецом своего счастья» справедливы лишь для отдельных случаев.
Например, в условиях нынешней России одни специалисты (большинство врачей и учителей) получают мизерную зарплату, а другие «специалисты», связанные с легализованной спекуляцией (с тем, что называют «бизнесом»), получают в десятки раз больше учителей и врачей. Но ведь даже на уровне человека, не очень разбирающегося в экономике, ясно, что это явно несправедливо.
К сожалению, несправедливость буквально пронизывает все, что связано с построением карьеры и достижения жизненного «успеха».
Например, в большинстве случаев совершенно разные возможности имеются для построения карьеры у тех психологов, которые живут в Москве, и у тех, кто оказался жителем отдаленных провинциальных городов (а в некоторых городах вообще сложно приобрести качественное психологическое образование, даже несмотря на обилие «коммерческих» психологических институтов и их филиалов).
И если интеллигент не понимает своего долга перед теми, за счет кого он выстроил свой профессиональный успех, то это уже не настоящий интеллигент.
Например, образованный и «воспитанный» человек заявляет, что «он никому и ничего не обязан», и «ему наплевать на тех, кто не сумел добиться успеха», надо, мол, «меньше жаловаться и больше работать».
Еще А. Блок писал, что «одно только делает человека человеком — знание о социальном неравенстве».
Но понимать мало: надо еще стремиться хоть что–то сделать для того, чтобы у всех людей расширились возможности и для получения хорошего образования и воспитания, и для сокращения социального разрыва между «благополучными» и «менее благополучными» слоями общества, и для возможности приобщения как можно большего числа людей к ценностям культуры.
К сожалению, история интеллигенции в России такова, что за последние десятилетия она растеряла лучшие свои качества. Некоторые авторы считают, что «самым страшным преступлением сталинского режима» было превращение отечественных интеллигентов в «узких специалистов», когда образованному человеку было небезопасно размышлять о происходящем вокруг: от него требовалось только качественное выполнение его основной работы, а за «лишние» размышления — репрессии (см. Барбакова, Мансуров, 1991. — С. 148). Благодаря этому в России сформировался особый тип «образованных и воспитанных» специалистов, которым «наплевать на все, что происходит вокруг» (в простонародье их называют «пофигистами»). Например, среди таких людей неприличным считаются «разговоры о политике», о судьбах «этой страны» и т. п.
Страшно, когда такими специалистами оказываются педагоги и психологи.
Если раньше интеллигент опасался репрессий со стороны властей, то сейчас, при относительно слабой официальной диктаторской власти, современный интеллигент больше всего на свете боится так называемого «общественного мнения». Еще Э. Фромм писал о том, что «свобода, достигнутая современными демократиями», — это «всего лишь обещание, но не исполнение обещанного», так как в итоге люди остаются зависимыми от «анонимной власти рынка, успеха, общественного мнения, «здравого смысла» — или, вернее, общепризнанной бессмыслицы…» (Фромм, 1992. — С. 236–237).
Как ни парадоксально, но наиболее отчетливо и трагично такая зависимость от «общественного мнения» (и от мнения «своей тусовки») проявляется именно у представителей так называемых «творческих профессий» (писателей, артистов, музыкантов… и психологов). Объясняется это тем, что в среде наиболее творческих и редких профессий жизненный успех и карьера человека во многом зависят от их согласия с господствующими в этой среде мнениями и нормами. Если творческий человек высказывает свою иную нравственную позицию, то «тусовка» его обычно отторгает, отрицательное (презрительное) мнение о нем быстро распространяется в узком кругу «своих», «посвященных» людей и такой смельчак просто не может реализовать себя как профессионал. И наоборот, в более массовых инженерных профессиях человек не зависит столь сильно от мнения своей профессиональной среды, так как в случае его отторжения конкретной «тусовкой» он гораздо проще сможет устроиться в другой организации по профилю своей работы, чем артист или художник. В итоге, те люди (традиционная «элита», «интеллигенция»), которые должны быть выразителями свободной нравственной позиции, утрачивают в современном мире свое главное достоинство и превращаются лишь в пустых (но обычно очень «ярких») идолов массового сознания.
Трагедия этих людей в том, что часто они вынуждены подстраиваться под примитивные вкусы обожающей их публики, хотя могли бы реализовать свой несомненный творческий потенциал более достойно. Как ни удивительно, но благодаря своему интеллекту, образованию и другим способностям они быстро находят варианты самооправдания и часто выглядят «вполне благополучными» и «довольными своей жизнью». Но это все «до поры, до времени». А впоследствии кто–то из них вполне может оказаться пациентом психотерапевта.
Не дай Бог психологам оказаться в положении псевдо–интеллигентов! Самое страшное — не использовать шанс помогать людям находить свое место в обществе и в Культуре, опираясь на имеющиеся знания, опыт и возможности своей профессии (психолог–профконсультант). Человека, который не использует свои возможности, в простонародье называют «дураком». Есть смысл кратко рассмотреть эту ситуацию, которую условно можно обозначить как «психологический феномен дурака».
Вопреки распространенному мнению, «дурак» — это не столько обозначение врожденного или приобретенного слабоумия или интеллектуальной ущербности (что отмечается даже в некоторых толковых словарях). «Дурак» — понятие оценочное и никакой уважающий себя психиатр или психотерапевт не станет называть слабоумного этим словом.
Но если дурак — это человек, не использующий свои возможности для совершения каких–то значимых дел, то следует признать, что наибольшими возможностями как раз и обладают образованные, интеллигентные люди, да еще занимающие определенное положение в обществе. Получается, что именно у них наибольшая опасность (риск) стать дураками. Ведь сами по себе способности и таланты смысла не имеют, они важны именно как средство для совершения благородных дел.
Еще А. Адлер считал, что главное для человека — быть принятым в обществе, найти в нем свое место и «содействовать благополучию других», то есть реализовать то, что А. Адлер называл «Gemeinschaftsgefhl», то есть сопричастность обществу. И наоборот, если человек не удовлетворен своим положением в обществе и не может внести свой вклад в общее дело, в культуру, то он будет преодолевать чувство собственной неполноценности стремлением к превосходству над другими людьми, в том числе, демонстрируя свои (неиспользованные!) возможности. В свое время Ф. Ларошфуко говорил, что «нет глупцов более несносных, чем те, которые не совсем лишены ума». Зато Ф. М. Достоевский отмечал, что «дурак, познавший, что он дурак, это уже не дурак». Но как это осознать человеку, имеющему высшее гуманитарное образование и сдавшему все экзамены по психологии на «отлично» (ведь он уже по определению — «умный»)? Его не очень–то беспокоит то, что происходит в мире, в стране и в культуре (для него культура — это стремление посещать престижные богемные «тусовки»).
Иными словами, самый страшный грех для образованного человека, да еще с высшим гуманитарным образованием — это социальное, моральное равнодушие, а для психолога — это первый признак профессиональной несостоятельности, ведь он, по роду своей профессии, как раз и должен помогать человеку самоопределяться в обществе, в социальном мире и в сложном ценностно–смысловом «пространстве» Культуры.
Поэтому важнейшей проблемой для самих психологов является осознание реальной опасности стать «профессиональными дураками» (близко к тому, что К. Маркс называл «профессиональной идиотией» — узкой специализацией, ограниченностью своего жизненного кругозора), то есть риск превратиться в образованных специалистов, разбирающихся в различных и экзотичных концепциях личностного развития личности, знающих много умных и трудновыговариваемых слов и т. п., но не умеющих (или боящихся) использовать все это для помощи человеку в подлинном личностном и профессиональном самоопределении.
