у Елагина.
— Ах, черт возьми! — вскричал я, начиная понимать.
Предсказание Бомбардова и тут сбылось. Через день исчез с репетиции Елагин, и Андрей Андреевич записал в протокол о нем: «Отпущен с репетиции. Насморк». Та же беда постигла Адальберта. Та же запись в протоколе. За Адальбертом — Вешнякова. Я скрежетал зубами, присчитывая в своей выкладке еще месяц на насморки. Но не осуждал ни Адальберта, ни Патрикеева. В самом деле, зачем предводителю разбойников терять время на крики о несуществующем пожаре в четвертой картине, когда его разбойничьи и нужные ему дела влекли его к работе в картине третьей, а также и пятой.
И пока Патрикеев, попивая пиво, играл с маркером в американку, Адальберт репетировал шиллеровских «Разбойников» в клубе на Красной Пресне, где руководил театральным кружком.
Да, эта система не была, очевидно, приложима к моей пьесе, а пожалуй, была и вредна ей. Ссора между двумя действующими лицами в четвертой картине повлекла за собой фразу:
— Я тебя вызову на дуэль!
И не раз в ночи я грозился самому себе оторвать руки за то, что я трижды проклятую фразу написал.
Лишь только ее произнесли, Иван Васильевич очень оживился и велел принести рапиры. Я побледнел. И долго смотрел, как Владычинский и Благосветлов щелкали клинком о клинок, и дрожал при мысли, что Владычинский выколет Благосветлову глаз.
Иван Васильевич в это время рассказывал о том, как Комаровский-Бионкур дрался на шпагах с сыном московского городского головы.
Но дело было не в этом проклятом сыне городского головы, а в том, что Иван Васильевич все настойчивее стал предлагать мне написать сцену дуэли на шпагах в моей пьесе.
Я отнесся к этому как к тяжелой шутке, и каковы были мои ощущения, когда коварный и вероломный Стриж сказал, что просит, чтобы через недельку сценка дуэли была «набросана». Тут я вступил в спор, но Стриж твердо стоял на своем. В исступление окончательное привела меня запись в его режиссерской книге: «Здесь будет дуэль».
И со Стрижом отношения испортились.
В печали, возмущении я ворочался с боку на бок по ночам. Я чувствовал себя оскорбленным.
— Небось у Островского не вписывал бы дуэлей, — ворчал я, — не давал бы Людмиле Сильвестровне орать про сундуки!
И чувство мелкой зависти к Островскому терзало драматурга. Но все это относилось, так сказать, к частному случаю, к моей пьесе. А было более важное. Иссушаемый любовью к Независимому Театру, прикованный теперь к нему, как жук к пробке, я вечерами ходил на спектакли. И вот тут подозрения мои перешли, наконец, в твердую уверенность. Я стал рассуждать просто: если теория Ивана Васильевича непогрешима и путем его упражнений актер мог получить дар перевоплощения, то естественно, что в каждом спектакле каждый из актеров должен вызывать у зрителя полную иллюзию. И играть все должны так, чтобы зритель забыл, что перед ним сцена...
<1936–1937>
Петр Великий. Либретто оперы в 4-х актах (9 картинах)[9]
Действующие лица
Петр I.
Екатерина.
Алексей.
Ефросинья.
Меншиков.
Мазепа.
Карл XII.
Реншельд, шведский генерал.
Денщик.
Корабельный мастер.
Адмирал.
Макаров, кабинет-секретарь.
Морков Иван.
Дьяк.
Подьячий.
Протопоп.
Юродивый.
Курьер.
Князь-кесарь.
Князь-папа.
Солдат.
Лекарь.
Бутурлин.
Толстой.
Апраксин старший.
Голицын.
Долгорукий.
Репнин.
Народ, гвардия, песенники, плотники, кузнецы, монахи, солдаты, матросы, хор колодников, запорожцы, свита Карла XII, русские генералы: Ренн, Шереметев, Брюс, Боур, Чернышев, Мамонов, Анна, дочь Петра, лекарь, Афанасьев Большой, шведские генералы, драбанты, гренадеры, драгуны, караул во дворце, трубач, ряженые.
Акт первый
Картина первая
Июньское утро. Лесистый холм под Полтавой. Шатер со штандартом Карла XII, другой — со штандартом гетмана Мазепы. У первого шатра на часах — драбант, у второго — запорожец. За сценою грохот боя.
Мазепа (появляется один). О, черный яд! О, преисподний тартар! Великий бог, погибло все! Они бегут, глаза меня не обманули, их гонят русские полки... (Смотрит вдаль.) Да, это он, в дыму, в огне, мой страшный враг, московский царь! Куда теперь укрыться мне? О, гетьман, гетьман, ты погиб! Да, краше самому себе смерть причинить, чем отдаваться на лютые мученья за измену. (Берется за пистолет.) Но, нет, дрожит рука моя, курок взвести не в силах я. Бежать, бежать без промедленья!
Запорожцы (выбегают). Погано дело, гетьман славный! Нас шведы погубили, всех москали нас заберут. Эй, гетьман, на Туретчину веди нас!
Мазепа. Молчать! Все знаю и без вас. Не я, не я, а он виновник, вот он!
Драбанты вносят, высоко подняв на шестах и копьях носилки, в которых раненый Карл XII. Левая нога его в бинтах. За носилками свита Карла.
Карл. Остановитесь здесь, хочу смотреть отсюда. О, если бы я мог подняться! Но рана тяжкая меня сковала, мученья передышки не дают. Я все готов терпеть, огонь и муку, но только дайте мне подняться, чтоб кинуться опять в огонь. Бесстрашных шведов строй, лишь только короля увидит, сомкнется вновь и варваров погонит. Пустите к ним! Пустите к ним! Награду колдуну, тому, кто боль мою задушит, кто вдунет силу в грудь мою! О, шведы, шведы, с вами ваш король, ужели вы не слышите его?
Мазепа. Он в исступленьи и не понимает, что ждет его, а с ним и нас. О, бой проклятый! Король, зачем ты дал его?
Карл. Нет, нет, явись ко мне архангел или дьявол с приказом бить отбой, я не послушал бы и их, клянусь в том королевством!
Реншельд (вбегает). Король, пехота наша сбита! Ваше величество, скорей на Днепр бегите! (Свите.) Не медлите, спасайте короля!
Карл. Не верю! В мире силы нет, перед которой дрогнет швед!
Реншельд. О, государь, гладите! (Указывает вдаль.) О, государь, я умоляю... (Отбегает в сторону боя.) Остановить! Того, кто побежит, я расстреляю! (Стреляет из пистолета, скрывается.)
Мазепа. Снимайте прапор, берите золото в шатре и на коне скорее!
Запорожцы. Эй, на конь, на конь, на конь! (Снимают штандарт Мазепы, вытаскивают бочонки с золотом и скрываются с Мазепой.)
Свита Карла. Эй, королю коня! Скорее коней! (Снимают штандарт Карла.)
Карл. Позор, позор вместо победы... О, лучше б я ослеп, чем это видеть... Шведы, шведы! (Карла уносят. Свита удаляется вместе с ним.)
Бой сразу стихает, доносятся обрывки: «Тебе бога хвалим» и полковой музыки. Через некоторое время появляется Меншиков и с ним трубач.
Меншиков. Труби, труби, зови ко мне всех командиров! (Трубач трубит.)
Появляются генералы
