подтверждаю все сказанное моей дочерью. А также хочу добавить, что отказываюсь от притязаний на главенство над объединенным кланом, уступая это право Фелиции, по праву рождения и силы. Пусть Жизнь мне будет свидетелем!
Силуэт вытянул руку и изначальная сила откликнулась, принимая клятву.
— Вы хотите сказать, что мы должны поверить в то, что ты просто отойдешь от дел и не будешь руководить своей дочерью, точно кукловод?
Бримбаал начал потихоньку раздражать Фелицию своим упрямством. Хотя понять его она могла — не так-то просто перечеркнуть вековую вражду. И не просто перечеркнуть, а слиться с недавним врагом в единый клан. Она сама не была уверена, что повела бы себя по-другому, окажись на месте Песчаного воина.
— Ну почему же кукловод? Я не откажу своей дочери, если она придет за советом. Но, повторюсь, не собираюсь вмешиваться в ее руководство. И даже готов предложить создать из представителей обоих кланов Сенат. Именно он будет определять курс клана. И вы в нем будете играть не меньшую роль, чем кто-либо из Енисис.
— Что будет, если мы откажемся?
Силуэт пожал плечами:
— Вероятно, исчезнете с лица земли через какое-то время, без подпитки Истинных магов. Лучше подумайте над тем, чего мы можем достичь. Фелиция?
Девушка шагнула вперед:
— Вместе мы сможем построить империю, каких еще не знала история. Вам докучают нумидийцы и берберы? Мы присоединим их земли к нашим. Риму с севера угрожают галлы — мы ликвидируем эту угрозу. Укрепим ваши колонии на землях иберов, а со временем подчиним весь Иберийский полуостров.
— А Пелопоннес?
— Так далеко наши планы не идут. Пока что нет нужны враждовать с Якострофами. А дальше — кто знает… Итак, ваше слово? Решайте!
Фелиция вытянула вперед руку, над которой все еще лениво вращались черный и белый шары. Несколько секунд ничего не происходило, а затем члены совета один за другим начали выходить на свет.
Основа нового амбициозного клана оказалась заложена.
* * *
Выбравшись на поверхность, мы обнаружили, что Небесный дворец практически перестал существовать. Не выдержав гнева горы, рухнули многие колонны и перекрытия, в крыше зияло несколько дыр, а одна из стен почти полностью обвалилась.
— Давайте-ка, выбираться, пока нас чем-нибудь не придавило.
Возражений не последовало. Лишь Хенрик подошел ближе:
— Милан, я ничего не смог сделать. Вероятно, это какое-то мощное проклятье…
Поначалу я даже не понял, о чем он. А затем увидел в его руках нечто почерневшее, рассыпающееся буквально на глазах. Несколько мгновений мне понадобилось, чтобы узнать в этом гниющем обрубке собственную руку.
— Ну что ж… Вряд ли подобное могло пройти бесследно. Проживу как-нибудь и без руки. В конце концов, маг я или не маг? Придумаю какой-нибудь протез.
Однако покинуть гору нам было не суждено. Снаружи нас встретили Аид и, к моему удивлению, Дионис, чья рожа уже полностью зажила.
— Господин, вы живы! — Мениса едва удар не хватил.
— Как видишь, старый друг. Но давай оставим приветствия на потом — сейчас нам нужно поговорить с посланником Земли.
Это они про меня, что ли?
Аид сделал шаг вперед:
— Сегодня вы спасли мир от катастрофы. Не буду спрашивать, чего вам это стоило, скажу лишь, что переживаю горечь утрат вместе с вами.
Бог подземного царства с грустью оглядел Небесный дворец:
— В истории Элладиса наступает новая глава. Это место было символом предыдущих богов. А значит, должно погибнуть вместе с ними.
Гадес вытянул вперед руку с растопыренной пятерней, направил ее на дворец, а затем сжал руку в кулак, воззвав к магии.
Дворец заскрипел, а затем рухнул, подняв в воздух тучу пыли, отчего все сразу закашлялись. Пришлось воззвать к силе. Пылевое облако почти сразу прижалось к земле.
— Мы не станем оспаривать ваше право править умами и сердцами. Если кто-то захочет встать во главе Подземного царства — я отойду в сторону.
Я представил подобную перспективу:
— Нет уж. У тебя явно неплохо получается.
— Да будет так. А теперь позвольте перенести вас в более безопасное место.
Аид шевельнул кистью и возле него открылся напитанный тьмой портал. Пожав плечами, я кивнул своим товарищам и мы вместе шагнули в темнеющий овал…
… Чтобы через несколько секунд вывалиться в реальность в окрестностях Кидонии.
— На этом наши пути расходятся, Милан. Кажется, Дионис хотел вам что-то сказать…
С этими словами Гадес шагнул обратно в портал и тот сразу же схлопнулся.
— Хорошо-то как!
Дионис полной грудью вздохнул летний воздух, привстав на цыпочки.
— Оказывается, быть богом это такая морока. Никому не посоветую. Уж лучше я буду путешествовать по свету и учить людей делать вино. ну или помогать его пить.
Он заржал незатейливой шутке.
— Но у меня и правда для вас кое что есть. Надеюсь, ты простишь меня, Милан, когда узнаешь, что к чему.
Он сосредоточился и прямо перед нами, словно на ускоренной перемотке, вырос ровный круг из грязно-бурых грибных шляпок.
— Менис, думаю, тебе стоит отвести его в Обитель.
— Но я не могу, господин.
Дионис хлопнул себя по лбу:
— Совсем забыл.
Он щелкнул пальцами и добавил:
— Теперь можешь. Советую не тянуть.
* * *
— Да говорю же тебе, дубина, не могу я ждать! Доложи царю!
— Не положено! Таргитай велел никого не пускать. Тебе придется подождать, жрец.
— Смотри солдат, когда царь проснется и узнает, какие новости я хотел ему рассказать, тебе не поздоровится!
Однако пронять стражника оказалось не так просто:
— На все воля Папая, жрец. А теперь ступай с миром. Как только царь проснется, я первым делом доложу, что ты приходил.
Лежа на подушках в своем походном шатре, Таргитай уже с минуту с интересом прислушивался к диалогу. Ему было любопытно, выдержит ли стражник натиск. Все таки сюда рвался не кто-нибудь, а жрец Папая.
Будь на его месте старик Акросас, и солдат бы наверняка уступил. Древний старец пользовался заслуженным уважением среди скифов. Но, к несчастью, прибыв в Танаис, царь узнал, что дни Верховного жреца подошли к концу и его место занял совсем еще молодой парень, только этой весной отпраздновавший свой двадцать второй день рождения. Так что авторитет ему еще зарабатывать и зарабатывать.
— Впусти его, Октомад. Негоже заставлять Верховного жреца ждать.
Судя по звенящему от напряжения голосу молодого служителя Папая, Всевидящее зеркало показало ему что-то действительно важное. Царь усмехнулся, услышав, как стражник выругался вполголоса, бормоча что-то о тупорылых крикунах, нарушающих покой царя, а в следующую секунду в шатер ворвался жрец:
— Мой царь! Ты должен это увидеть! Срочно!
В любом другом случае наглец за неуважение схлопотал бы
