– Инарочка, да я…
– Но все же передай своему приятелю, что мог бы придумать что-нибудь поактуальнее…
– Ну что ты, право!
– Ладно! Возвратишься в Москву – позвони! А сейчас – получай факс!
На вылезшем из аппарата свитке Гордеев и Баскакова прочитали:
«Юрка! При встрече оторву тебе голову!»
Далее, очевидно, ментальность восточной женщины, покорной перед велениями мужчины, взяла верх, потому что было написано:
"Твой текст на акушинском наречии даргинского языка. Насколько удалось перевести, в нем сказано следующее:
«Рядовые коммунисты не виноваты. Я честно сохранил все собранные деньги на выборы. Когда мне сказали, что эти деньги надо отдать, я их передал тем людям, которых мне назвали. Передайте это всем честным. Рядовые коммунисты, они не сдаются. Да здравствует справедливость!»
Я вижу, что тебе там очень весело, но в следующий раз буду брать с тебя по таксе синхронного перевода.
Впрочем, с воздушным поцелуем – Инара".
– Послушайте, – сказал Гордеев. – Мне кажется, посчитав, что я разыгрываю ее, она решила разыграть меня. Сейчас я ей перезвоню и попрошу все же дать реальный перевод. – Он взялся за телефонную трубку.
Однако Баскакова не выпускала листок из рук.
– Погодите-погодите. – Видно было, что она перечитывает текст. – Полагаю, что это все вполне серьезно.
– Что серьезно? – удивился Гордеев. – Эта галиматья про рядовых коммунистов на… – он взял у Баскаковой лист и заглянул в него, -
…акушинском наречии даргинского языка?!
Баскакова, глядя на распалившегося Гордеева, улыбнулась, но покачала головой:
– Прежде всего, глубокоуважаемый Юрий Петрович, разве жизненный опыт еще не открыл вам, что все, связанное с коммунистами, отдает если не галиматьей, то абсурдом!..
– Но здесь-то…
– Объясняю! Конкретно! Когда я попросила своего Кондратия Парменовича передать весточку Коле, он делал это, естественно, не через Министерство связи… Насколько я поняла, в камере с Колей находится какой-то кавказец, уже не парень, может, моего поколения… Теперь могу понять, почему он там находится…
– Все равно, какая-то бредовая история! Это все же не пленный солдат в фашистском застенке!
– Не торопитесь. В прошлом году, во время президентских выборов, точнее, после них у нас был громкий скандал. КПРФ обвинила своих басаргинских, а в частности, и булавинских функционеров в том, что они разбазарили деньги, выделенные на избирательную кампанию Зюганова. Несколько месяцев шли внутрипартийные разборки на этот счет, но наконец кому-то из партайгеноссе удалось добиться от прокуратуры ареста этого то ли Шапиева, то ли Чапиева…
– А почему взяли именно его?
– Дело в том, что он был казначеем… или как это у них там называется?.. Ну, собирал взносы, держал партийный общак…
– Кавказец?!
– Странный человек, – усмехнулась Лариса. – Коммунизм не имеет национальности. А при этом, не забывайте, это также марксизм, все те же самые материальные интересы… Конечно, Шапиев, как и его земляки, занимался здесь своим бизнесом, но при этом сохранил свой партбилет… в советское-то время он небось был председателем какого-нибудь тамошнего райпотребсоюза… или директором техникума… А после развала СССР решил плыть в двух лодках… стричь двух овец… И до поры до времени ему это удавалось… Пока не арестовали…
– А вы что, считаете, он действительно: «Рядовые коммунисты не виноваты»?..
– Но деньги-то исчезли! Немаленькие деньги, совсем немаленькие…
Гордеев с досадой отшвырнул факсовый рулончик.
– Что же это за ситуация такая! Все накручивается, накручивается… Ну на кой черт мне этот казначей с его умом, честью и совестью…
– Ай-ай-ай, – покачала головой Баскакова. – И это говорит адвокат!.. – Она помедлила, подобрала бумагу, расправила. – Впрочем, если вы так прагматичны… Даже эта бумага, эта записка еще сослужит нам…
– Но в ней же нет ни одного имени, ни одного реального факта…
– Но есть сама записка! И мы после нее знаем чуть больше, чем знали прежде. И есть возможность расширить это знание. Но самое главное – кроме этой приписки с кавказским акцентом, мы можем предположить, что кассета, которую снял Новицкий, уже в Москве. Во всяком случае – он так считает. Есть над чем работать!
Глава 37. БУДНИ ЧЕТВЕРТОЙ ВЛАСТИ
– Прежде всего я хотел бы, господа, остановить ваше внимание вот на чем: какими бы неправдоподобными ни показались вам некоторые мои предположения, не спешите их отвергать.
П. Сувестр, М. Аллен. Фантомас, XXIX
– Вот что значит – молодость! – бодро воскликнул Гордеев, увидев Володю, открывшего ему дверь. – Синяк желтеет на глазах, и вы, очевидно – (это слово он произнес с нажимом), – уже вновь нравитесь девушкам.
Володя вздохнул. Все-таки довольно часто он не мог уловить, когда этот московский гость говорил серьезно, а когда подтрунивал. Но вот только над кем? Не над самим ли собой?
Гордеев был если не доволен, то, во всяком случае, не испытывал уныния. Материал накапливался. Ежедневные переговоры с Турецким и Ириной Федосеевой давали результаты, с лихвой окупавшие затраты, которые делал он, выкладывая немалые рублики за междугородный телефон.
Пресса всегда обладала тонким чутьем на всяческого рода сенсации и скандалы. После первой федосеевской публикации и радиосообщений о выстрелах в Булавинске уже не надо было уговаривать кого-либо обратить внимание на материал. Тема была открыта, и уже газеты, а не Гордеев или Турецкий искали новую информацию. Постепенно слово «Булавинск» начинало втираться в верхние строчки словаря масс-медиа, отыскивая себе местечко позаметнее рядом со словами-знаками, словами-символами, рядом с «Чечней», «Севастополем», «Чубайсом», «Немцовым»…
Правда, некоторые из изданий опубликовали было во вторник сообщения о том, что псевдодемократические силы Усть-Басаргинской области, поддерживаемые лжереформаторами в Москве, хотят сместить всенародно избранного мэра Булавинска Сергея Вялина, попытавшегося противостоять в своем промышленном городе приватизации «по Чубайсу», но заметочки были куцыми, без каких-либо фактов и, что называется, впечатления не производили.
Зато уже в среду утром на факсах этих и других подобных газет, включая «Советскую Россию», «Правду-5» и «Завтра», лежало сообщение более любопытное, хотя и достаточно лаконичное.
Это же сообщение в утренние часы среды читали и в пресс-центре КПРФ и, по правде сказать, не знали, что с ним делать.
В полутора десятках строчек было слишком много возможностей для развертывания самых различных кампаний, чтобы руководство партии могло оставить эти строчки без внимания. Вновь и вновь партийные аналитики читали:
"Как стало известно, прошлогодний скандал о бесследном исчезновении средств, выделенных на проведение кампании в поддержку кандидатуры Геннадия Зюганова на президентских выборах 1996 года в Усть-Басаргинской области и в городе Булавинске, вскоре получит новое развитие.
Арестованный по другому делу и находящийся в следственном изоляторе Булавинска некий гражданин Шапиев, являвшийся казначеем местного отделения КПРФ, ответственным за расходование вышеназванных средств, смог обеспечить передачу сведений, подтверждающих, что он лично непричастен к хищению. Известно, что выборный фонд формировался как из пожертвований граждан, так и, главным образом, различных коммерческих и производственных структур".
Конечно, можно было бы объявить все это провокацией, если бы в действительности с деньгами все было в порядке. Однако история с пропажей денег и, между прочим, не только, все это помнили, булавинских коммунистов – не была дымом без огня…
Получили в среду свое и читатели «Булавинских ведомостей». Под любимой в городе рубрикой на первой полосе «Что происходит?» появилось изложение сообщений центральной прессы о подозрительных смертях в Булавинске, а завершалась сводка заметкой «Еще одна таинственная жертва», где сообщалось о гибели Елены Борисовой, дочери директора бывшего колхозного рынка Ковряжкина-Барина, убийство которого так и не было раскрыто.
Информацию эту вставил в полосу на свой страх и риск дежуривший по номеру Роман Самарин, так как не надеялся, что ставший после смерти Льва Чащина главным редактором его приятель Бронислав Лемешонок эти материалы пропустит.
Предчувствия Артема не обманули. Лемешонок был неплохим, наверное, человеком, но совсем не журналистом. Он мог подготовить яркий материал, но только если знал, что этот материал имеет поддержку у влиятельных людей. Он был мастером заказных статей, но собственную инициативу предпочитал не проявлять. Собственно, он потому и ходил в первых заместителях у Чащина, что Лев всегда брал всю ответственность на себя, но в то же время был уверен: любое его поручение Лемешонок выполнит точка в точку. Правда, и от себя ничегошеньки не добавит, даже если это потребуется.
