- Эй, - язык заплетается, когда он обращается ко мне, - что ты здесь делаешь?
- Прости, - стараясь вырваться из его хватки, я отодвигаюсь дальше. – Я уже ухожу.
Моя рука соскальзывает, но он цепляется за нее вновь, пытаясь меня удержать. Аарон пьян. Он сильно пьян. И мы оба знаем, что нам не нужно связываться друг с другом, когда один из нас накачен алкоголем.
Парень притягивает меня к себе, мои ладони непроизвольно касаются его голой груди. Благодаря серой , полностью расстегнутой , рубашке я могу трогать его кожу. Немного волосатая грудь крепкая, мои пальцы помнят наизусть каждый изгиб. Я могу закрыть глаза и просто водить ими по его торсу. Получать от этого наслаждение.
Аарон утыкается носом мне в шею, проводит руками по моим волосам, которые самовольно только что распустил. Выбросил к черту шпильки и принялся нюхать длинные пряди, так скучающие по его ласкам. Так же, как и мое тело успело соскучиться по его прикосновениям.
- Скажи мне, что мы не обречены.
Это из его уст прозвучало так отчаянно, что я отстраняюсь, чтобы взглянуть на него, чтобы увидеть эту обреченность в его голубых, подобно морю, глазах. Однако в них нет того страдания, которое я ожидала увидеть. В них его намного больше. Черт возьми.
- Хеей, - протягиваю, дотрагиваясь до его щеки тыльной стороной ладони. – Все хорошо…?
Он перебивает, склонив свой лоб к моему. И так мы и стоим, пока он грустно не усмехается, сказав при этом:
- Не задавай подобных вопросов. Ничего не хорошо.
Я вздрагиваю, когда Рон одной рукой ласкает мою поясницу. Я нуждалась в нем. Почти целую неделю я думала об этом.
- Но почему? – с придыханием говорю я.
Наши губы так близко. И проведя по своим языком, Аарон пробуждает во мне неистовое желание. Поцеловать, раздеть, трахнуть. Как я хочу этого!
- Скажи мне, что мы не обречены, - повторяет парень, ища поддержку в моих глазах.
Я вскидываю веки, мои ресницы скрещиваются с его, что вызывает у нас улыбку.
Сглотнув, я отвечаю:
- Я не понимаю тебя.
У меня в горле пересохло. У меня все тело дрожит. И я ничего толком не осознаю. Серьезно.
- Твоя сестра в городе, - поясняет Рон, теребя пальцами пуговицы на моей блузке. – Она ненавидит меня. Быть может, ты тоже ненавидишь меня, но не так, как Саманта. Я уверен. Она против меня. Она против нас.
Нас?
Сердце готово выпрыгнуть из груди. Я напоминаю себе тысячу раз подряд, что Аарон пьян. Он городит чушь.
- Я готов бороться, - улыбаясь, парень расстегивает верхнюю пуговицу на моей блузке и переходит к следующей. – Слышишь?
Мотая головой, я поджимаю губы, дабы вдруг не сказать ему то, что готово вырваться изо рта. Я не хочу говорить, что нельзя играть моими чувствами, ведь мне этого хочется. Пусть он лжет о его необходимости во мне. Пусть лжет. Пусть сегодня это будет правдой.
Для меня остается незаметным то, как мы продвигаемся внутрь номера. Галлахер закрывает за нами дверь и пригвождает меня к ней. Одной ладонью схватившись за позолоченную ручку. Как будто я стала бы сбегать. Глупый…
Только не сегодня, милый.
Вторая рука помогает моей ноге обвить его талию. Пальцы продвигаются ближе к верхней части бедра, чтобы схватиться за тонкую ткань кружевных трусиков. Он тянет их на себя и в то же время хватается зубами за мою нижнюю губу. Я прогибаюсь, готовая отдаться ему прямо сейчас.
- Ты скажешь это? – шепчет Рон мягко, поглаживая бедро мозолистой ладонью – результат упорных тренировок в спортзале.
- Что сказать? – шепчу в ответ и трусь о его промежность своею.
Скоро взорвусь.
- Скажи, чтобы я боролся.
Застываю, словно статуя, но прихожу в себя в долю секунды. Мы встречаемся взглядами. Он бросает его на мои губы, потом снова возвращается к глазам.
- Ты будешь бороться за нас? – Я сжимаю края его рубашки и закрываю глаза, боясь каждого следующего мгновения.
Аарон произносит на выдохе:
- Однозначно.
Глава 24
Аарон
- Так хорошо…
Ники извивается подо мной, пока я ласкаю киску, придерживая руками за бедра, проникаю в узкую щелку, доводя до безумия. Ее голова мечется по подушке. Отсюда мне открывается прекрасный вид: длинные волосы растрепаны на постели, розовые, слегка полноватые, губы приоткрыты, ресницы порхают над скулами. Эти шикарные ресницы могут свести с ума любого парня! Как и эта узкая киска, в которую я ужасно хочу проникнуть скорее, что и делал всю эту ночь, которую мы провели в номере отеля. В моем номере. Но сначала я хочу довести дело до конца. Хочу довести свою девочку до ее первого оргазма от кунилингуса.
- Аарон, мне очень хорошо… - Стоны Ники просто сносят башку.
Я становлюсь немного грубым, более настойчивым, язык проникает глубже в дырочку, я вылизываю ее до тех пор, пока всхлипы не становятся умоляющими. Слова превращаются в жалобные просьбы. Она тянет меня за волосы крепче.
- Пожалуйста… О, Господи!
Я ускоряюсь, чтобы она кончила.
Ноги Ники начинают дрожать. Ее бедра елозят по уже влажным простыням. Она выкрикивает еще громче мое имя, когда я последние несколько раз провожу языком по ее клитору.
- Вот б***ь! – кричит девушка, а я приподнимаюсь немного, усмехнувшись.
Она прогибается и стонет. Я не могу налюбоваться ею. Гладковыбритая киска так и зовет скорее войти в нее, чтобы насладиться той тугостью, которую она полностью предоставляет. Но мне хочется видеть смущение Ники, когда та посмотрит мне в глаза после своего оргазма, полученного с помощью моего языка.
Я ложусь рядом с ней и подпираю голову одной рукой. Мои глаза смотрят прямо в ее. Веки открываются не спеша, и сначала во взгляде девушки столько наслаждения. Оно, к сожалению, очень быстро сменяется стеснением, удрученностью. Вероника, моя Вероника отворачивается, но пальцами свободной ладони я касаюсь ее подбородка и возвращаю красивое лицо в обратное положение.
- Если бы ты знала, как красива, когда кончаешь, - шепчу я, целуя мочку ее уха.
Она сглатывает. Я практически слышу, как бьется сердце бедняжки. Быстро, учащенно. Пульс подскочил.
- Это невероятное зрелище.
После моих последних слов мы молчим, но потом, вспомнив кое-что, меня разбирает смех. Весело я произношу:
- Ох, однако, это твое «б***ь»!
Ники натягивает на голову покрывало, чтобы я не видел, как ее щеки мило покраснели, но я забираю обратно ненужную плотную ткань серого цвета и бросаю вниз.
- Хей! – протестует Ники, пытаясь прикрыть свое совершенное тело руками.
И это я ей не даю сделать. Сажусь на нее верхом и, подняв ее руки над головой, держу за запястья, не позволяя красотке вырваться.
- Прекрати, - ласково убеждаю я, - все нормально, детка.
Она, кажется, немного успокаивается.
