Рейтинговые книги
Читем онлайн Мемуары M. L. C. D. R. - Гасьен Куртиль де Сандра

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 142

Застав даму безутешной, я тщетно пытался сказать, что для отмщения у господина ее отца довольно влияния и дружеской поддержки. Мои слова ничуть не ободрили ее, пока я не настоял, что сам немедля займусь этим делом, — лишь тогда она пришла в себя. Ее слова, как ничто прежде, убедили меня, насколько она благородна: несправедливо, — был ее ответ, — что я стану рисковать ради нее, а она останется в безопасности — и если я действительно хочу помочь, она готова идти вместе со мной; да, она лишь женщина, но при всей своей слабости найдет силы, чтобы отплатить господину Ведо. Но я возразил: этого отнюдь не следует делать, наоборот — после учиненного над ней произвола следовало вести себя так, чтобы не давать повода для встречных обвинений; мне же для выполнения моего замысла понадобится взять разве что одного из ее слуг. С такой же просьбой я обратился и к своим друзьям, жившим поблизости, — когда же те заявились и сами, подумав, что я попал в беду, то отослал их назад: все они были благополучно женаты либо люди с положением — не стоило втягивать их в это дело; но слуг своих они предоставили, иначе мне бы пришлось трудновато.

Итак, взяв с собой пятерых или шестерых крепких парней, которые ничуть не жалели ни господина Ведо, ни его домашних, ибо вовсе их не знали, мы отправились охотиться к воротам его заднего двора. Ведо был распорядителем королевской охоты этого края и в большинстве окрестных деревень имел своих смотрителей — один из них, пришедший узнать, кто разрешил нам это делать, первым попался нам под руку: я хорошенько отделал его палкой и велел передать хозяину, что тот и сам получит не меньше, пусть только посмеет явиться. Так мы обошлись по очереди с тремя, и каждый из них убрался восвояси, ворча и ругаясь. Все трое укрылись в господском замке, но, несмотря на все их жалобы, господин Ведо не решился выйти. Однако он надеялся, что если соберет людей из округи, то легко со мною справится, поэтому велел бить в набат, а сам поднялся с подзорной трубой на сторожевую башню и стал высматривать, не идет ли кто ему на помощь. Это не помешало моей охоте — я начал палить по воротам заднего двора, а узнав хозяина по приметному голубому жюстокору, сделал вид, будто целюсь в него. Увидев это в свою трубу, — у него плохое зрение, — он спрыгнул, рассмешив меня от всей души: ведь никакой опасности не было — ружейная пуля не смогла бы пролететь и половины столь далекого расстояния. Но у страха глаза велики — лишнее доказательство утверждения, что вовсе не всегда так уж грозен тот, у кого большие усы. Однако набат продолжал бить, и когда по соседству откликнулись таким же перезвоном, я решил, что пора отступать. И впрямь, мне навстречу уже бежали соседские крестьяне, но, поскольку напасть они не осмелились, я удалился, весьма довольный своей маленькой вылазкой.

Ведо заподозрил, что я мщу за мадам Салле, но, не располагая тому доказательствами, пребывал из-за полученного урока в великом смятении. Он начал было расспрашивать в округе, но никто не мог ему толком ответить — ведь нас там не знала ни одна живая душа; те же, кто видел меня у мадам Салле, не осмелились распространяться об этом. Но и на этом его неприятности не закончились: господин Эрве, узнав о том, как обошлись с его дочерью, распорядился арестовать его людей и, поручив это дело судебному приставу, предоставил тому необходимые полномочия. Молодчикам удалось сбежать, и все, что смог сделать пристав, — тщательно обыскать их дома: не осталось ни погребка, ни щелочки, куда бы он не заглянул. Господин Жену, видя, что его зять угодил в скверную историю и не может выпутаться без его помощи, прибег к хитрости: от имени беглецов он предъявил иск — якобы под предлогом обыска у них украли все имущество. Лжесвидетели, конечно, тотчас отыскались, и господин Ведо получил на руки исполнительный лист против пристава и его помощников. Пристав, которого ни один добросердечный человек не предупредил и который ни о чем не догадывался, был арестован в собственном доме и препровожден в тюрьму Шатонёф в Тимере{372}, располагавшуюся как раз по соседству с поместьем Ведо, так что тому еще и удалось добиться, чтобы до начала судебных слушаний его бросили в самый мрачный каменный мешок. Отвратительно, когда человек, обязанный по чести и должности гарантировать правосудие, жаждет мести и пылает такой ненавистью, что готов осудить невинного. Все преступление бедняги заключалось в том, что он стремился разыскать людей, против которых свидетельствовала мадам Салле, а обвинение в краже ему можно было приписать с тем же основанием, что и мне, никогда не заглядывавшему в их дома. Между тем, он находился на краю гибели, а Ведо, боясь, как бы ему не помогли господин Эрве и его дочь, не допускал, чтобы те узнали о его участи. Все, кто волновался за несчастного, не подозревая об этой каверзе, удивлялись, что он покинут на произвол судьбы теми, ради кого так рисковал, и, как могли, утешали его. Наконец кто-то из них заподозрил, что дело тут нечисто, и, находясь в Париже, рассказал обо всем господину Эрве, чем крайне удивил его. Тот впервые услышал о судьбе несчастного и, отличаясь благородством, решил исполнить свой долг; узнай он о происшедшем ранее, он бы давно это сделал. Решив ковать железо, пока горячо, он отправил начальнику тюрьмы в Шатонёфе приказ перевести заключенного в Консьержери. Нарочный Парламента немедля вскочил на коня, чтобы отвезти этот приказ, и обвиняемого вскоре доставили. Королевский прокурор требовал для него смерти через повешение, а по мнению присяжных, самое меньшее, чего заслуживал обвиняемый, — это кнута, королевской лилии или ссылки на галеры. Ведо был крайне встревожен, что из-за своих выходок будет ославлен на всю страну, и попытался оправдаться перед Парламентом, где отец противоположной стороны имел не меньше влияния, чем он сам и другие члены его семьи. Но когда он вынужден был приехать в Париж, члены Парламента поняли, что это дело, помимо других лиц, касается троих их коллег, хотя и под другими фамилиями, и приложили все усилия, дабы их помирить.

Действительно, было неприемлемо, чтобы столько народу оказалось вовлечено во множество чинимых и теми и другими жестокостей, дрязг, каверз, которые вполне можно было бы назвать несправедливостями; но горячность обеих сторон оставляла их глухими ко всем предложениям. Возник вопрос, почему Ведо послал своих людей ловить рыбу в пруду мадам Салле. Оказывается, говорю я, он сделал это по злобе: ее муж отвел принадлежавшую ему реку для полива своих лугов, а Ведо ему в отместку купил за пять или шесть тысяч франков маленькое поместье на берегу и начал утверждать, что река принадлежит и ему тоже, а господин Салле не имел никакого права наполнять ее водами свой пруд. Слушания грозили затянуться, ибо открывались все новые обстоятельства, а тяжущиеся были искушены в разных ухищрениях, присущих их ремеслу. Тем временем бедный пристав так и оставался жертвой их вражды: его избавили от карцера, но процедура требовала, чтобы он томился в тюрьме, пока дело не будет расследовано. В довершение его несчастий парламентарии не захотели судить столь высокопоставленных господ — представителей их собственной профессии, и, прежде чем удалили прежних судей и назначили новых, прошло очень много времени. Наконец слушания передали в трибунал прошений Отеля Короля, а поскольку у меня там были хорошие знакомые, я поддержал сторону господина Эрве. Это чрезвычайно рассердило Жену и его зятя, — но не потому, что мое влияние оказалось сильнее: просто выступить против них на таком высоком уровне и без всякой личной заинтересованности — вот что показалось им величайшей дерзостью. Господин Жену, слишком надменный, чтобы обращаться самому, так и передал мне через одного из моих друзей, но я ответил, что всю жизнь был предан господину Эрве и, находясь подле мадам Салле в то самое время, когда ей нанесли оскорбление, как честный человек не смог пренебречь ее интересами. Я сказал так, совсем не подумав, что его зять сразу заподозрит — я и есть тот самый человек, который стрелял в него с заднего двора; это простительно юноше, который, не задумываясь, болтает что попало, но ни в коем случае не мужчине моих лет, которому пристало иметь больше рассудительности и осторожности. Сразу же спохватившись, я немедленно хотел было исправить ошибку, но, так как было слишком поздно, предоставил событиям развиваться своим чередом, не слишком тревожась. Мой друг передал господину Жену этот ответ, не думая накликать на меня беду, но тот со своим зятем догадался, что именно я преподал им урок. Чтобы окончательно убедиться в этом, господин Жену сказал мне на следующий день, встретив меня при входе в трибунал прошений Отеля: мадам Салле-де многим мне обязана; если уж я посмел оскорбить его зятя на пороге его собственного дома, значит, я принял это слишком близко к сердцу, что и доказал, беспрестанно за нее ходатайствуя. Говоря так, он явно ожидал моего ответа, и я видел, что два человека, стоявшие подле него с отсутствующим видом, на самом деле слушают наш разговор; но они даром потеряли время — я был настороже и не обмолвился ни словом, способным мне повредить, так что им пришлось уйти ни с чем. Но господин Жену был уязвлен и когда впоследствии нашел способ расквитаться со мной, как я упоминал выше, то воспользовался им с большой охотой.

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 142
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мемуары M. L. C. D. R. - Гасьен Куртиль де Сандра бесплатно.
Похожие на Мемуары M. L. C. D. R. - Гасьен Куртиль де Сандра книги

Оставить комментарий