Вот какие доводы привел мой приятель, возражая маркизу де Сен-Терану. Они были в высшей степени справедливы и разумны, как поймет из моих слов всякий, кто обладает хоть каплей здравого смысла. Между тем, господин де Сен-Теран не отступался и продолжал настаивать, чтобы мой приятель не отказывал ему в просьбе, и я тоже стал убеждать упрямца. Но, поняв наконец, что ничего не добьется ни от одного, ни от другого, он сказал графу де Ла Шапеллю, что не сердится на него, ибо понимает, насколько гнев затуманил ему рассудок и как трудно ему прислушиваться к советам друзей; но он ошибается, настаивая на своем, и остается лишь надеяться, что со временем он одумается и поступит как должно; маркиз же умоляет его ничего не предпринимать в течение суток, а уделить это время размышлениям. Господь заповедал нам прощать наших врагов, и ради спасения своей души этот завет надлежит исполнять; совсем нетрудно проявить милосердие — оно никак не повредит его интересам. Маркиз дал ему слово, что виконт де Мелён со своей стороны также не проявит враждебных намерений.

Так маркиз де Сен-Теран, кажется, и не сделав ничего особенного, оказал виконту де Мелёну крупную услугу. Граф де Ла Шапелль не нашел справедливых возражений и пообещал исполнить просимое, если только его недруг этим не воспользуется, и на сутки оставил его в покое, — а маркиз де Сен-Теран в это время известил двор об их ссоре на охоте и потребовал, чтобы о случившемся донесли Королю. Поскольку никто не стал заступаться за графа де Ла Шапелля, Король удовлетворил ходатайство маркиза, и тот вместо посредника стал судьей. Мой приятель очень удивился такому повороту событий и остался им недоволен. Мы же не нашли возможности ему помочь: обращение к маршальскому суду запоздало, да и хлопоты все это были напрасные, ибо нельзя отменить того, что постановил Король. Таким образом, граф был вынужден отправиться в Фонтенбло и выслушать свой приговор, который, впрочем, оказался весьма мягким и для одного, и для другого. Виконт де Мелён извинился за случившееся и в свое оправдание сказал, что его собаки забежали в чужой парк случайно, преследуя зайца, а доезжачий оказался там, желая их вернуть; к мосту же виконт подъехал вовсе без намерения оскорбить хозяина, а лишь для того, чтобы справиться о потерянных собаках — граф сам тому свидетель, и коль скоро он все-таки счел себя оскорбленным, то виконт выражает протест и уверяет, что и в мыслях никогда не держал подобного. Он был бы счастлив заверить его при встречах, что он — его слуга и впредь обещает ревностно блюсти пресловутые ограничения, наложенные Королем на их семейства, и случись на охоте, что зверь опять забежит на чужую землю, клянется тотчас же отозвать свору. Господин де Ла Шапелль принужден был принять эти извинения и выразить сожаление, что застрелил его собак. Вот так все и уладилось. Некоторое время мы недоумевали, почему маркиз де Сен-Теран принял на себя хлопоты защищать одного в ущерб другому, но некий тамошний дворянин, не бывший накоротке ни с ним, ни с Мелёном, впоследствии раскрыл секрет: маркиз поступил так ради государственного советника господина де Безона, на чьей родственнице был женат противник моего друга. Мы вначале не поверили, зная, что сей брак он заключил против своего желания, — однако затем переменили мнение: имеющиеся доказательства не позволяли сомневаться в том, что это была правда. Вышеупомянутый господин де Безон был человеком великого ума, а благодаря своей обходительности завел много друзей, самым влиятельным из них был господин канцлер, назначивший его интендантом Лангедока, хотя тот никогда не был королевским докладчиком, а ведь столь важные посты обычно отдают людям, занимавшим эту должность. Он исполнял свои обязанности не только в течение трех лет, как другие интенданты юстиции, но и переназначался то ли пять, то ли шесть раз, снискав такое влияние в провинции, что и Королю впору позавидовать. В самом деле, я слышал, как государь однажды сказал ему, что для неукоснительного исполнения одного из своих указов взывает к его помощи. Доводилось мне слышать и кое-что гораздо более интересное, ведь вроде бы я уже упоминал, что в провинциях вошло в обычаи, чтобы интенданты одобряли все, что исходит от двора. Так или иначе, не осмеливаясь ни подтвердить, ни опровергнуть это, расскажу с его слов об одном случае.

Однажды он осудил на смерть некоего Руля, поднявшего бунт в Виварэ{379}; голову мятежника, вздернутую по его приказу на воротах города Обена, родственники и друзья казненного сняли под покровом ночи, но были вынуждены повесить на прежнее место, когда на следующий день интендант вменил это им в обязанность специальным постановлением. Не знаю, все ли со мной согласятся, но мне кажется, мало найдется людей, которые в таких обстоятельствах безропотно повинуются. При всей суровости интенданта и страхе перед ним, могу сказать, что он был любим народом — особенно теми, кто решил выйти на большую дорогу и нуждался в том, чтобы его подтолкнули. Редко встречается человек такого живого ума — провинция долго еще с сожалением вспоминала о нем, ибо занявший его место господин д’Агессо оказался полной его противоположностью. Господин де Безон обладал незаурядными способностями, в которые я ни за что бы не поверил, если бы не имел возможности самолично в них убедиться. Так, он мог одновременно диктовать письма троим секретарям и не прекращать при этом беседы со мной. Естественно, он пользовался большим уважением, когда стал членом Совета: Король поручал ему наиболее деликатные дела, а господин канцлер, при всей своей осведомленности в делах, никогда не пренебрегал его советами; среди всех государственных мужей его отличала безупречная репутация, и не было ничего удивительного, что господин де Сен-Теран с радостью воспользовался возможностью оказать ему услугу. Он мог оказывать услуги всем, и сколь бы значительным ни было его положение, это не шло в сравнение с тем, каким он намеревался его сделать. Именно поэтому он был так привязан к интересам канцлера и его семьи — в большей степени из благодарности, ибо считал, что Король столь же доверяет им, как и он сам, а потому их рекомендация поможет ему выдвинуться. Но он лишь даром потерял время: даже если господин канцлер и его сын маркиз де Лувуа и заверили его в своем расположении, они ничего для него не сделали, когда он на них надеялся. Когда скончался господин Кольбер, маркиз де Сен-Теран рассчитывал ни много ни мало как занять его место и, без сомнения, имел довольно знаний и опыта, чтобы хорошо справиться с делами, но, когда эту должность, предмет его надежд, отдали другому, умер от огорчения.

История с графом де Ла Шапеллем задержала меня у него дольше, чем мне бы того хотелось — я познакомился со всей округой, ибо нашлось немало дворян, которые, узнав, что произошло, являлись к нему предложить свою помощь. Приезжали богатые и не очень, а среди последних — граф де Кермено, который, по правде сказать, происходил не из тех краев, о чем довольно свидетельствовало его имя{380}, но частенько наезжал сюда, привлеченный, кстати, не чарами некой дамы (я погрешил бы против истины, если бы стал утверждать, что она и впрямь была очаровательна), но своим давним знакомством, которое заменяло все то, что он мог найти и в другом месте. Я тоже знал этого человека, и графу де Ла Шапеллю не было нужды представлять его мне — повидал я его и при дворе, и на полях сражений, и нигде к нему не относились уважительно. Происходивший отнюдь не из плохого рода, он, кроме отталкивающей наружности, обладал еще и недостойной профессией. Его брат маркиз дю Гарро занимался тем же самым, и оба они, пустив по ветру миллионное состояние, придумали своеобычный способ разбогатеть. Довольно зная об этом человеке, я предпочитал его сторониться, но граф де Ла Шапелль, заметив мое пренебрежение, начал дотошно расспрашивать, кто это и откуда, ибо, прежде чем тот появился в их краях, он никогда о нем не слышал. И тогда я рассказал все как есть — поручусь, что ничего не убавил и не прибавил, — поведав о нелепейшей затее его брата, про которого тоже зашла речь.

Промотав собственное состояние и ничего на свете не умея, маркиз дю Гарро изобрел средство заработать по меньшей мере двенадцать или пятнадцать тысяч ливров на остававшейся у него одной-единственной тысяче экю. Сей поистине странный прожект заключался в следующем. Он сказал торговкам овощами на базаре, что готов ссужать им деньги под принятый у них процент — один су с экю в день, — и пусть приведут к нему и других своих товарок; пока деньги в его распоряжении, он всегда будет к их услугам. Его контора открыта с такого-то по такой-то час, и в ней ведется точный реестр — каков приход и каков расход. Когда повсюду разнеслась эта весть, к нему выстроились очереди, а поскольку деньги выдавались всем подряд, люди так и сбегались поглазеть на это диво, словно увидали живого черта. Полицейский комиссар, извещенный о суматохе, незамедлительно отправился туда, но не смог пробраться сквозь толпу — такой густой она была. Когда он наконец все же протиснулся, то застал маркиза дю Гарро собственной персоной, переодетого, чтобы не быть узнанным, — и спросил, чем он занимается. Тот ответил: а чего это вы спрашиваете, — неужто не видите, что я раздаю деньги нуждающимся? — это не запрещено, и лучше не мешать. Поскольку физиономия у него была не более приятной, чем у брата, комиссар, раздраженный такой наглостью, вознамерился отправить его в тюрьму; тот же назвал свое имя, надеясь, что оно исправит неприятное впечатление от внешности. Но, видя, что имеет дело с человеком, на которого знатное имя не действует, был вынужден сказать, что он зять господина де Курселя, советника Большой палаты. После этого комиссару, действительно привыкшему больше общаться с советниками, чем с маркизами, оставалось только подобреть и сказать, что из уважения к тестю он не нанес бы такого оскорбления маркизу, но настаивает, чтобы тот прекратил свое незаконное занятие, а то слишком уж много оно вызвало беспорядков. Тогда маркиз закрыл кассу, перестал вести реестр, но, видя, что комиссар настроен миролюбиво, поинтересовался, как же в таком случае можно получить свои деньги обратно. Тот не нашелся с ответом, хотя и понимал: если ссуды раздавались с такой легкостью незнакомым людям, то он сам должен найти средство вернуть вложенное — ведь маркиз не знал ни тех, кому давал взаймы, ни где они живут, ни даже того, было ли названное имя настоящим. Он уподобился тому пресловутому откупщику, которому король Испании, по слухам, поручил взимать налог со всех взглянувших на недавно появившуюся комету, — и который с этого не разбогател, ибо так и не доказал, что хотя бы один человек поднял к небу глаза.

1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 142

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мемуары M. L. C. D. R. - Гасьен Куртиль де Сандра бесплатно.

Похожие на Мемуары M. L. C. D. R. - Гасьен Куртиль де Сандра книги

Оберегатель - Александр Красницкий - Историческая проза
Пляска Св. Витта в ночь Св. Варфоломея - Сергей Махов - Историческая проза
Мессалина - Рафаэло Джованьоли - Историческая проза
Хмель - Алексей Черкасов - Историческая проза
Величайшее благо - Оливия Мэннинг - Историческая проза / Разное / О войне
История моей жизни - Джованни Казанова - Историческая проза
Райские псы - Абель Поссе - Историческая проза
Мальчик из Фракии - Василий Колташов - Историческая проза
Сатурн. Мрачные картины из жизни мужчин рода Гойя - Яцек Денель - Историческая проза
Товарищи по оружию - Константин Симонов - Историческая проза

Оставить комментарий