Михаил.
— Откуда ты знаешь?.. — наклонила голову Агнесс.
— Я слышал твой голос вокруг себя, — ответил он.
— Я разговаривала с небом, — сказала она. — А ты ведь тоже пел?..
Он улыбнулся в ответ.
— Значит, это и были те стихи, которые ты сочиняешь? — спросила Агнесс.
— По правде говоря, эти стихи сочинялись сами, — признался он. — Когда с тобой говорила моя душа.
Солнце тонуло за горизонтом, отдавая небу бордовый пожар заката. Сомкнулись земные кордоны, закрытые в крепостях ангельских стен. Ветер, завывая, несся по Земле, незримым ураганом улетая в небеса.
Глава 20
— Меня они все бесят! Уроды, ненавижу! — Аня вышла из школы широкими шагами.
— Аналогично! — фыркнула Мара живо. — Черт, как я презираю эти стены!.. — она с ненавистью оглянулась. — Вечером пьем пиво?.. Я расслабиться хочу.
— Само собой, — кивнула Аня утвердительно. — Вау, чего это у тебя?..
— Где? — Марина застыла на полпути, снимая рубашку и оставаясь в топике. — А, это пирс. Нравится?..
— Что ж ты не говорила, что у тебя пупок проколот! И давно?..
— Год где-то, — пожала плечами Марина. — А что такого?
— Это же круто, почему ты короткие майки не носишь?!
— Ношу. Но не в школе же… Это неприлично.
Зато прилично коротковатые, из-под которых длинные пирсинги все равно видны. Вечером пили на скамейке. Мысленно считая, сколько уже минуло недель.
— Я как начну думать, — произнесла Марина, — в следующем году ведь выпускной. И все это наказание закончится…
— Ага… Конец собачьей жизни, — ответила Аня негромко.
Только этими вечерами им и было хорошо. Мама привыкла к Марине такой, пусть раздраженной и, как сумасшедшая, ищущей крови врага во имя мести или справедливости. Пусть говорит и возмущается. Только пиво по вечерам простить она не могла. Приходилось жевать жвачку и прятаться…
— Даже не верится, что через год с небольшим я никогда больше не увижу эти рыла, — отозвалась Мара. — Вот только экзамены, поступление… Блин, весь праздник портят.
На плавной линии профиля отражалась суровость. А в зрачках блестел свинец. Аня знала этот взгляд и мысли, которые возвращались в голове Марины к тем событиям, что минули для нее осенью уходящего года, оставляя печать в душе и новые барельефы новой борьбы…
— Черт, я никогда раньше столько не ругалась матом, — призналась Аня. — После того как ты мне открыла глаза на Элю и всех остальных, во мне многое изменилось.
— Я надеюсь, ты не жалеешь об этом, — взглянула Марина. — Мне-то уж точно о прошлом жалеть нечего.
— Да… — отозвалась Аня согласно. — Не о чем тут сокрушаться особо. Знаешь, а я ведь тебе даже завидовала раньше.
— Ты? — Марина удивленно подняла брови. — Чему?..
— Твоей комплекции. Что ты есть можешь все подряд и не поправляться.
— Мне?!.. — Марина заржала. — Ты рехнулась, с твоей-то фигурой! Это ж греческая богиня охоты!..
— С таким задом, который в джинсы еле влезает? — хмыкнула Аня недовольно.
— Ты с дуба рухнула, Анька, вот что я тебе скажу! Меньше занимайся!..
* * *
— Зря ты его так… с подругой.
Марина сидела на диване в комнате Ани, скрестив ноги и блистая переливающимися звездами на черном маникюре. На пальцах ног у нее сиял такой же дизайн. Это было жутко красиво и даже пафосно.
— А чего такого? — Аня развернулась к подруге, стоя в одном лифчике черного цвета. В руках у нее была красная кофточка. — Что, это интимный вопрос, что ли? Тем более когда парень к тебе явно клеится… — она ловким движением натянула на себя декольтированную вещичку.
— Может быть, он мучается любовными страданиями, брошенный и одинокий, а тут еще ты… — предположила Мара. Ее глаза невольно остановились на маленьких тикающих на столе часах. Время приближалось.
— Просвечивает, вот блин, — Аня оглядела себя критически и со вздохом стянула кофту обратно. — Этот-то мучается?.. С таким улыбающимся рубильником? Уволь!..
— А что ты красный не наденешь?.. — полюбопытствовала Мара, глядя как подруга лезет в шкаф в поисках другого прикида.
— Из него косточка вылетела. Стиральную машину заклинило, и было все плохо. Теперь надо новый покупать, — объяснила Аня. Недолгие поиски увенчались успешным переоблачением в темную блузку с золотыми блестками. Девушка стала быстро застегивать невероятное количество пуговиц.
— Наверное, ты права, — согласилась Марина. — У такого, как этот, любовных переживаний быть не может. Ты слышала, что он сказал?.. По-дружески! Мне всегда нравилось, когда с этими словами тебя тащат в темное отдаленное место…
— Хорошо, что не в «не столь отдаленное», — заметила Аня. Она закончила одеваться, ее взгляд упал на часы. Она взяла их в руки и, щурясь, поднесла к глазам.
— Опаздывать будем? — спросила Мара. — Или вовремя выйдем?
— Опоздаем ровно на две минуты. Пусть не думает, что все девки копаются по три часа… Но пусть успеет подумать, что так могло бы быть…
Ровно в одиннадцать часов тридцать две минуты по комнатным часам девушки вышли во двор, ничуть не заботясь о том, что на всех циферблатах стрелки тикают по-разному.
Марина была с ног до головы облачена в черное, в коротком топике, так что виднелась сверкающая в пупке серьга, в узких черных джинсах со стразами на ином чем перед месте. На ногах были невероятного размера металлические каблуки, плечи небрежно укрывала рубашка с железными кольцами. Глаза ее казались косящими от черных стрелок, а губы были плотно и скептически сжаты. Рядом стояла Аня, мерцающая уложенными до лоска волосами, высокая и плотно сбитая в обтягивающей блузе и болотных джинсах с заклепками. Ее лицо светилось в темноте от наложенных блесток, зеленые глаза сыпали на асфальт играющие огоньки.
Девчонки пошли, не торопясь, гулом отдавая каблуки в ночную жизнь двора.
Денис уже был на месте. Облокачиваясь на капот своей чистенькой тачки, он курил, видимо, и вправду не надеясь на скорый исход дела. Сегодня он опять был обтянут черной джинсой, на груди распахнута бордовая рубашка, на шее — внушительная платиновая цепь. Подходящее к зачесанным волосам, в ухе поблескивало золотое колечко.
Завидев девчонок, он тут же затушил сигарету.
— Mesdames, — улыбнулся он, с готовностью кладя ладонь на ручку дверцы.
— Mesdemoiselles! — с живой безмятежностью поправила Аня.
Марина устремилась на приглашение занимать места, но в этот момент — она шутку оценить не успела — ее подруга первой прыгнула на переднее сидение. Фарс!..
Первой реакцией было смущение. Марина остановилась, не понимая, как у нее увели эту возможность.
