– Нет. Не скажу. Прости. Это ужасно. Я не могу об этом говорить.
Она попросила Томаса довезти до оконечности мыса.
– Когда мы снова увидимся?
– Томми, я боюсь, этого не произойдёт.
Было видно, что слова даются ей с трудом. Она не хотела говорить этих слов, но обязана была сказать.
– Ты не сможешь. И я не смогу. Те, кто знают тебя, кто знают меня. Они этого не примут. Всего того, что тогда произошло.
– Чего не примут? Да скажи же ты наконец!
Хитодэ вытерла слёзы, привела в порядок волосы и отвернулась.
– Нет. Тебе нельзя это знать. Прощай.
Она слабо пожала Томасу руку и пошла прочь.
Он стоял и смотрел ей вслед. Думал о том смятении, которое творится в голове. Думал о девушке с такой странной судьбой и раненой душой. Осталось несколько минут, и она уйдёт. Навсегда.
– Астра! – крикнул он вслед.
Она остановилась, но не обернулась.
– Я люблю тебя!
Она обернулась. Даже с такого расстояния он видел, как напряглось её лицо. Она была готова, хотела вернуться. Но, девушка справилась с собой. Решительно одёрнула платье, сбитое ночным ветром, и быстро пошла прочь.
Томас оседлал Твистера и пустился в обратный путь.
В окнах его дома свет давно был потушен. Все спали, и Томас решил, что проберется незамеченным к себе в комнату. Это ему почти удалось. Слабо скрипнула дверь. И он столкнулся лицом к лицу с Русланом.
– С тобой всё в порядке?
– Вроде того, – сказал Томас, и спрятал от Руслана растерянный взгляд.
– Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить.
– Давай утром, а?
– Нет, давай сейчас. Это касается твоей Астры Марины.
– Астры Мариины?
– Да, её полное имя Астра Марина. По матери.
– Имя на европейский манер, я слышал когда-то после имен ставили имя матери. Ты что-то узнал о ней?
– Пойдём в твою комнату.
Они сели за столом, зажгли свечу, и Руслан рассказывать про то, что узнал.
За каждой фразой таилась боль и растерянность, которую он чувствовал, потому что тоже самое ощущал и Томас. Он не хотел говорить всего этого молодому человеку, но он должен был это сделать. Астра действительно была мутантом. Или, точнее, модификантом. Человеком, чей организм претерпел изменения. Об этом были свидетельства врачей. В школе ей приходилось не сладко. Её били, обижали и завидовали. Она отстранялась от мира, замыкалась в себе, а потом, когда ей было десять лет, убила отца. Как это произошло, не известно. Были только однозначные симптомы.
– Флора? – в ужасе предположил Томас.
– Да! Откуда ты знаешь?
Парень застонал и обхватил голову руками.
– Ты что, Томми? Ты спал с ней?
Парень согласно покачал головой.
– Проклятье, Томас! Это смертельно опасно. Как ты себя чувствуешь?
Томас прислушался к своим ощущениям. Его била дрожь. Собственные руки казались холоднее льда.
– Странно. Я очень странно себя чувствую. Руслан, – прошептал Томас.
– Что?
– Я боюсь. А ещё я люблю её. Понимаешь?
Руслан вздохнул и сжал кулаки.
– Ты брось эту глупость! Ты не можешь поступить так с нами, понимаешь? Мы, – он подумал и поправился, – Я не могу тебе позволить привести её сюда.
– Почему?
– Она опасна.
– Она сама не хочет.
– Да неужели? Она боится. Я ещё не сказал, что произошло с её матерью.
– Неужели?
– Да, Томми, те же симптомы.
Томас едва не задохнулся от ужаса и гнева, выкрикнул:
– Я тебе не верю, слышишь!
– Томми, это правда.
– Оставь меня.
– Томас, ты завтра же пойдёшь к Лестеру и он сделает анализы.
– Никуда я не пойду, оставь меня, ты мне никто.
– Томас!
– Прости, Руслан, я не прав, – «Господи, да что я делаю? – опомнился Томас, – Как я могу так говорить?».
– Ты сделаешь это ради своей матери, – сказал Руслан, и поднялся из-за стола.
– Да.
Он ушёл и не сказал больше ни слова, оставил Томаса наедине с мыслями, отчаяньем и бессилием. Молодой человек так и не успел предупредить его, чтобы прекратил расследование. Теперь не важно, чего он хотел, чего нет. Он сразу чувствовал – тут дело не чисто. И теперь он не знал, как ему быть.
Он почти не запомнил день, проведенный в университете. Все сочли его нездоровым, и с лишними вопросами не приставали. Сам Томас ощущал себя неоднозначно. Он будто во сне вернулся домой и постучался в дверь к Руслану. Да, похоже эта ночка и ему далась не легко. Он старался не смотреть в глаза молодому человеку и просто сказал:
– Пошли.
Медиум ждал в Храме. На столике лежали какие-то шприцы и медикаменты в глиняных сосудах.
Лестер в молчании закатал Томасу рукав и сделал укол. Потом стоял спиной к ним и смешивал реактивы. Что-то нашёптывал себе под нос. Руслан не проронил ни слова.
– Ну всё, – сказал служитель Храма, – Готово.
Томас не знал, что Лестер прочёл у него в глазах. Медиум переглянулся с Русланом.
– Что? – испугался Томас.
– Всё в порядке, – отозвался Руслан, а Медиум кивнул, – Томми, прости меня за вчерашнее. Я не должен был так поступать. Он, – Руслан показал взглядом на Лестера, – Он вразумил меня.
– Погодите, я ничего не понимаю.
Медиум подошёл к Томасу и обнял рукой за плечо.
– Сынок, поступай, как знаешь, это твоё право.
– В каком смысле? – не понял Томас.
– Мы – люди, мы так долго гнались за призраком этики, которая была нашим общим законом. Всегда. До Утра Смерти, да и по сей день. Но мир изменился. Раньше такие вещи, как например, донорство Руслана, были сопряжены с условностями общества, с запретами и ханжеским неприятием. Но это было давно. Теперь, смотри, Руслан с твоей мамой живут под одной крышей с Иваном и Оксаной. Раньше такое было бы вряд ли возможно. То же самое с твоей Хитодэ.
– Не понимаю.
– Томас, мы точно не знаем, что произошло в семье этой девушки. И вряд ли узнаем, если она сама не согласится рассказать. Но одно я знаю достоверно, после смерти отца они с мамой были очень близки. Она не винила дочь. Есть свидетели. И прошло несколько лет перед тем, как мама Астры покинула нас.
– Астра её не убивала?
– Нет. Это всё, что известно. Мне также известно, что потом девушка сама ушла в добровольное изгнание, не выдержала позора, который следовал за ней по пятам.
В разговор вмешался Руслан.
– Если ты хочешь, я не стану противиться. Можешь привести её в наш дом. Вот тебе моё чёстное слово.
Томас почувствовал, что на глаза наворачиваются слёзы. Слишком много всего за один раз. Слишком тяжело.
– Но почему, Руслан? Ты же вчера думал иначе.
– Нет, пусть лучше Лестер скажет. Я так не смогу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
