— Да, мы тоже в некотором роде участвуем… в расследовании этих инцидентов. Мы, как бы сказать корректно… помогаем информацией.
— И что вы можете рассказать об этих фантастических случаях?
— Да ничего! Я просто ничего не знаю.
— Но какая-то версия у вас должна быть.
— Только версия. Вся эта фантастика — «сдвиг по фазе», как говорится. Произошло наложение исторической вероятности на наше бытие. Одно из вероятных «сегодня», которое могло бы случиться, но не случилось, наложилось вдруг на наше сегодня.
— Там у них довольно странная жизнь, в этой вероятности, вы не находите?
— Дикий народ, что и говорить. Облавы какие-то на преступников в ДАСе… Драка факультет на факультет с газовой атакой и гранатомётом из водосточной трубы… Слышал, наши физики уже сделали такой и даже опробовали… Стоп! Сотрите эту фразу, пожалуйста.
— Хорошо.
— Самое забавное, на мой взгляд, — что в той вероятности тоже есть писатель Брежнев, и тоже дурак известный, прямо как наш. Это можете не стирать.
— Да уж… Возвращаемся к теме. По данным, полученным из надёжного источника… В общем, оба инцидента совпадают по времени — извините за неприятное вам слово — с плановыми опытами «группы KTG». С вашими так называемыми полевыми выходами.
— Это вас кто-то дезинформировал.
— А если я скажу, что видел расписание опытов?
— А если я спрошу, откуда вы его взяли?
— Не могу раскрыть источник. Послушайте, Андрей, тут вот в чём проблема. Вы занимаетесь, по вашим словам, чем-то внематериальным. Но упомянутое «наложение вероятности на реальность» оказалось вполне материальным, и даже чересчур. Оно может взаимодействовать с нашим миром. Оно травит нас газом, выбивает стёкла, ворует наши унитазы и трактора, а одна девушка оказалась даже беременной от пришельца…
— Вам не кажется неприличным комментировать заявления человека, который явно не в себе?
— Простите… И всё-таки. Материальные объекты и живые люди из вероятности, из какого-то безумного параллельного мира, пришли к нам. Уже два раза. Допустим, это случайность. А что, если они научатся проходить сюда намеренно? Судя по характеру событий, их мир весьма жесток и безжалостен. Не хотелось бы столкнуться с ним лицом к лицу…
— Боязнь вторжения извне — один из самых прочных атавистических страхов. Мы давно уже не боимся вторжения из-за границ России, но тут вот возникло нечто, что снова пробуждает этот страх к жизни. И вы, журналисты, простите, сейчас этот страх подпитываете.
— Мы просто даём людям информацию.
— Да-да. Вы их запугиваете… Я хотел бы сказать, что, во-первых, ни моя группа, ни Университет в целом ко всей этой фантастике не причастны, мы, скорее, её жертвы. Во-вторых, сейчас ведётся кропотливая работа по установлению возможных причин аномалии.
— А какие могут быть причины?
— Понятия не имею, что-то многофакторное. Тут подвижка, там подвижка, фаза Луны неподходящая… Вот «Титаник» не мог утонуть, ну просто не мог, но сложилось несколько факторов очень неудачно — утонул. Так и здесь, наверное.
— Скажите прямо, Андрей… Мы утонем?!
— Да с какой стати? Что за ерунда… А если Фонду, и моей группе в частности, не будут мешать работать, мы однажды рванём вперёд на всех парусах.
— Ну-ну… Хочется надеяться…
Документ 9. Перехват телефонного звонка
(источник: архив московской полиции)
— Андрей, здравствуй. Ну, я узнал. Физики свою микроволновку опять спалили, на этот раз окончательно. Чинить будут месяц, не меньше. Теперь это… Ты сидишь? Тогда сядь. Оба раза они запускались с нами одновременно. У нас, оказывается, полное совпадение графиков работ.
— Мама дорогая… Ты не выяснил, их допрашивали?
— Ха! Допрашивали… Из них всю душу вымотали — и Охрана, и полиция. Мы, знаешь, по сравнению с физиками очень легко отделались.
— Ну… Не уверен, не уверен… Хорошо, давай сделаем на всякий случай вот что. Садись-ка, брат, и переписывай график на следующую неделю. Полевой выход сдвигаем на утро. Часиков на девять.
— Думаешь, опять будет?..
— Не думаю. Боюсь!
— Ладно, ладно, я всё сделаю. Слушай, может, тогда вообще на выходные передвинем?
— Неудобно. Ребятам тоже отдыхать надо. Да ерунда, нам главное, чтобы по времени не совпало, эта дрянь обычно начинается около семи вечера… И позвони Бобби! Скажи, если увижу его хитрую чёрную морду в радиусе километра от лаборатории — пусть пеняет на себя!
— Забудь. Бобби уже звонил, сказал, за ним какие-то странные типы по пятам ходят. Говорит, скорее всего, из полиции. А может, и из контрразведки.
— Контрразведка, как же… Ну вот и ладушки, пускай от них бегает. Обойдёмся без Бобби, сами в бубен постучим, да и эти его благовония вонючие надоели уже, вся лаборатория пропахла… Стоп! А бубен-то он в прошлый раз с собой унёс!
— Это не беда, Олег чукотский достал, шаманский. Я его пробовал, там такие низы богатые, чуть-чуть тюкнешь колотушкой — люстра качаться начинает. Пять минут — и полный транс.
— Хм… Ну раз ты пробовал — верю. А откуда бубен?
— У наших чукчей с биофака выменяли. На ведро огненной воды. Надо будет потом это ведро списать как-то. В смысле, и ёмкость, и содержимое. Контакты придумаем чем протирать, а вот пол мыть без ведра неудобно, и раковина пачкается…
— Спишем. Кстати, об огненной воде!
— Все — как стёклышко, шеф. Все — как стёклышко.
Документ 10. Записка
(источник: архив контрразведки, фотокопия, перевод с зулу, часть терминов — приблизительный перевод с зулу)
О, могучий воин, победитель львов и носорогов, великий колдун, повелитель живых и мёртвых, возлюбленный мой отец Чрезвычайный и Полномочный Посол Джозеф Б.Х.Патапамба!
Русские друзья очень умные, но, как говорится, что чёрному хорошо, то белому смерть. Они искали [Дверь Во Все Двери?], а открыли [калитку?] неведомо куда. Нам это неинтересно — тот мир занят, там живут какие-то другие русские, страшно злобные.
Наблюдая их повадки, я понял: они там у себя всех уже победили и теперь не знают, чем заняться. Хорошо, что наши русские никогда не были нацией воинов, — а то бы просто беда.
«Группу KTG» вот-вот распустят, значит, мне пора переводиться в другой европейский университет. Желательно успеть, пока не настала зима, а то я так и не научился согреваться по-русски, каждый раз потом падаю в сугроб и замерзаю окончательно.
Буду скучать по друзьям, но долг перед нашим народом превыше всего. Почему бы мне не поехать в Сорбонну? Говорят, французы тоже неплохо продвинулись в поисках [Двери?]. Да и теплее там у них.
У меня ещё остался [волшебный порошок?]. Я не смогу принять участие в следующем бдении русских, за мной по пятам ходят соглядатаи, но попробую поддержать друзей на расстоянии. Они упорно и отважно ищут [Дверь?], а психология слишком молодая наука, чтобы деятельно помочь им в этом.
Тем не менее белые на верном пути. Надеюсь, однажды откроется [Дверь?], и я буду рядом, чтобы запомнить путь. Тогда мы уйдём отсюда, и никто нас больше не потревожит.
Много воды, много еды желает тебе сын твой Роберт.
P.S. Скажи, пожалуйста, маме, не надо опять дарить мне шапку-ушанку, я всё равно её не надену, потому что выгляжу в ней полным придурком. И так весь Универ знает, что я идиот, куда уж дальше.
Документ 11. Докладная
Москва, 27 сентября 1982 г.
Его Превосходительству г-ну ректору.
От и.о. начальника Охраны Подопригора В.Н.
О расследовании событий 26 сентября на территории
Исторического Здания Университета.
Ваше Превосходительство, уважаемый господин ректор.
26 сентября в 09.15 на территории перед входом в Историческое Здание Университета на ул. Моховая произошло аномальное явление, аналогичное известным событиям 12 и 19 сентября. На этот раз дрожание воздуха возникло перед входом в здание, у памятника М.В. Ломоносову. Рядом гуляли и курили студенты, числом около 50 человек, в ожидании начала занятий. Все они ощутили беспричинный страх и отбежали к дверям здания. В давке никто серьёзно не пострадал.
Вокруг памятника возникло марево неясной природы, оно медленно распространялось во все стороны. Примерно в 09:20 из-за границы марева к памятнику вышел неустановленный мужчина. По описаниям свидетелей, человек «огромного роста», «богатырского сложения», «с бородой». В одной руке мужчина нёс стеклянную банку с жидкостью, цветом и консистенцией напоминающей тёмный мёд. В другой руке у мужчины была фуражка с серой тульёй и красным околышем.
Мужчина подошёл к памятнику и взобрался на постамент. Затем он ухватил фуражку в зубы и с неожиданной для своей комплекции ловкостью залез М.В. Ломоносову на плечи. Там он опростал содержимое банки в фуражку, после чего налепил фуражку на голову М.В. Ломоносову. После чего слез с памятника и покинул территорию Исторического Здания, скрывшись за границей марева вместе с пустой банкой.
