хорошо, – Доуху сделал шаг назад и снял шлем, тут же втянув воздух лёгкими, надеясь ощутить свежесть, но вместо этого почувствовал аромат пожарищ, как нос и горло начинает першить от золы. Он услышал далёкие звуки разрыва гранат и звон очередей, крики и стоны людей доносит жалобное завывание слабого ветра.
Усталые глаза смотрят вдаль, на север, там, где проходит длиннющий канал, рассекающий город на две части. Отсюда открывается прекрасный вид на то, как над домами в северной части клубится дым, как небольшие огоньки пожаров становятся маяками для всех сепаратистов, желающих попробовать скобя в битве с лоялистами. Там, в северной части города всё ещё держит оборону прежняя власть, возле нового дворца, остатки армии и полиции, верной Рейху, сформировали крохи обороны, которые вот-вот Балканы раздавят.
Доуху задумался о тех, кто встанет на этот скользкий путь. Армия Греческой Амфиктионии – новые вооружённые силы, наспех сколоченные из ополченцев, милицейских подразделений Балканской Автономии, и тех военных, что предали Рейх ради грёз о свободе и власти. При поддержке военных из трёх стран она справиться с небольшим сопротивлением сторонников Автономии. Да и Генерал-губернатор Гарсиа, который готовится принять царский титул, неплохо справляется со своими обязанностями по руководством новым правительством. Когда жрец и стратег почили, встал вопрос о новом составе правительства и его Фемистокл позволил собрать новому Царю. И ныне есть целый Совет Двадцати Министров, собранный представителями из всех регионов-предателей.
– Ах… Буле, – готов был сплюнуть Доуху от негодования. Новый парламент наспех собрали из всех представителей оппозиционных движений и партий. Не менее трёх десятков организаций выдвинули кандидатуры на двести пятьдесят мест и в течении двух часов орган законодательной власти приступил к тяжёлой работе по штамповке законов о независимости.
Доуху не хотел вспоминать десятка новых Союзных Законов, о новых органах власти, армии и национальном достоинстве, которые сводились к полному унижению тех, кто имел не-балканские корни происхождения или хладно относился к делам рук фемистокловых.
Всё потонуло в мятежах и финт Мастер-стратега удался. За пять лет ласки и обольщения, пыли в глаза и мелких проволочек он смог вывести большую часть Армии Рейха с территории своего любимого полуострова, собрать подчинённую себе «Милицию Автономии», которая занималась бы охраной правопорядка, и за последние месяцы оторвал от поставок те немногие гарнизоны Империи, что ещё оставались. Рейх мог бы надеяться на ордена и Легион, тут присутствующие, но и они в руках у коварного Фемистокла. И тем, кто ещё придерживается стороны Империи, остаётся только молиться, чтобы пережить бурный восход предателей.
Доуху бросил взгляд вправо и увидел, как к нему приближается несколько десятков воинов без души, которую заменила программа. Это двухметровые машины, с тонкими ногами и руками, с «иссушенными» торсами и вытянутыми чешкоподобными головами.
– О, а вот и Легион пожаловал!
В глазах герцога – это не более чем куски металла, и он искренне удивлён, почему владыка Рейха вообще дал им право существовать. Да, несмотря на то, что Канцлер с ненавистью относится к механизмам, он понимал, что Балканы такой регион, который может оказаться под ударом сразу шести стран и ему нужна была мощнейшая оборона. И с его санкции была создана сила в двадцать тысяч роботов, которая стала бы мощным подспорьем защитникам Балкан, однако сейчас, благодаря системным техникам Фемистокла, они стала злейшими врагами Империи, ибо их ведёт программа, которой не ведомы выгоды или голод, идеология или жажда.
– Мы прибыли для зачистки кварталов, доложил оператор, управляющий откуда-то из штаба роботом-контролёром.
Как только Доуху захотел его поприветствовать, как раздались свисты и затем последовали взрывы, разметавшие с перезвоном куски металла легионеров, объяв их огнём и асфальтовой пылью. Герцог только успел нацепить шлем, как только его самого накрыл рядом взрыв и кусками земли испачкало его доспех.
– Миномёты!
Герцог поднялся и взглянул налево, там, где возвышаются кварталы десятиэтажных зданий. Оттуда, из тени первых этажей, вышли устрашающие воители – облачённые в чёрные прилегающие доспехи и несущие длинноствольные тонкие орудия. Шлемы их похожи чем-то на защиту рыцарей средневековья, только сделаны из современного материала и забрало представлено высокотехнологичной защитной панелью.
– Кто это!? – раздался истошный вопрос от одного из венецианцев, как его горло рассекла огненная линия.
– Гвардия Рейха!
Венецианцы вступили в бой и ответом им стали одиночные, но смертоносно точные и убойные залпы винтовок ордена, который не предал Канцлера. Двадцать человек, при поддержке артиллерии жестко контратаковали и медленно продвигаясь, скоротечно скашивают легионеров. Металлические солдаты, роняя короткоствольные орудия, падают один за другим с дырами в корпусах и с головами, разлетающимися в салюте металла и взрыва.
– Венецианцы! – собирался отдать приказ Доуху, как его внезапно ослепил свет, линзы шлема успели затенить картинку перед глазами и заглушить звуки, но действие светозвуковой гранаты всё равно ощущается.
Тут, перед гвардией возникла высокая фигура, словно вынырнувшая из ниоткуда, а на земле валялся странный плащ, под которым словно искажается пространство. Двухметровый воин, на котором болтается кроваво-алый испачканный балахон, виднеются металлические части тела, а лицо скрыто за капюшоном и маской.
В сторону легионеров полетели гранаты и их первые ряды утонули во вспышках взрыва, а первый венецианец, стоявший ближе всех к странном воину оказался под градом ударов короткого клинка, который обошёл защиту и с боков поразил тело врага, но смерти не принёс.
– Андронник! – завопил Доуху, узнав образ воина.
Металлическими пальцами киберарий сжал за шиворот раненного воина и швырнул его в объятия герцога, за которым последовали холодные слова:
– Проваливайте, пока есть возможность. В следующими раз пощады не будет никому.
– Андронник, я не могу. Они убили моего сына, – Доуху меланхолично поднял карабин, положив раненного рядом с собой. – Ты знаешь, тебе лучше убить меня, но я не отступлю.
– Это был консульский штурмовик. Фемистокл и предатели стоят за этим. Не уж то ты не силён в обработке информации, герцог, не уж то тебя так легко выкупить?
– Ты лжешь…, – проскрипел Доуху. – Кто контролирует ордена, если не Рейх?
– Они предались Фемистоклу как уже год! Я был там, был на собрании, Доуху, – в руках Андронника сверкнула пластинка. – На, посмотри. Тут запись с их собрания.
– Не может быть, – растерянно говорит Рэ, чувствуя, как стыд накрывает его с головой. – Не может…
– Найди записи боя с Крита, а именно видеофайл Т-13-А-00001267, а также символику орденов. Узнай об этом, узнай о том, что Фемистокл взошёл к власти и на крови твоего сына.
Доуху оглянулся и узрел, что тут стоят только они. Легионеры, остатки их сил повинуясь командам контролёра, быстро отступили, и венецианцы остались одни
