чьё продвижение остановилось.
Ярко-синие вспышки снова интенсивно озарили местность, и сторонники новой власти приняли бой с равными. Это перестало быть лёгкой прогулкой для «греков».
«Гвардейцы» снова выбрали цели и дали совместный выстрел. Винтовки, положенные среди мусора груд камней дрогнули и ещё три человека из стана врага рухнули на землю.
– Отходим-отходим, мы ещё зададим этим сволочам! – крича, отдал приказ командир, как только шальная винтовочная пуля перебила ему ногу выше колена, и он осел. Его воины не обратили внимание, став бегством покидать поле боя, изредка прикрывая друг друга.
Спустя пару минут вокруг главы отделения собрались пять «гвардейцев», пристально на него смотрящих.
– Может, его шлёпнуть?
– Нельзя, мы можем его использовать в переговорах, – воспротивился командующий и согнулся над ним. Через забрало не видно того презрения и ненависти, что заключена во взгляде имперца.
– Мне всегда было интересно, как самые преданные слуги Императора могли его предать? Какое безумие могло вас поразить, чтобы вы встали на сторону властолюбца и безумца?
Враг, лежащий на площади, снял маску и шлем, и на его загорелом лике застыла гримама злобы и ярости, которое он питает к Рейху. Сквозь губы полилась речь, из которой сочится ненависть:
– Долбанные твари. Думаете ваша служба – почётна? Думаете ваш Император вас любит? Вы – ничтожные рабы, вы – убожества, не достойные свободной жизни. Вам подавай кандалы и цепи, только так вы готовы влачить своё жалкое существование.
– И что же вам пообещали? – сдерживаясь, чтобы не пристрелить спесивого врага, спросил «гвардеец».
– О, раб заинтересовался тем, о чём думают истинно-свободные люди? Нам обещали нашу свободу, нам обещали власть на нашей земле, нам обещали того, что не сможет дать ваш гнилой насквозь Рейх.
Всё оказалось прозаично – власти, деньги и разгулье – вот что мог пообещать Фемистокл орденам за их верность, но для командира всё ещё остаётся загадкой, как те, кого называли «ангелами» за их безупречную службу и верность смогли низвергнуться до обычной банды наёмников. Сейчас нет времени на подобные размышления и «гвардеец» отдаёт приказ:
– Сержант, необходимо закрепиться в домах и развернуть тяжёлое вооружение. Подберите то, что осталось от «судей» и используйте.
– Вы думаете, что они ещё тут пойдут? – встав возле воина ордена, спросил смуглый низкий паренёк.
– Непременно они ещё вернуться, сержант, – дал холодный ответ глава Гвардии Рейха и окинул взглядом разбитую площадь, окутанные смогом кварталы десятиэтажных построек и смог даже со скорбью в сердце разглядеть, как далеко поднимается мост, который соединяет южную и северную часть Великого Коринфа.
– Что же там, на юге? – прошептал воин.
Его слова были прерваны словами, торжественными возгласами, которые полились из всех уличных громкоговорителей, ловивших радиоволны и передатчиков. Это были слова радости и искреннего торжества, который мерзки для лоялистов:
– Говорит Круг Жрецов Греческой Амфиктионии, так слушайте наше послание стаду вольному! Отныне вы не овцы империи, а волки Греции, новой, свободной Греции! – на заднем фоне слов так и раздавалась сладкая музыка, тихие тянущиеся песнопения и тихий смех. – Иго Рейха, сдавливающее нас, не дававшее нам создать наш парламент, наши суды и правительство, сгинули, а вместо них пришла власть новая, свободолюбивая и дающая вам её. Прейдите, вкусите яства свободы – все продукты, все развлечения и утехи, любые мысли – всё теперь в вашем распоряжении и пользовании. Давайте, волчье стадо, отныне вы служите и подчиняетесь госпоже богине Либертас, которая сегодня ликует! Ищите и рвите на части тех, кто не хочет сбросить овечью шкуру, ешьте и пейте до одури, смейтесь и пьянейте, ибо больше нет тех, кто вам это запретит. Выбирайте любых людей себе во власть, но повинуйтесь свободе! Молитесь любым силам, но повинуйтесь свободе! Она пришла с Фемистоклом, который нам даровал новую страну. Восславим свободу и Мастер-защитника!
Весёлый голос смолк и город медленно стал возвращаться в прежнее положение боёв. Тем временем у самого канала, собралось не меняя десятка человек, которые возятся вокруг стационарной установки. Восемь длинных ракет, больше смахивающих на иглу, установленных барабаном, положены на крепления и колесованную установку. Они грозно взирают на серые небеса и ждут пока их кровный недруг сунется из поднебесья, чтобы получить кулаком зенитной артиллерии по носу.
– Орудия готовы, – доложил мужчина, в бронежилете и в чумазой форме. – Не одна пташка не потревожит небеса.
– Чудесно, – хладно обрадовался среднего роста мужчина, облачённый в кремо-золотую форму, белый панцирь и доспешную юбку. Его лицо чисто, словно выбелено лимоном и пудрой, а на голове покоится серебристый шлем.
Зенитно-ракетные комплексы, выставленные вдоль всего коринфского канала, обрадовали бы того, кто возглавил «освобождение» города, если бы не затаившаяся Гвардия Рейха, которая смогла . Ни в Афинах, ни в новой Спарте, не в Эпире не было такого сопротивления и все контр-сепаратные потуги были мгновенно задушены псами мятежа.
– Господин Фемистокл, – раздались завывания из рации. – Господин… мы не можем продвинуться на север. Нас блокировали силы Рейха. Слишком сильное сопротивление, чтобы его преодолеть!
– Проклятье!… – раздался поток ругани, и Мастер-стратег мгновенно сменил канал связи. – Танковая Бригада «Иерусалим», мне нужны ваши «Ультрамиркавы», чтобы подавить сопротивление в городе.
– Да, мы уже выезжаем.
– Господин военный архонт по Коринфскому военному округу Перист, – Фемистокл сменил канал связи и на секунду замолчал, обдумывая, правильное ли решение он задумал. – Мне необходимо, чтобы вы задействовали первую и вторую сводную роту для прорыва обороны с восточной стороны от вражеского штаба. Как слышали, приём?
– Вас слышали хорошо, отдам приказ о применении двух рот.
– Вы собираетесь задействовать «ангелов»? – спросил командир инженерной бригады.
– Не твоё собачье дело, – огрызнулся Фемистокл, отключив рацию и тут же было понятно, как он напряжён и что всё его нарочитое благородство и интеллигентность отпали. – Они больше не «ангелы», ибо эти существа в христианской мифологии живут в покорности Господину… а эти, из людей, предатели предателей.
Фемистокл сменил канал и голосом дрожащим обратился:
– Консулы, где обещанный сводный полк. Или вы хотите, чтобы жаренный петух в виде лоялистов Империи расклевал вам одно место? Давайте, подключайте свои силы или вы забыли, что свобода просто так никому не даётся?
– Ты как с нами разговариваешь?! – был услышан ответ в четыре голоса. –
– Я вам хочу напомнить, что вы предали Канцлера, и мы теперь в одной лодке! И если не хотите стать кормом для адской мельницы имперской юстиции, то вы станете выполнять мои приказы… или сотрудничать со мной, – огрызнулся Фемистокл, и вся его прежняя фигура льстеца пропала как морок. – Мне нужно, чтобы вы приняли участие в противодействую имперского наступления у Коринфа и Афин, но не
