— Spy–drone «Yatri», — объявил он, — Совместная разработка с индусами. Говорят, он дает очень хорошее изображение, но я не проверял, так что…
— Давай, запускай уже, — перебила Дилли.
Извращенное блюдце долетело до позиции наблюдения, когда приближающийся рассвет уже во–всю полыхал алым и оранжевым. Было достаточно светло для осмотра в обычном оптическом диапазоне – и картина недавнего побоища предстала на экране во всем своем безобразии. Микрокалиберные патроны оснащены не обычными цилиндро–коническими пулями, а т.н. стреловидными – иначе не достигается необходимый поражающий эффект. Покидая ствол со сверхзвуковой скоростью, пуля–стрела, на дистанции пол–километра, встречается с целью при скорости 900 метров в секунду, совершая упругие поперечные колебания. При попадании в ткани, она интенсивно вибрирует, и на ее пути образуются обширная зона рассечений гораздо больших размеров, чем ее скромный калибр.
Дилли отвернулась от экрана через пять секунд, издав невнятный горловой звук. Зиппо выдержал дольше, но потом тоже отвернулся, выругался сквозь зубы, и спросил:
— Слушай, Хена, а это всегда так?
— Смотря чем стреляли, — честно ответил тот, — После фосфорных мин — еще хуже. Там…
— Только без подробностей, — перебила Дилли, — Joder!.. Мы это сделали за две минуты. Какое же говно – война. Какое отвратительное говно…
Зрители из числа местных, наоборот, находили зрелище на экране весьма позитивным. Ллаки (которая, конечно, была тут как тут), мгновенно нашла для своих односельчан единственно – логичное объяснение реакции Дилли и Зиппо:
— Пилоты огорчились, что убили не всех врагов. Называется: самокритичность.
В кармане у команданте запищало. Он вытащил сателлофон и отошел в сторонку.
— Шрек, это Мадагаскар. Что там у тебя?
— Мадагаскар, все ОК. Операция завершена. Все борты вернулись на базу.
— Отлично, Шрек! Слушай команду. Первое. К тебе едут янки из FBI и из ADA.
— ADA – это что?
— Это — Anti–Drag Agency. Спецслужба по борьбе с наркотраффиком. Пока они будут болтаться на твоей поляне, ни тебя, ни Хортона, ни барахла не должно быть на виду. Спрячь все, куда угодно и выставь охрану из местных. У тебя на это 4 часа. Успеешь?
— Говно–вопрос, Мадагаскар. Успею.
— За старшего оставь кого–то из местных, кто толковый и болтает на пиджин–инг. Его задача – показать им склад с дурью и рассказать легенду. Это первая часть.
— ОК, Мадагаскар. Ясно.
— Теперь, второе, Шрек. В мешке у Хортона — подарки для фермеров, с маркировкой «FARM». Пока гости будут болтаться по твоей поляне, ознакомься с инструкцией к подаркам и реши, как доходчиво пересказать ее местным. Гости уедут — собери всех толковых местных, расскажи им это, убедись, что они это поняли в общих чертах, и раздай им подарки. Надо, чтобы они немедленно начали работать с подарками.
— Понял тебя, Мадагаскар.
— Шрек, еще раз: работа с подарками должна начаться немедленно. Завтра утром, не позднее 11:00, они должны быть в земле, в том порядке, какой указан в инструкции.
— ОК, Мадагаскар. Утром до 11:00 они там будут.
— Шрек, это очень важно. Действительно – очень.
— ОК. Я ставлю это первым приоритетом.
— Правильно, Шрек. Все, отбой.
…
20 — ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.
Дата/Время: 2 сентября 22 года Хартии. Вечер. Место: Меганезия, округ Социете, о–ва. Халл. Китай и пилотаж.
Телеэкран, который до этой секунды показывал только сплошную рябь помех, внезапно дал четкое изображение, и почти сразу появился звук.
— Aloha foa! Ea parau y faa–ite Xeno–TV Rokki, Miti–Ata, Moana Matairoa, Avae…, — начала девушка — диктор, одетая только в серебристый платочек, сложенный треугольником и завязанный узелком над правым бедром по лантонской моде. Она непринужденно стояла на краю высокой скалы над пустынной пыльно–серой равниной, покрытой овальными ямами, похожими на очень большие высохшие лужи. Весь этот безжизненный ландшафт был залит инфернально–ослепительным светом низко стоящего белого солнца.
— Где это? – спросила Жанна.
— На Луне, естественно, — ответила Рити, — В Море Облаков. А Море Облаков — в Океане Бурь. По латыни это… Торин, как это по–латыни.
— Mare Nubium, Oceanus Procellarum, — ответил тот, разламывая клешню очередного краба.
— Точно! А если на утафоа, то Miti–Ata, Moana Matairoa. И еще, если взять глобус Луны и наложить его на глобус Земли, то это место соответствет нашим островам Тубуаи.
— Качественное изображение, — заметила канадка, — А где находится телескоп?
— Нигде. Транслятор — на ботике. Ботик — на Луне. Зачем еще телескоп?
Девушка – диктор, тем временем, перешла с utafoa на basic english:
— It’s me, Llaki Latte, with direct report from the Moon surface, at Sea of Clouds, about 28–th Lunar–regate with tooking part of students from Aotearoa (New Zealand), Australia, Brazil, Chile, China, Equdor, Guatemala, Madagascar, Meganezia, Mpulu, Papua, USA, Viet–Nam.
Жанна оглянулась на экс–сержанта и осторожно спросила:
— Про студию на поверхности Луны это — шутка?
— Не шутка. Что вас удивило? Такие машинки на Луну запускаются с 1970–х годов. При современном уровне техники, это вообще не проблема. Расстояние до Луны чуть больше 200.000 миль. Я не знаю, почему только наши ребята догадались сделать там телестудию. Ботик весит всего 10 кг, работает от солнечной батареи, первичная трансляция лазерная, на очень малой мощности, всего несколько ватт. Лазерный луч в космосе практически не рассеивается. Главное – попасть им в фоторецептор спутника–ретранслятора.
— Когда вы рассказываете, кажется, что это действительно просто… А диктор — на Земле?
— Да, на Таити. Два видеоряда накладываются, и диктор получается в лунном ландшафте.
— А репертуар?
— Развлекательный. Фольк–культура, новости, что–нибудь научно–популярное, и конечно, регата. Ботик выдвинут на эту скалу, чтобы наблюдать прилунение строллера. В другое время для программы выбирается какое–нибудь место с более богатым ландшафтом.
— Строллер – это космический корабль? — уточнила канадка.
— Если можно назвать «кораблем» объект размером с крупного шмеля – то да.
— Но ведь тогда его трудно будет разглядеть, если вообще возможно..
— Об этом не беспокойтесь, — Кристо улыбнулся, — Он будет виден, и еще как.
— Если у него сработает тормозной движок, — вставила Сян.
— А если не сработакт, то будет видно, как он врежется, — добавил Динго, — на скорости примерно 2000 метров в секунду это, должно быть, эффектно.
— Эффектно–то эффектно, — согласился Торин, — но это, скорее всего, произойдет в сотнях миль от студии, так что весь эффект…
— С чего бы он стал врезаться? – перебила Поу, — «Хэилун» хорошая команда.
— Из Фунафути, — скептически заметил Флоп, — Они там только дирижабли умеют строить. Не тот калибр, как говорится…
— Вот не надо. Ты тамошний полигон видел? Нет? А мы с Кианго там были.
— Хороший полигон, — подтвердил Кианго, — Но он, и правда, сделан под дирижабли.
— А движок, кстати, сработал, — вмешалась Тиатиа, показывая пальцем в левый–верхний угол экрана, где появилась картинка–анимация с прогнозом траектории строллера.
Экс–сержант тронул Жанну за плечо.
— Смотрите в самый центр экрана, сейчас появится маленькая радуга от движка.
Минуты две ничего не происходило, только зрители шумно сопели, а кто–то даже стал нервно похлопывать по колену (то ли своему, то ли соседа). А потом чуть выше центра экрана начало переливаться маленькое радужное пятнышко.
— Слишком быстро падает, — сказал Торин.
— Вопрос в прочности пузыря, — добавил Кианго.
— Если пузырь вообще надуется, — уточнила Сян.
— Ты и про движок сомневалась, — ехидно напомнила Поу.
В этот момент миниатюрная радуга погасла, и вместо нее появился быстро растущий шарик ярко–салатного цвета. Торин покачал головой.
— Все равно, слишком быстро. А ему еще лететь секунд десять.
— Уже пять, — сказала Тиатиа.
Шарик, оказавшийся раз в десять больше футбольного мяча, стремительно рухнул вниз, ударился о серую поверхность, сплющился в почти плоский блин, затем распрямился и отскочил высоко в небо. Зрители завопили так, что им позавидовали бы бразильские и испанские футбольные болельщики, вместе взятые. А салатный шар уже снова падал, но уже как–то лениво. Еще раз отскочив, он полетел под углом к горизонту, как пушечное ядро в замедленном кино, и зигзагами запрыгал по равнине. Только через полминуты он, как будто утомившись, улегся на лунный грунт, покачался на месте и застыл. Сквозь его тонкую оболочку просвечивало солнце, бросая на равнину длинную овальную зеленую полутень, резко выделяющуюся на унылом серо–белом фоне окружающего ландшафта.
Жанна наклонилась к экс–сержанту и, перекрикивая продолжающийся гвалт, спросила:
— А в чем смысл этой игры?
— Пройти маршрут быстрее других. Это же регата.
