с белой крышей, хвастаться можно! Впрочем, и «Мерседес»…
– Хорошая машина… – снова заговорил мадьяр. – Интересные такие «плавники»…
– Да, не «Кадиллак». – Карл согласно кивнул, так и не «снимая» улыбки. – Но авто приличное, вы правы.
– У нас таких мало пока…
Вполне искренне вздохнув, пограничник тут же спохватился и, напустив важный вид, вернул документы:
– Счастливого пути, герр Вебер! Добро пожаловать в Венгрию.
И вот уже позади Дьер, Будапешт совсем скоро. Карл – да, имя Курт уже давно и прочно забыто! – покрутил ручки радиоприемника… Поморщился – на всех волнах передавали то «Битлз», то еще хуже – «Роллинг Стоунз». Эти молодежные исполнители настолько навязли в ушах, что их знал даже совсем не увлекающийся музыкой Вебер.
Хоть бы какой джаз… О! «Лили Марлен» – Марлен Дитрих! То, что надо. И оптимистично и память будит.
Vor der Kaserne
Vor dem grossen Tor, —
фальшиво напел Вебер.
Возле казармы, в свете фонаря
кружатся попарно листья сентября,
Ах, как давно у этих стен
я сам стоял,
стоял и ждал
тебя, Лили Марлен,
тебя, Лили Марлен.
Хотя… память будить лучше не надо. И так рад, что ушел. Только вот с деньгами, увы, дела фирмы шли, прямо сказать, не очень. Взятый на развитие дела кредит прогорел, партнер обманул… Еще и жена на развод подала…
Если бы не Эльза, так хоть вешайся… или снова куда-нибудь беги, скрывайся от кредиторов!
Эльза, Эльза… Красивая юная чертовка, работала на бензоколонке неподалеку от дома Карла. Стройная брюнетка с серыми чувственными глазами и упругой грудью, она просто «вынюхивала» состоятельных мужчин. Таким вот состоятельным казался и герр Вебер. О, он умел казаться!
Время пощадило Курта. Разменяв шестой десяток, он лишь слегка обрюзг и совершенно не облысел, одни лишь виски поседели. Он еще мог нравиться женщинам… и даже таким юным, как Эльза! Впрочем, насчет Эльзы Вебер не обольщался – тут иной, денежный интерес.
Ах, какие юбочки носила чертовка Эльза! Такие, что… все равно, что их нет. И еще – не очень жаловала бюстгальтеры…
Вои и попал герр Вебер! Спекся!
Ну а что? Почему бы и нет? Пока имелись хоть какие-то средства, можно было пустить пыль в глаза. Сводить девушку в приличный ресторан, в загородный мотель… А уж потом всю «культурную» инициативу полностью перехватила Эльза. Юная любовница когда-то училась в университете, правда бросила, точнее, отчислили за прогулы. А ведь могла бы стать специалистом по мировой художественной культуре и философии! Впрочем, философия и культура от девушки и так никуда не делись.
– Вебер? Ха-ха! Был такой философ – занудный, как черт!
– Разве черт занудный?
– Еще как!
Именно Эльза как-то затащила Карла на выставку импрессионистов. Герр Вебер вообще к искусству был равнодушен, а к подобному – тем более… Как сказали бы в рейхе, «дегенеративно-упадочнический стиль»…
Эльза восхищалась, мало – требовала того же и от своего прижимистого любовника.
– Вот смотри – Писсарро! Тебе как? А вот Сера… Пуантилизм, супер!
– Евреи, наверное, рисовали…
– Сам ты еврей, Карл! Это французы. А это вообще русский – Ко-ро-вин. О! Давай купим каталог?
– Каталог? Хо! Ну и цена, однако!
Карлу вдруг показалось, что все это он уже где-то видел – эти размытые линии, точки, краски… словно бы нарисованные нетвердой детской рукой. Но Эльза права: если присмотреться – красиво! Интересно, сколько все это стоит?
– Немереных денег! – Юная любовница расхохоталась прямо в лицо. – Даже у тебя таких нет, мой дорогой Карл! Что ты так смотришь? Коровин понравился? Это вот называется «Париж. Сен-Дени»…
Вебера словно ударило молнией!
Черт возьми! Да ведь почти точно такая же…
Россия… Партизаны… Заброшенная усадьба… Тайник… И эта вот мазня… Мазня?
– Что ж, милая… Пожалуй, мы купим каталог.
– Спасибо, Карл! Честно говоря, не ожидала.
Герр Вебер нетерпеливо глянул каталог в маленькой квартирке Эльзы. Пока девчонка принимала душ, достал бокалы, откупорил бутылку вина и листал, листал, присматривался к ценам… И – нашел-таки! Увидел!
Те самые картины, что числились утерянными: «Графская усадьба», «Париж. Сен-Мартен» или «Ворота Сен-Мартен ночью».
Разглядев цифры с шестью нулями – цена в английских фунтах! – Карл едва не уронил бокал.
Эх, черт, ну вот, судьба же! Злодейка-судьба… Ну, что мешало взять эти холсты с собой тогда, в сорок третьем? Но… взял бы – и что? Дегенеративное искусство – никуда бы эти картины не прияли, так и затерялись бы, сгинули…
А вот сейчас все же есть какие-то шансы! И даже очень неплохие, если хорошенько подумать. Правда, усадьба могла сгореть, или картины могли найти… Хотя нет – если нашли бы, давно бы стало известно и отразилось бы во всех каталогах! Значит, не нашли… Эх, только бы усадьба не сгорела! А так… Тем более и старый знакомый в СССР был…
Первым делом герр Вебер послал открытку старому своему знакомцу – профессору Арнольду в Дерпт, вернее сказать, в Тарту. Осторожничал – специально поехал в ФРГ, все равно нужно было по делам в Мюнхен, и там зашел на почту. Подписался прежним своим именем – Карл Брюкнер, при этом ничуть не смущался – мало ли на свете Карлов Брюкнеров? Только вот герр профессор хорошо знал, что это за Карл… Связывали нынешнего «товарища Арнольда» с СС и гестапо кое-какие прежние делишки. Узнай о них коммунисты, давно бы прислонили профессора к стенке!
Не дождавшись ответа, Вебер вновь поехал в Мюнхен, позвонил в университет, в Тарту… Телефон найти не проблема. Когда подняли трубку, вежливо извинился и сказал, что ошибся номером. По-немецки и на ломаном русском, вспомнил-таки!
А примерно через неделю пришла открытка… Из Риги! Понятно – заволновался профессор! Поначалу хотел отсидеться – не вышло, а потом и вовсе пришлось согласиться на встречу.
Они встретились зимой в Риге: герр Вебер купил морской тур Гамбург – Рига – Таллин – Ленинград.
Как условились, уселись в кафе на улице Яуни Йела. Узнали друг друга сразу – за двадцать лет оба не очень-то изменились.
Все же не за красивые глаза присвоили Курту звание оберштурмбаннфюрера СС! И не только за грязную работу. Просто герр Брюкнер неплохо разбирался в людях. Вот и сейчас понимал, профессору Арнольду страшно, очень страшно, и этот страх может заставить его натворить немало глупостей. А потом – страх надо было убрать. Использовать и убрать. Мало того, заменить истинной заинтересованностью.
– А не хотите ли вы, Отто Янович, переехать, скажем, в Стокгольм
