что пройдет вечность, прежде чем я поднимусь на свидетельскую трибуну. Я тру влажную ладонь большим пальцем и стараюсь дышать медленнее. Утром шел град, и теперь из-за мокрой одежды в теплом помещении суда пахнет затхлостью, как в непроветренной спальне, — такой странный интимный запах, напоминающий, сколь многое нас объединяет. Мокрая одежда, запахи, воздух, который мы вдыхаем.
Я смотрю на записи, лежащие у меня на коленях. Бен, мой муж, слушал, как я репетирую, пока ел свои хлопья из отрубей.
— Улыбайся, — сказал он, а потом посмотрел на меня и добавил: — Нет-нет, это слишком. Никому не нравятся ученые с отчаянием на лице.
Я постаралась придать своему лицу уверенное, но доброжелательное выражение. Бен кивнул: так лучше.
— Итак, что ты ответишь, когда тебя спросят, вызывают ли вакцины аутизм?
Это ключевой вопрос — про вакцины и аутизм. Поэтому меня и вызвали в качестве эксперта на это первое в своем роде разбирательство. Я смотрю на длиннющий список кропотливых исследований, и каждое из них опровергает заявления о вреде вакцин, сделанные в конце девяностых Эндрю Уэйкфилдом. Поразительно, что один человек — одно исследование с неверными результатами — даже два десятилетия спустя может приносить столько вреда. Его отвратительная научная деятельность, пусть и косвенным образом, привела к тому, что девочка ослепла. Привела к этому судебному разбирательству. Иногда так просто забыть, какая огромная ответственность — быть ученым.
Снова начинает подергиваться нога. Я переступаю ногами, чтобы это прекратилось, и тут в зал суда входят Элизабет с мужем и солиситор. Элизабет оглядывается и наконец замечает меня. Я машу ей рукой, чтобы она знала, что я здесь и готова помочь. Она кивает мне, едва заметно улыбается, а затем занимает свое место напротив судьи.
Я начинаю снова повторять про себя свои ответы; факты помогают мне забыть о нервах.
«Мы знаем, что аутизм, — говорю я сама себе, — это естественным образом возникающая форма нейроразнообразия. Анализ исследований с участием более миллиона детей показал, что связи между вакцинацией и развитием аутизма нет. Собственно говоря, было проведено так много исследований, доказавших отсутствие какой-либо связи между КПК и аутизмом, что единственная вещь, которую мы, ученые, можем говорить с уверенностью, это то, что КПК не вызывает аутизм».
Да, хорошо.
Голос Бена у меня в голове спрашивает: «Что ты скажешь, когда тебя спросят о рисках, связанных с вакцинами?»
Я беззвучно отвечаю: «Доказано, что вакцины безопаснее, чем болезни, от которых они защищают. Например, один ребенок из пяти тысяч заболевает энцефалитом в результате осложнения при кори, тогда как менее одного из миллиона детей заболевает энцефалитом в результате осложнения после КПК».
Дверь в зал суда открывается, медленно входит чета Коли. В отличие от своей бывшей подруги, Брайони не поднимает глаз: она слишком боится смотреть вокруг. Несчастная женщина. По правде говоря, я сочувствую ей не меньше, чем Элизабет.
«Сдерживай эмоции, — слышу я голос Бена у себя в голове. — Ты здесь ради фактов, и ни для чего другого».
Я делаю еще один глубокий вдох и перечитываю ту часть заметок, где говорится, почему люди продолжают вакцинироваться от болезней, которые давно стали редкостью.
«Инфекционные заболевания всегда рядом, всего в нескольких часах пути самолетом. Люди, которые ездят в страны, где все еще распространены полиомиелит и дифтерия, могут вернуть их в Великобританию. К примеру, в 2015 году в Европе два непривитых ребенка умерли от дифтерии. Как только болезнь исчезнет во всем мире, вакцинация будет не нужна».
Пристав открывает особую дверь, и в зал входит судья в мантии.
Боже мой. Началось.
«Все встанет на свои места, как только ты поднимешься на трибуну», — успокаивал меня утром Бен.
Я с трудом сглатываю, складываю заметки и молюсь, чтобы он был прав.
18 ноября 2019 года
Идет дождь. Мальчики возятся в своей комнате в мансарде, прямо над головой Элизабет. Она сидит в кроватке Клемми с ноутбуком и пытается разобраться в снимках мозга дочери и в отчете, присланных неврологом. Комната Клемми теперь стала комнатой Элизабет. Бо́льшую часть времени она работает над делом в этой розовой комнатке, даже когда детей нет дома, и спит здесь же, потому что Клемми каждую ночь просыпается. Но теперь, просыпаясь, она зовет Джека, не Элизабет. Так что, ничего не сказав Джеку, Элизабет просто перебралась сюда через холл.
В первый вечер после ее переезда Джек заглянул к ней. Элизабет, как обычно, сидела на крошечной кровати, прижавшись спиной к стене. Ее лицо было бесцветным от светящегося экрана ноутбука. Джек сел на пол возле нее, взял за руку и сказал:
— Это просто потому, что днем я провожу с ней больше времени, Элизабет. Это единственная причина, почему она зовет меня.
Элизабет сжала его руку, заставила себя беззаботно усмехнуться и ответила:
— Джек, ты думаешь, меня это беспокоит? Сейчас, когда я пишу свою вступительную речь?
Он отдернул руку, словно ему дали пощечину, и не вернулся, чтобы пожелать ей доброй ночи. Как это мелочно с его стороны.
Проблема в том, что он до сих пор не понимает, насколько этот суд важен. У них есть шанс — всего один шанс — сделать все правильно, и Элизабет взяла это бремя на себя. Джек не возьмет на себя ответственность и не станет представлять интересы семьи в суде. Это подвергло бы его огромному давлению. Зато он с неожиданной для нее легкостью и энтузиазмом взял на себя домашние обязанности. Джек напевает, когда гладит школьную форму, и начал читать школьные учебники, чтобы помогать детям с домашними заданиями. Однажды днем Элизабет выглянула из комнаты Клемми и услышала, как они все вместе смеются над отвратительной пастой болоньезе, которую он приготовил на ужин. Она не могла вспомнить, когда они в последний раз вот так смеялись, все вместе.
Внезапно сверху раздается глухой удар, а затем вопль: потасовка переросла в драку. Элизабет со стоном захлопывает ноутбук и ковыляет к лестнице, чтобы крикнуть: она тут пытается работать! — но едва не сталкивается с Джеком, который взбегает по ступеням. Он не замечает Элизабет, и ей остается просто наблюдать, как он открывает дверь в комнату мальчиков и спокойно спрашивает: «Так, что
