– Ну что там у вас? – послышался голос Шмеля в наушнике.
– Грабителей постреляли, – ответил я. – Продолжаем движение. Делай, как я, короче.
– Принял.
Загрузились в «крузак», Леха рванул с места, и вскоре мы тормознули у тел на дороге. Мужчина со скованными за спиной руками уже поднялся с асфальта и сел. Лет сорок, в форме охранного агентства, типично русское, ничем не примечательное лицо. Женщина, стройная, удивительно симпатичная, с огненно-рыжими волосами, обнимала детей и внимательно, но без враждебности смотрела на нас.
Из ментов трое лежали неподвижно, в лужах крови, но тот, который в штатском, был еще жив, хоть и ранен тяжело. Моя пуля прошла навылет. В груди бронежилета была маленькая круглая дырочка, а вот из-под жилета сзади кровь текла ручьем. Рядом с раненым на земле лежал «Кипарис», на поясе была кобура с пистолетом. Я подошел к нему ближе, навел карабин в голову. Спросил:
– Кто такие?
– Просто менты. Из разных контор, – прохрипел тот.
– Грабили? – уточнил я.
– Тачка нужна… – Раненый закашлялся, брызгая себе на грудь кровью. – Уходить из города надо. Семьи у нас…
– Понятно. Что есть в машине?
Я кивнул на милицейскую «десятку».
– Патроны в багажнике… – На него накатил приступ кашля, затем он прохрипел: – Слушай, мне к врачу надо…
– В другой раз.
Я выстрелил. Во лбу появилось отверстие, из затылка выбило фонтан крови, тело обмякло на асфальте. Женщина вскрикнула, прижала к себе детей, закрывая им глаза. Я подошел к следующему убитому омоновцу и выстрелил в голову ему. Затем поочередно двум гаишникам. А то сейчас воскресать начнут. Оттянул рукой затвор и сменил магазин. Неудобный момент в этом в карабине – или жди, когда все двадцать расстреляешь и затвор на задержку встанет, или вот так, извращаясь.
За спиной у меня фырчали моторы – машины мы не глушили. Из кабины «Патруля» выскочил Шмель, сестра осталась в машине. А вот Валентина Ивановна из машины выбралась и на трупы не проблевалась, а смотрела с некоторым любопытством. И даже подбежала к детям, обняла их, успокаивая. Впрочем, она всю жизнь медсестрой в Первой градской проработала, так что не удивишь.
Леха между тем нашел у одного из гаишников ключи от наручников и освободил мужчину в форме охранника. Тот встал, потер запястья. Вид у него был совершенно невозмутимый, как будто ничего и не произошло. Он подошел к застреленному мной оперу в штатском, залез тому в боковой карман куртки и извлек служебный «Иж» с запасным магазином.
– Это мой, – пояснил он. – Табельный. А вы кто, хлопцы?
– Партизаны, – выдал я уже ставший стандартным ответ. – Народные мстители, если угодно. Отомстили вот. Давайте оттащим этих с дороги, а то кто-то вечером не заметит, и влетит в них машиной.
– Давайте, – кивнул мужик, нагибаясь к одному из гаишников и хватая его за шиворот.
Через минуту трупы лежали на тротуаре, а мы занялись сбором трофеев. Нам достались достаточно новый «Кипарис», в комплекте с четырьмя магазинами, но без полагающегося глушителя, две коротких «ксюхи», одна из которых совсем новая, да еще и «ночная», то есть с планкой под прицел, а одна порядком потрепанная, но еще вполне живая, один свежий АКС, которым был вооружен омоновец, и по три рожка на каждый ствол. Кстати, почему АКС? Московский ОМОН давно с новыми «74М» гуляет. Подмосковный какой-то омоновец был? Ладно, что есть, то есть, умерла так умерла.
В багажнике нашлось полтора деревянных ящика «пятерки», три цинка, в общем, и немного пачек россыпью. Там же лежали пистолетные патроны в пачках, всего пятьсот с лишним штук. Еще в числе трофеев нам достались три ПМ старого образца, восьмизарядных, и один ПММ с магазином на двенадцать патронов, который был у опера в штатском. К каждому из пистолетов было по одному запасному магазину. Нашлись еще две радиостанции, тоже «Моторолы», которые мы прихватили. Больше ничего полезного. Два имеющихся бронежилета были повреждены и испачканы кровью, так что брать их не стали.
После того как собрали все трофеи, я спросил у охранника, сидевшего у тела убитого водителя джипа:
– Трофеями поделиться? С вашим табельным «ижаком» много не навоюешь.
Он ответил глухим голосом:
– У нас еще в машине «ксюха» с тремя рожками и ПММ с запасным магазином. Эти, – он кивнул в сторону убитых, – еще не заметили. А вот если патронами поделитесь – будем очень благодарны.
– Поделимся, – согласился я. – А вы куда направлялись?
– Теперь даже не знаю… – явно задумался мужчина. – Вообще-то мы ехали в Тверскую область, к этому человеку. Виталий Данилович его звали. Капитан первого ранга. А теперь… уже не знаю.
Он растерянно пожал плечами.
– А почему в Тверскую область? – тихо спросил я.
– У Виталия Даниловича там вроде дачи, дом в деревне, – пояснил мужик. – Он туда на охоту ездит.
– Понятно.
Рядом с нами присела женщина в кожаной куртке, тихо заплакала, глядя на убитого.
– А вы куда двигаетесь? Остаетесь в Москве? – спросил меня мужчина.
– Нет, мы пока нечто вроде базы организовали в дачном поселке, там у нас еще люди и машины, – ответил я. – Там сейчас пусто, не сезон. Отсидимся несколько дней, посмотрим за развитием событий, а затем, когда первая волна вот этого всего, – я показал на мертвых грабителей, – схлынет, то поедем дальше.
– Разумно, – кивнул тот головой. – У вас как, все свои? Или принимаете новых людей?
Вопрос меня несколько озадачил. Пока об этом никто не задумывался. Мужик понял мое молчание по-другому, сказал:
– Да вы не беспокойтесь, я шестнадцать лет прослужил. И Мария Николаевна женщина боевая, уже застрелила одного мертвеца. Балластом не будем.
– Понимаете… я не против новых людей, но возникает вопрос снабжения, – осторожно ответил я. – Надо будет разжиться продуктами. И живем мы все на одной дачке, с местом не очень.
– Если там сейчас никого, не сезон, то можно вскрыть еще домик-другой, – пожал плечами мужчина. – Снявши голову, по волосам не плачут. А насчет продуктов я могу вам посоветовать кое-что. Завтра можно сделать, если придумаем как.
Я кивнул в знак согласия. Вообще-то, как дополнительный боец, а то и двое, в отряде нам не помешали бы. Можно наладить нормальное дежурство, например. Тем более, что дополнительным оружием и боеприпасами мы сейчас разжились. Необязательно тащить их за собой в Садов, дальше мы можем разъехаться кто куда. А вот база у нас будет охраняться куда лучше.
– Присоединяйтесь, – согласился я. – Что с покойным делать будем?
Я показал на убитого водителя, которого женщина накрыла милицейской плащ-палаткой.
– Давайте с собой возьмем, – сказал мужчина. – Где-нибудь под деревьями похороним. Он лес любил.
Я повернулся к охраннику, протянул руку, представился:
– Сергей.
– Тезки, – пожал он руку мне.
– Маша, – назвалась женщина. – А эти двое – Сашка и Лика.
Она показал на державшихся за руки детей.
– Сергей, – представился я мальчишке, протягивая руку для пожатия.
Сергей Крамцов
21 марта, среда, днем
На Ленинградке было относительно оживленно. Наверное, из города начали уезжать люди. В потоке несколько раз замечали и машины с военными номерами, судя по всему, с дезертирами.
Большинство московских радиостанций, работающих на коротких волнах, замолчали, но две основные новостные продолжали работать, причем в прямом эфире, без рекламы и музыки. В мнениях говоривших не было уже такого сумбура, как утром, вещи назывались своими именами. Обозначилось наконец название для главного врага – «зомби».
Звонившие много говорили о том, что военные перекрыли въезд в центр города и туда вообще невозможно попасть. Другие говорили о том, что военные в некоторых местах снимают заслоны и сами куда-то уезжают. По всему было понятно, что организованного сопротивления бедствию в городе нет. Никто не давал населению никаких конкретных советов или указаний, ничего не было слышно об обещанных убежищах. Власть самоустранилась, армия разбредалась, защищая саму себя и свое становящееся невероятно ценным имущество. Догадаться просто раздавать оружие населению никто не сумел, хотя именно в этом случае страна бы выжила. Люди сумели бы отбиться от нашествия ходячих трупов, если бы было чем отбиваться. Однако реакция власти в такие смутные времена всегда обратна логичной – стараются убрать оружие подальше от народа.
Много говорили о том, что подобное происходит не только в Москве. Сведения об оживших мертвецах шли уже со всего мира, чем дальше – тем больше. Петербург был уже наводнен зомби, там ситуация развивалась, как в Москве, но с отставанием в несколько часов. Общее настроение было чем-то вроде смеси паники с полным непониманием происходящего.
Пост ГАИ на выезде был покинут, машины никто не останавливал и не досматривал. На путепроводе возле Химок в ряд стояло с десяток новеньких БМП-3, солдаты сидели на броне, но никакой активности не проявляли. Вокруг колонны лежало несколько трупов расстрелянных мертвяков. У меня мелькнула было идея попытаться и у них разжиться патронами, но я ее отмел – это подразделение пока выглядело вполне организованной силой и распродавать имущество явно не собиралось.
