Ничего себе, маленький знак! — чернокнижник припомнил огромную двухсотведерную бочку и в сомнении чуть было совсем по-простолюдински не почесал в затылке. И тут только до него дошли с легчайшим нажимом произнесенные ключевые слова пока неизвестной нам. А-а, Падший всех девиц побери — это ведь пресловутая женская дипломатия в действии!
Полыхающий алым пламенем демон оказался тоже отнюдь не дурак. Он стал перед молодой баронессой на одно колено и, пригасив на миг свой жар, осторожно, стараясь ненароком не обжечь нежную девичью кожу, приложился к ручке.
Глава 25
Valle не спеша прогуливался под огромными южными звездами. Рядом с ним шли обе баронессы, а чуть позади Джейн и Бестия осторожно, с деликатнейшими маневрами и каждый миг готовые отступить, присматривались и знакомились друг с другом. А по сторонам тянулись бесконечные, уснувшие и все же таинственно шелестящие виноградники.
— Вот что скажите, ваше чернокнижие, — прощебетала Лаки, продолжая начатый после отъезда барона Орка со своими людьми разговор. — Ведь тот портрет мой наверняка какими-то свойствами обладает? Отчего-то меня часто тянет подойти и просто посмотреть.
Мать ее на миг затаила дыхание. Да, слыхала она древнюю легенду — что был некогда художник и маг такой силы, что нарисованный им портрет старился вместо него. И жить бы умельцу вечно — да спрятанный в укромное место холст изгрызли равнодушные к искусству мыши…
Усмехнувшись, молодой чернокнижник помолчал некоторое время. Оказывается, он тоже знал эту легенду седой древности — правда, в несколько более подробных деталях. На самом-то деле художник заплатил свою цену за почти две сотни лет молодой, бодрой жизни. Только ведь, у всего есть оборотная сторона, и вот об этом-то часто забывают. Надо быть уж вовсе выдающимся ловкачом и умельцем, чтобы и дерево срубить, и эльфу не попасться.
— Да, вы правы, леди, — кивнул он, беззаботно вышагивая по белеющей в темноте дороге. Заклинание ночного зрения он не набрасывал, достаточно идущих сзади ведьмы с бестией — те горьким опытом учены, без лишних предосторожностей даже под кустик не сходят
— Есть кое-что, — он помолчал, подбирая слова. И что удивительно, обе внимательнейшим образом прислушивающиеся женщины молчали. Равно как и ощутимо навострившие ушки охранницы.
— Придет время, и вы, юная леди, сможете проделать некоторое мысленное усилие, сделать шаг — и из любой дали, где бы вы ни были, выйти из портрета в ту комнату, где он висит.
Он усмехнулся и добавил.
— А посему на верхушке башни лучше его не выставлять, можно при падении руки-ноги переломать, — заметив уже срывающиеся с язычка девушки сто и один вопрос, все же успел упредить их. — Ни слова больше, ваша светлость — придет время, вы сами все поймете. Скажу больше, этот дар передастся и вашим детям, внукам и так далее. Фамильное умение рода Лаки, так сказать.
— Ну откуда у нее дети?… — не в лад пробормотала углубившаяся в свои мысли почтенная мать-баронесса, но Valle с уыбкой поправил ее:
— Гм, ваша светлость — не вынуждайте меня объяснять, почему и откуда берутся дети!
От хохота четверых молодых проказников едва не попадали из своих гнезд удивленно перемигивающиеся звезды. И даже старшая Лаки деликатно посмеялась, несколько привыкнув за седьмицу к рискованной, на грани фола манере общаться нынешней молодежи.
В это время Джейн насторожилась. Она повернулась в сторону скрывшейся за пологим холмом деревни. Остатки улыбки испарились с ее еще светящегося от смеха лица.
— Мой лорд, кто-то из волшебников сюда спешит. Да на коне — не иначе, как что-то срочное и весьма важное.
В самом деле, не прошло и полквадранса, как из-за холма вымахнул всадник, бешено погоняющий свою лошадь. Высекая редкие искры подковами по иной раз попадающимся на дороге кремням, та неслась как на скачках — широким и размашистым галопом. Резко осадив ее, всадник спрыгнул из седла и откинул плащ. Это оказалась та самая Мастер Воды, что поселилась в постоялом дворе под видом почтенной небогатой горожанки.
— Барон, сообщение от Мэтра, — так слегка завуалированно при посторонних называли начальника Тайной палаты Берковича. — Сообщение три-один. Повторяю, три-один.
— Заткните уши! — коротко и громко рявкнул Valle дамочкам. И едва те, огорошенные донельзя, послушались, как он длинно и витиевато выругался. Ведь сигнал три-один в переводе на нормальный язык означал примерно то же, что пожар в доме, ураган у детской колыбели и вообще — вселенский потоп.
Заметив по губам, что их светлость чернокнижник прекратили выдавать флотские загибы, магичка вынула пальчики из ушей и достала из специально нашитого внутреннего кармана свой шар связи. Миг-другой проделала с ним недоступные чернокнижнику манипуляции, сопровождая их некими магическими импульсами, и вот из темной глубины хрусталя брызнул свет. И вместе с ним прорезался взволнованный и чуть искаженный голос мага, почти неотступно следующего за шефом тайной службы…
***
— Как это произошло? — глухо спросил он.
Перед глазами его то и дело норовила встать в полный рост пелена забытья, пронизанная багровыми молниями. А из-за нее во всей своей неприглядности выплывала мысль, что не один он владеет тайными обрядами Тьмы. Не одному ему доступны покрытые темнотой тропы и Силы.
Осунувшийся и бледный сыскарь, знакомый Valle по некоторым прошлым делам совместно с Тайной Палатой, угрюмо проворчал:
— После полуночи в соседнее баронство прискакал на взмыленном жеребце посыльный отсюда. Сразу к магу, у которого шар имелся. Тот доложил в нашу контору…
А на широкой и пыльной деревенской площади у их ног алым огнем светилась огромная пентаграмма. Сделанная по всем правилам, и даже с учетом ослабшего созвездия Змеи. А в центре — в центре находилось то, что осталось после грамотно проведенной Мессы от паренька. Того самого паренька, которого Valle выкупил у умирающей деревенской ведьмы в приграничной к Королевству Всадников деревушке. Белобрысая головка десятилетнего мальчонки запрокинулась, и даже сквозь подсыхающие на лице потеки крови виднелась на лице страшная, невыносимая предсмертная мука. Руки и ноги его были накрепко привязаны к вбитым в землю колышкам, а вместо тельца…
— Когда мы прибыли, он еще живой был, — с ненавистью продолжал коронный. — Изрезали его точно как в том, ну, том самом…
Он запнулся, не осмеливаясь назвать полное имя тайного обряда чернокнижья. Да, все верно — по спине Valle жар прокатился пополам с ледяным крошевом — жертва должна быть не только жива во время процедуры, но даже и в сознании. Это что же, мальчонку живым выпотрошили и разделали?
