Возведение церковных зданий – церквей, монастырей, епископальных дворцов и прочих помещений – обходилось духовенству бесплатно. Половину расходов покрывала королевская казна, прихожане – вторую половину, а индейцы, как правило, поставляли бесплатную рабочую силу.
На Кубе церковники в XVII-XVIII вв. владели сахарными и табачными плантациями. Они участвовали в торговле, в том числе контрабандной. Прибыли, получаемые от торговли табаком, заставляли их относиться к табачному зелью довольно благосклонно, несмотря на его "сатанинское" происхождение. В конце концов дьявол, соблазняя верующих табаком, действовал против своих же интересов, ибо тем самым увеличивал церковные доходы. Таким образом, не без иронии отмечает Фернандо Ортис, интересы дьявола и священников совпадали: как сатана, так и служители бога были заинтересованы в отравлении никотином христианских народов (Ortiz F. Historia de una pelea cubana contra los demonios. La Habana, 1959, p. 317).
На Кубе, как и в других колониях, церковники получали земельную собственность в дар от верующих. Так, например, капитан Игнасио Франсиско де Баррутия, руководивший в 1723 г. подавлением движения вегерос (табаководов), протестовавших против установления колониальными властями табачной монополии, подарил иезуитам сахарную плантацию стоимостью 80 тыс. песо (Ibid., p. 323).
Церкви в Гаване строились в основном на доходы от десятины, которую выплачивали церковникам вегерос. По подсчетам Хакобо де ла Песуэля, автора "Географического, статистического и исторического словаря острова Кубы", вышедшего в Гаване в 1863 г., в начале XVII в. церковная собственность на острове оценивалась в 4 млн. песо.
В 1837 г. на Кубе было 359 церковников, доходы которых превышали 1 млн. песо в год. Епископ Гаваны получал годовую ренту в 80 тыс. песо (Ibid., p. 507-508).
Монастыри обогащались за счет ренты с приданого, которым снабжали своих дочерей помещики при их определении в эти "святые обители". Это приданое приравнивалось банковскому вкладу, приносящему определенный годовой доход (Hammett B. R. Church wealth in Peru: estates and loans in the Archidiocese of Lima in the seventeenth century. – "Jahrbuch fur Geschichte von Stadtwirtschaft und Gesellschaft Lateinamerikas". Bonn, 1973, N 10, S. 116). Рента начислялась из части недвижимой собственности пожертвователя. Таким образом, монастырь приобретал долю в собственности помещика. Этот "фонд", проценты с которого шли на содержание монахини или на оплату поминальных месс, назывался капельянией (capellania).
Церковь широко занималась ростовщической деятельностью, хотя официально осуждала ее. Церковники брали от 4 до 6% с одолженной суммы, получая под залог недвижимую собственность. Иногда такой долг переходил из одного поколения в другое. Церковники заботились не столько о возвращении одолженной суммы, сколько о регулярном получении процентов. Владелец заложенной собственности мог ее свободно продать, не спрашивая разрешения кредитора, однако он не имел права ее делить.
О размерах ростовщической деятельности церкви можно судить по данным мексиканской провинции Тласкала; здесь в 1712 г. из 155 поместий и ферм (ранчос), оценивавшихся в 1769637 песо, 102, или 65% (стоимостью в 748735 песо (Semo E. Op. cil, p. 176-179)), находились в "мертвых руках" церкви или под залогами, или в виде завещательных дарений (цензов), доход с которых шел на оплату поминальных служб. К концу колониального периода церковь таким образом приобрела долевое участие в большинстве поместий в колониях.
Церковники участвовали и в торговых операциях. "Несмотря на запрещение, – пишет испанский историк Рафаэль Альтамира, – вести торговлю отдельным лицам, принадлежавшим к духовенству, налагавшееся неоднократно папскими буллами Григория XIII, Павла V, Урбана VIII, Климента IX, а также решениями церковного собора в Лиме в 1583 г., не удалось избежать того, что под различными предлогами многие монастыри и религиозные миссии участвовали в торговых предприятиях" (Альтамира-и-Кревеа Р. История Испании, т. II. М., 1951, с. 269). Духовные ордены занимались главным образом перепродажей товаров, получаемых из Испании, с Филиппин, а также из Азии, закупали их оптом и держали на складах точно так же, как это делали торговцы-миряне. Иногда они объединялись в крупные импортные компании (Альтамира-и-Кревеа Р. История Испании, т. II. М., 1951, с. 270). Монахи не чурались и розничной торговли. Как показывают донесения папских агентов, хранящиеся в архивах ватиканской конгрегации пропаганды веры, монахи вели широко разветвленную торговлю вином среди населения, в частности среди индейцев, которых они нередко силой заставляли покупать водку. В Сантьяго (Чили) монахи в постные дни скупали рыбу на рынке и продавали ее втридорога у ворот монастырей.
Самым богатым монашеским орденом в колониях Испании был могущественный орден "Общество Иисуса". Стоимость иезуитской собственности в испанских колониях Америки во время его запрещения в XVIII в. оценивалась в 71483917 серебряных песо (Rippy I. F. Historical Evolution of Hispanic America. New York, 1943, p. 100). Эти данные далеко не полные, если учесть, что только на Кубе собственность иезуитского ордена в момент его запрета в 1767 г. была оценена в 46641875 песо (Guerra у Sanchez R. Manual de Historia de Cuba. La Habana 1938, p. 174).
Как и в других частях света, в американских колониях иезуиты особенно энергично проявляли себя в торговой и предпринимательской деятельности. Другие монашеские ордены рассчитывали в основном на дарения, завещания верующих и на королевскую милость. Иезуиты же, не брезгуя этими традиционными источниками доходов, предпочитали им прямое участие в торговых и финансовых операциях и сделках. Американский историк X. Херринг считает, что в колониях иезуиты являлись крупнейшими рабовладельцами, банкирами, купцами. Он называет их доминирующей экономической силой в Испанской Америке (Herring H. A history of Latin America. New York, 1963, p. 183).
Хотите ли знать символ веры
Семейства Иньиго?*
Верую в сахар, в индиго.
*(Иньиго – производное от имени Игнатия Лойолы, основателя иезуитского ордена)
Эта популярная в XVIII в. эпиграмма на иезуитов довольно точно отражала характер их деятельности в колониях.
К сахару и индиго можно было бы добавить и хинную кору, монопольными поставщиками которой на европейский рынок являлось "Общество Иисуса". Этот товар был известен тогда и как "порошок иезуитов".
Спаивают
"Двадцать или тридцать лет после прибытия иезуитов в Мексику, – отмечает французский историк Франсуа Шевалье, – мало составлялось завещаний без того, чтобы им не перепадало щедрых дарений. Их послушники набирались из самых богатых семейств, и многочисленные дарения и платные поминальные обедни приносили им большие суммы денег" (Chevalier F. La formacion de los grandes latifundios en Mexico. – "Problemas agricolas e industrials de Mexico", 1956, Enero-marzo, p. 196). О размерах полученных иезуитским орденом в колониальное время дарственных завещаний говорят такие примеры: один из богатейших людей колонии – Алонсо де Вильясека в 1580 г. оставил ордену 224791 песо (The Expulsion of the Jesuits from Latin America. New York, 1965, p. 40). Иезуиты были душеприказчиками другого колониального крёза – Альваро де Лоренсана, оставившего в 1631 г. ордену свое состояние, оцененное в 800 тыс. песо (Ibid., p. 97).
"Деловая деятельность "Общества" в Мексике, – пишет Ф. Шевалье, – была просто грандиозной; начав с нуля, оно вскоре стало обладателем крупнейших скотоводческих и других поместий, лучших сахарных заводов, заняло ведущее место в школьном образовании и миссионерской деятельности" (Chevalier F. Op. cit., p. 197). В частности, иезуитам принадлежали два крупнейших в Мексике овцеводческих хозяйства – "Сайта Лусия" и "Нуэстра Сеньёра де Лорето", приписанных к их столичному колледжу св. Петра и св. Павла. Руководство этого колледжа занималось и работорговлей. По счетным книгам установлено, что только в XVII в. оно купило и продало около 500 негров-рабов (Chevalier F. Op. cit., p. 197).
Обращаясь к папе Иннокентию X в 1647 г., Палафокс, епископ Пуэблы (Мексика), враждовавший с иезуитами, писал об их владениях в этой колонии: "Их стада рогатого скота и овец бесчисленны. Я знаю два их поместья, у каждого из которых по 300 тыс. голов овец, а у других более 60 тыс. быков. Все белое духовенство вместе имеет только три небольших сахарных завода, а иезуитам принадлежат шесть самых больших сахарных заводов Центральной Америки, и каждый из этих заводов представляет ценность в 1/2 – 1 млн. песо. Некоторые из них дают более 100 тыс. чистого барыша, и даже самые малые приносят не меньше 25-30 тыс. Кроме того, иезуитам принадлежат обширные пространства земли, простирающиеся на многие мили и отдаваемые в аренду; все эти земли чрезвычайно плодородны и в изобилии производят маис, табак и пр. Им еще принадлежат богатые серебряные копи, и вообще богатство и могущество их так велики, что белому духовенству вскоре придется выпрашивать у них милостыню" (Palafox у Mendoza J. de. Obras, v. XI. Madrid, 1762, p. 30-32).
Обнаруженная Франсуа Шевалье в мексиканских архивах "Инструкция братьям-иезуитам – управляющим имениями", составленная руководством иезуитского ордена в Риме в начале XVIII в., неопровержимо свидетельствует о повсеместном приме-нении последователями Лойолы рабского труда. Иезуиты не щадили ни детей, ни женщин. Инструкция предписывает использовать индейцев для работы начиная с пятилетнего возраста. В инструкции перечисляются различные телесные наказания, рекомендуемые для применения к строптивым индейцам. Инструкция призывает использовать религию для более успешной эксплуатации рабов (Американский историк Бэйли Диффи отмечает: "Рабы составляли самую ценную часть иезуитской собственности. Детальный инвентарь показал бы, что они владели тысячами рабов. Что они относились к рабам согласно обычаям своего времени, говорит наличие кандалов и других инструментов пыток, обнаруженных на иезуитских плантациях во время их изгнания" (Diffie В. W. Op. cit., p. 584-585)): "Сделайте рабов добрыми христианами – и вы сделаете их хорошими работниками" (Instrucciones a los Hermanos Jesuitas Administradores de Haciendas. Mexico, 1950, p. 5).
