Прыгать-Бросать продолжал равномерно бить в барабан, но литавры Скользить-Летать зазвучали иначе. Сначала я не мог понять почему, но потом я увидел, как длинный летящий конец левого шарфа Мастера Ли мечется вверх и вниз, почти одновременно мое весло встало на дыбы и я понял, что отныне литавры будут передавать предупреждения и команды. Мы выплыли из спокойного бассейна и литавры предупредили о появившихся волнах, нас подняло вверх и швырнуло вниз, потом мы снова поднялись, барабанная дробь на обоих лодках стала чаще, и весла забили быстрее.
Я увидел как правый шарф мелькнул в воздухе за мгновение до того, литавры повторили команду. Ждем… ждем… сейчас! Я опустил лопасть в воду и наклонился налево: один… два… три… вверх! Плавно поднять весло вверх совсем не просто, но я сумел ничего себе не повредить, если не считать разбитого носа, когда рукоятка ударила мне в лицо. Ждем… ждем… вниз! Наклониться вправо. Один… два… три… вверх! Не слишком красиво, но мы сделали поворот и вернулись обратно на правильный курс. Я посмотрел на торчащий из радужных волн огромный черный камень, который обе лодки обогнули с разных сторон. На нем были выгравированы символы солнца и луны, янь и инь, и я спросил себя, не может ли камень быть чем-то вроде указателя, который подчеркивает настоящую, гномоническую, сущность курса.
Мастер Ли взмахнул шарфами, литавры повторили команду, и плавные, гладкие взмахи весел стали еще немного длиннее: бум, тра-та-та, бум, тра-та-та. Одновременно напротив нас Завистник отдал ту же самую команду, лодки шли вровень.
Капитан, конечно, самый важный член команды. Козел находится далеко сзади и не видит всех опасностей впереди, мир гребца начинается и заканчивается веслом, а барабанщики устанавливают ритм, подбадривают, передают команды, но не изобретают их. Капитан, стоящий на носу — глаза и мозг лодки, одно неверное движение его шарфа — и гонка закончилась. Я безгранично верил в Мастера Ли, но понимал, что его положение мало чем отличается от моего. Напротив него стоял кавалер, который осмелился любить и предать самую могущественную и опасную из всех богинь, который однажды уже сражался с Восемью Умелыми Мужчинами, хотя и проиграл ту гонку, и который, выражаясь поэтическим языком, прокладывал путь среди звезд на упряжке, запряженной божественными драконами. Кукольник стоял, даже не держась руками за столб, его тело, казалось, само повторяло все движения лодки.
Бум, тра-та-та, бум, тра-та-та. Лодки сражались с волнами, прыгая вверх и вниз, и я понял первую причину, почему рулевого называют козлом. На бурной воде рулевой должен постоянно махать веслом, обеспечивая равновесие лодки, и использовать ветер, чтобы исправить боковое смещение не зачерпывая слишком много воды. В результате я либо летал по воздуху, либо боролся с огромной тяжелой штукой, а когда успевал бросить взгляд налево, через водяную пыль, видел Гуань, управлявшую веслом едва прикасаясь к нему. Как ей это удавалось? Одной силы тут мало. Каким-то образом она предвидела каждую волну, каждый удар воды и каждый прыжок лодки, и всегда находилась в нужном положении, когда приходило время исправить курс. Тем временем колебания музыки Юй становились все сильнее и сильнее. Пещера исчезла из виду. Небо (если это было настоящее небо) потемнело, радуга, связывавшая волны, сверкала как огонь. Мне показалось, что по обе стороны от нас находятся берега с деревьями и спутанными кустами, и, действительно, приглядевшись, я разобрал людей на правом берегу и огромных ужасных тварей на левом.
Шарфы взлетели в воздух, барабаны забили быстрее, восемь первых весел каждой лодки зачастили. Лодки помчались вперед, похожие на скользящие по волнам стрелы, водяная пыль взлетела в воздух, когда нос прорезал волны. Требовательно забили литавры. Ждать… ждать… вниз, удар, вверх… ждать… ждать… вниз, удар, вверх! Мы благополучно обогнули второй торчащий из воды камень со знаками солнцестояния, но на тот раз я на мгновение позже поднял весло. Сомневаюсь, что кто-нибудь кроме меня заметил это, но Гуань безупречно выполнила поворот и лодка янь оказалась впереди нас на несколько цуней. Если эти остроконечные камни действительно являются гномоническими символами, то осталось еще четыре, вместе шесть, полгода, и я даже не хотел думать, насколько она обгонит меня, когда мы пройдем мимо последнего. В воздухе мелькнули шарфы, ударили литавры, барабаны ускорили темп, весла ускорились: бум, тра-та-та, бум, тра-та-та, и я сосредоточился на своем весле. Слева, на берегу, ужасные твари ревели, сражались и убивали, вулканы извергали пламя и лаву, земля трескалась и качалась. Справа появились мужчина и женщина, скорчившиеся и напуганные, одетые в меха, за ними монахи в медвежьих шкурах с вышитыми на шкурах четырьмя золотыми глазами, молитвенно поднявшие руки к небу, а еще дальше девушка, как и Небесный Мастер взмахнувшая каменным топором: топор упал, и душа улетела к богам.
Ждать… ждать… вниз, удар, вверх… ждать… ждать… вниз, удар, вверх!
Лодка янь уже обогнала нас на чи. Камень остался позади, и я увидел, как люди в испуге глядели на крошечное солнце, похожее на гаснувшую свечу, вытаскивали детей из-под укрытья, бегали кругами и играли с особыми шапочками на своих головах, как и в моей деревне во время первой луны: ярко окрашенные шапки, сделанные в виде цветов и кузнечиков, такие яркие на белом снегу, что должны были привлечь глаза богов, глядевших вниз. Все очаги погасили, чтобы сохранить огонь для солнца. Сваренные яйца раскрасили так же ярко, как весенние цветы, вынесли под темное холодное небо, торжественно разбили скорлупу и подняли желток высоко вверх.
Быстрее, просигналили шарфы и цимбалы, весла замахали еще быстрее, лодки с зубодробительными толчками прыгали с волны на волну, одна за другой, и пока узкие корпуса неслись вперед, корма каждой лодки раскачивалась из стороны в сторону. Меня мотало как тряпичную куклу, привязанную к рукоятке рулевого весла, я старался как можно больше использовать воздух и как можно меньше воду, но Гуань все равно опережала меня, все предвидя, уравновешенная и спокойная. Лодка янь была впереди уже на три чи.
Несмотря на водяную пыль я увидел на берегах смазанные фигуры. Справа была деревня, очень похожая на мою, и с болью в сердце я увидел, как молодые люди подкинули в воздух прекрасных девушек, надевших самые лучшие одежды; те взлетели все выше и выше в небо, как лепестки цветов, уносимых ветром. Женщины постарше, тоже одетые в яркие одежды, держали в руках цветные ленточки и танцевали вокруг столба. Отцы требовали, чтобы их сыновья сохраняли воланчики в небе как можно дольше, и каждый волан стал желто-красным, как солнце. Торжественно раскололи последний лед, почистили могилы и пригласили духов мертвых присоединиться к празднику начала весны, чашки с вином пошли из рук в руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
