на суде. Прости, что тебе пришлось присутствовать там. Прости, что мое «дело» отправило маму в больницу с нервным срывом.
Не знаю, сколько раз сказать «прости», чтобы ты поверил, как искренне мне жаль. Я хотела бы, чтобы все осталось за закрытыми дверьми, внутри семьи и только там.
Беды, невзгоды, несчастья, болезни.
Ты учил решать проблемы внутри семьи. Я хорошо запомнила уроки.
Какой получился бы прекрасный финал, если бы все закончилось после похорон Дениса! Сначала я так и планировала, ты же понимаешь. Хотела остаться чистейшей в этой передряге и не дать никому повода даже заикаться о нашем браке в негативном ключе. Мы с Денисом были счастливой парой, а потом одному из нас не повезло. Какой трагизм. Новостные ленты показали бы мое уставшее лицо на редких фото, осветили бы церемонию похорон и забыли бы обо мне на много лет. Как я и хотела.
Но ты же прекрасно знаешь, что случилось потом. Я решила избавиться от любовницы. И это правильно. Никто не должен уйти безнаказанным. Предатели умирают.
Мне часто снится сон, сотканный из воспоминаний. Мы с г-жой Бельгоцкой сидим друг напротив друга в уютных креслах у камина. За окном льет осенний дождь. У меня в руках чашка чая. Я рассказываю, что узнала, с кем спит Денис. Я растеряна и обеспокоена. Не знаю, что делать и как реагировать. Г-жа Бельгоцкая гладит меня по ладони и говорит что-то вроде: «Ты знаешь, что делать. Ты сильная, никому и никогда не давай повода сломать тебя. Будь принципиальной, как всегда».
Я помню, что в тот момент решила убить Леру. Просыпаюсь.
Прости меня еще раз. Во мне слишком много агрессии.
Здесь неплохо.
Разрешают писать письма, кормят и нормально относятся. Не курорт. Тяжелее всего заниматься скучной однообразной работой. Я теперь помощница библиотекаря. Представь, каково это. В библиотеке нет ни одной книги на английском языке.
Зато много журналов по психологии, ЗОЖ и о здоровом питании. Буду изучать их, куда деваться.
Закроем гештальт с Риммой Ивановной. Я отравила ее, как только узнала о предательстве. Не мой метод, конечно, но так нужно было сделать.
Прости, папочка, любимый, дорогой!
Я бы рассказала тебе как-нибудь. Всю правду. Оставила бы письма или написала бы свою книгу. Только для узкого семейного круга. Назвала бы ее так же, как хотела назвать книгу г-жа Бельгоцкая: «Идеальность».
Это ведь про меня.
Да и вообще про всех нас в каком-то смысле. Современный мир жесток. Покажешь слабость – сожрут. Отыщут в Интернете хоть маленькую грязную деталь в биографии – набросятся и обглодают до костей.
Наверное, я была слишком наивна, раз думала, что смогу быть идеальной в таком мире.
И глупая – раз думала, что бумага хранит секреты надежнее, чем чаты в мессенджерах.
Думаю, что надо было все сжечь. Сразу и наверняка. Дом, распечатки, ноутбук, журналы, г-жу Бельгоцкую, Дениса. Только огонь может очистить все раз и навсегда.
О, запах дыма! Он прекрасен. Вспоминаю его, папа, и думаю о тебе.
Мы все прекрасны, когда горим. Кто-то от любви, кто-то от ненависти, а кто-то просто так.
Когда-нибудь сгорю и я.
Например, сегодняшней ночью.
Целую тебя, папочка. Люблю, люблю, люблю. Надеюсь, ты простишь, потому что другого выбора у тебя не будет.
