В светлой гостиной, с затоптанными солдатскими ботинками зеркальными полами, Викинг сел в кресло и устало отвалился на мягкую спинку. Через несколько минут принесли завернутый в фольгу большой пакет, по виду – саморазогревающийся комплект из штатовского сухого пайка, и пару пластиковых бутылок апельсинового сока. Отвернув тугую пробку, Викинг залпом осушил одну, а вторую, сделав паузу, начал пить не спеша, смакуя холодную и ароматную жидкость.
Руэнтос расположился неподалеку на роскошном атласном диване. На низком журнальном столике перед ним уже стояла переносная радиостанция и два черных полевых телефона со змеящимися шнурами, уходящими в распахнутое окно. Они периодически звонили, телефонист выслушивал сообщения и передавал их, а иногда и сами трубки полковнику; в зал вбегали с докладами люди, отдавались приказы; кого-то распекали.
Вот только Викингу здесь делать уже было совсем нечего, и он чувствовал себя лишним в этой деловой суете. Разорвав фольгу и неохотно поковыряв пластмассовой вилкой в пресной пище, он отодвинул пакет в сторону.
Руэнтос спросил:
– Ну как, пришел в себя?
– Отдохнул… – неопределенно пожал плечами Викинг.
– Минут через сорок прилетит министр. К встрече почти все готово, – сказал Руэнтос и на мгновение задумался. – Ты знаешь, я до самой последней секунды не верил, что операция будет успешной и пройдет так гладко. До сих пор в голове не укладывается этот неожиданно свалившийся на голову расклад с Идальго и «Красным легионом». Кто бы мог подумать, что террористы кружат совсем рядом? Более того, от этого дела потянулись крепкие ниточки и дальше. После моей информации начал активничать Интерпол, хотя, мне кажется, у них уже были какие-то завязки. Кстати, похоже, мы решили еще одну очень важную проблему – в общей суматохе застрелили Генри Россета. Идиот полез на рожон под пули, и мои ребята его скосили.
– Как решили проблему? – удивился Викинг. – А реакция его семьи?
– Думаю, что с этим не будет проблем. Легенда уже есть, и она должна всех устроить: герой вьетнамской войны погиб в схватке с террористами. Есть отголоски слухов, что вполне разумный Россет несколько тяготится выходками своего брата. Думаю, он не будет дотошно лезть в детали случившегося. Версия борца, павшего смертью храбрых в борьбе с мировым терроризмом, просто великолепна. Она выгодна и для него, и для нас. Вряд ли родственники Россета захотят скандала и, соответственно, сворачивания своих предприятий в Сьерра-Марино, приносящих им солидную прибыль. Какое у тебя мнение по этому поводу?
– Никакого, – сказал Викинг. – Хорошо, что все уже закончилось.
– Вот так номер! Почему такое уныние? – засмеялся Руэнтос. – Главное действующее лицо, раскрывшее небывалый заговор и проявившее чудеса героизма при задержании негодяя, которого уже десять лет не могут выловить спецслужбы доброй половины мира, так наплевательски относится к свершившемуся подвигу. Готовься к встрече с министром и, думаю, вскоре – с Президентом. Наград, цветов, шампанского и прочих знаков внимания и почтения будет намного больше, чем ты можешь себе представить.
– Мне не нужны реклама и известность. Более того, я был бы очень рад, если вся шумиха вокруг этого дела пройдет мимо. Мое пребывание в Сьерра-Марино и задачи, которые предстоит еще выполнить по делу Осколовых и до которых я никак не могу добраться, совершенно не нуждаются в рекламе. Да и времени потеряно много. И моему руководству это вряд ли придется по душе. Есть предложение, чтобы о моем участии в операции знал ограниченный круг лиц. Пусть лавры достанутся кому угодно – министру Вильясу, тебе, Президенту, а я пока побуду в тени под скромным грифом «для служебного пользования». Это очень большая просьба, я настаиваю на ней и считаю, что заслужил, чтобы она была выполнена.
Руэнтос недоуменно пожал плечами.
– Не совсем понимаю… Если реально взвесить, то поимка Идальго, без всякого сомнения, перетягивает дело Осколовых и не идет с ним ни в какое сравнение, – сказал он и на секунду задумался. – Хотя могу принять, как сотрудник спецслужбы, что шум вокруг твоей персоны действительно может оказаться лишним. Уверен, министр притащит с собой корреспондентов, а они ребята дотошные и случайно могут докопаться до ненужных подробностей. Согласен с тобой. Ничего не имею против просьбы и считаю ее вполне законной. Единственное, чего не могу обещать, так это того, что тебя оставят без серьезной награды. Ты ее заслужил, и я буду ходатайствовать о твоем награждении вместе с другими участниками.
– Как хочешь, – поморщился Викинг. – Меня это не слишком волнует. Кстати, ты разобрался с утечкой из своего департамента?
– Разобрался. – Полковник бешено сверкнул глазами, и Викинг понял, что затронул больную тему. – Уже сутки моя служба безопасности разматывает клубок. В департаменте была только одна мелкая крыса, но от нее ведут нити в другие места, к более серьезным людям. Судя по всему, «Красный легион» хотел надежно у нас обосноваться и создал обширную сеть, причем на самых различных административных уровнях. Аресты уже начались. Боюсь только, что Вильяс, в силу своей некомпетентности, начнет трубить о победе и кто-то из агентов влияния уйдет и сядет на дно.
– Ладно, это твои проблемы, и тебе с ними бороться. Моего вмешательства в эти дела, надеюсь, не потребуется. Давай решать, что делать со мной.
– Какие у тебя предложения?
– В лагуне находится катер, на котором я плыл, когда меня захватил Россет. Надеюсь, при штурме острова твои люди его не уничтожили, приняв за ракетный крейсер, и он цел. Я хочу катер забрать, тем более что вещь не моя и ее нужно возвратить владельцу. Хочу уйти в одно укромное место и отсидеться, пока не улягутся все страсти, – сказал Викинг, с удивлением отмечая, как Руэнтос, выслушивая просьбу, застенчиво прячет глаза.
Викинг знал, что чувство смущения полковнику не присуще, и настороженно замолк, ожидая очередной неприятности. Прокашлявшись и покряхтев, Руэнтос поднял на него светлый и прозрачный, как у невинного дитяти, взгляд и виновато пожал плечами.
– Извини! И постарайся понять меня правильно. Я знаю, куда ты сейчас направишься. Могу сообщить, что утренние беглецы благополучно добрались до места и находятся в безопасности. Единственный нюанс – эта безопасность обеспечивается моими людьми. Движение катера от острова до бухточки проследили по радару, и я отправил туда команду для проверки. После этого выставил охрану. Без моего приказа ни один человек оттуда не уйдет. Я не знаю, какие у тебя планы, хотя и догадываюсь о них, но поделать ничего не могу. Если до Арриана дойдет, что его дочь после всего случившегося упорхнула дальше, да еще при моем явном попустительстве, будет грандиозный скандал. В принципе мне плевать на Эрнандо, однако, сам понимаешь, должность обязывает…
Викинг с восхищением и злостью смотрел на Руэнтоса. Он легко просчитал ситуацию. Хватило одного намека, всего лишь нескольких слов в разговоре о том, что через девушку есть выход на Хервасио, чтобы эта хитрая бестия разгадала его планы.
Викинг выдержал паузу, упершись тяжелым взглядом в ясные и безмятежные очи Руэнтоса, и устало, но с чувством подытожил разговор:
– Свинья ты, полковник, больше никто. Как на тебя пахать, так с превеликим удовольствием, а от тебя ничего доброго не дождаться, одни проблемы.
– Еще раз приношу свои извинения, но в этой ситуации ничего поделать не могу, – виновато развел руками полковник. – Давай развяжемся с этими террористами, и я, клянусь, всех своих кину на дело Осколовых. Сьерра-Марино перевернем с ног на голову, но с этим делом разберемся. Даю слово!
– Ладно, закончили тему. Давай своим приказание, чтобы мне отдали катер, я все равно поплыву.
Катер, гулко шлепая днищем о волны, быстро приближался к берегу. Далеко справа, на взгорье, просматривался городок Сантино, к которому не так давно он стремился и куда так и не попал, а впереди, сползая к океану, стояла сплошная зеленая полоса леса. Викинг внимательно вглядывался в заросли, стараясь не пропустить замаскированного входа в бухточку.
Люди полковника быстро подготовили катер, заправили горючим, и к его приходу на пирс суденышко умиротворенно гудело на малых оборотах, готовясь к отплытию. Кораблям, стоящим на рейде, передали распоряжение беспрепятственно пропустить Викинга. С охраной, находящейся в бухточке, попытались связаться, но она не ответила. Руэнтос ругнулся в эфир на курортников, оставшихся на материке, и попросил по прибытии на место передать этим олухам, чтобы те вышли на связь с ним лично для беседы по поводу правки их ослиных мозгов. Он спешил – делегация во главе с министром Вильясом должна была прибыть с минуты на минуту. На прощание он хлопнул Викинга по плечу, пожелал ему скорой встречи и хорошего отдыха.
