пылающее солнце едва-едва показалось над горизонтом.
За пять дней на суше руки Шерри почти зажили; и хотя я вежливо предложил ей пару дней посидеть в вельботе, пока Чабби составит мне компанию под водой, тактичность моя оказалась растрачена впустую. Шерри надела гидрокостюм, нацепила ласты, а Чабби уселся на корме, у моторов, чтобы удерживать вельбот на месте.
Не тратя даром времени, мы с Шерри опустились в бамбуковый лес, ориентируясь по маркерам, оставленным в прошлый раз.
Сегодня работали у подножия коралловой стены, и я велел Шерри идти вплотную к рифу, чтобы ей было проще ориентироваться, не нарушая поисковый алгоритм.
Уже на первом проходе, когда мы осмотрели каких-то полсотни футов от первого маркера, Шерри привлекла мое внимание настойчивым стуком по баллонам, и я протиснулся к ней сквозь бамбуковые заросли.
Зависнув у рифовой стены вниз головой, словно летучая мышь, Шерри внимательно рассматривала коралловую осыпь на дне заводи. Из-за близости к рифу она оставалась в глубокой тени, и, только приблизившись вплотную, я увидел предмет, привлекший ее внимание: прислоненный к рифу длинный цилиндр, чья задняя часть скрывалась в увитой водорослями груде мусора, а переднюю, частично поглощенную коралловыми полипами, густо покрывала подводная растительность.
По размеру и правильной форме ясно было, что предмет рукотворный: девять футов в длину, двадцать дюймов в ширину, идеально скругленный, с легким коническим сужением.
Шерри с интересом рассматривала его, а когда я приблизился, озадаченно развела руками.
Я же сразу понял, что именно вижу, и почувствовал знакомое покалывание в руках и загривке: так бывает, когда я сильно взволнован. Сложив большой и указательный пальцы в подобие пистолета, я изобразил выстрел, но Шерри помотала головой: «Все равно не понимаю».
Тогда я схватил слейт и нацарапал на нем слово «пушка».
Теперь она энергично закивала, восторженно закатила глаза и выдула струйку воздушных пузырьков, после чего повернулась к находке.
Судя по размеру, перед нами была одна из длинных девятифунтовок, составлявших вооружение «Утренней зари», но, если на ней имелись надписи, прочесть их было невозможно: из-за коррозии и контакта с подводной растительностью поверхность орудия пошла крокодиловой кожей – ведь ее, в отличие от найденной Джимми Нортом бронзовой рынды, не защитило песчаное дно.
Я проплыл вдоль массивного ствола, внимательно осмотрел его и тут же заметил в сумраке у самого рифа еще одну пушку – эту полипы не пощадили, и она на три четверти вросла в коралл.
Я подобрался ближе, нырнул под первое орудие и опустился к груде коралловых фрагментов и прочего мусора. В двух футах от этой аморфной массы я вдруг понял, на что смотрю, и едва не задохнулся от вскипевшего в жилах волнения.
Энергично работая ластами, я проплыл вдоль кораллового кургана, нашел, где заканчивается осыпь и начинается цельный риф, поднялся над зарослями бамбука, чтобы оценить размеры нашей находки, и внимательно поискал какие-нибудь неровности или отверстия.
Прикинул общий объем – пожалуй, с пару пульмановских вагонов, – но, лишь раздвинув заросли подводных трав и вглядевшись в квадратное отверстие орудийного порта с торчавшим из него пушечным дулом, чью форму не до конца деформировали вездесущие коралловые полипы, я окончательно пришел к выводу, что перед нами передняя часть фрегата «Утренняя заря», разбитого по линии грот-мачты.
Я закрутил головой в поисках Шерри и заметил ее ласты над другим концом кургана. Перевел ее в вертикальное положение, убрал мундштук акваланга и жарко поцеловал в губы, а потом вернул мундштук на место. От волнения на нее нашел приступ смеха, а когда я дал сигнал к подъему, она горячо помотала головой, вырвалась из моих объятий и вновь опустилась к коралловой глыбе. Лишь пятнадцатью минутами позже я сумел оттащить ее от останков фрегата и вернуть в вельбот.
Едва избавившись от мундштуков, мы принялись говорить: я громко, а она тише, но настойчивее. Чтобы вступить в права командира экспедиции, мне потребовалось несколько минут, и только потом я повернулся к Чабби и стал описывать увиденное.
– Это «Утренняя заря», вне всяких сомнений. Под тяжестью вооружения и груза камнем пошла ко дну и легла сразу за рифом, у самого подножия стены. По пути выронила несколько пушек, они теперь валяются рядом с корпусом…
– Мы не сразу поняли, что это «Заря», – снова встряла Шерри, едва я ее утихомирил. – На вид как свалка, огромная груда кораллового мусора…
– Насколько я понял, ей перебило хребет сразу за грот-мачтой, но сильно потрепало по всей длине. Пушку, как видно, сорвало с батарейной палубы, и целыми остались только два порта – самые первые, у бака…
– Как она лежит? – тут же перешел к сути дела Чабби.
– Килем кверху, – признался я. – Наверное, перевернулась, когда шла ко дну.
– Радоваться тут нечему, – недовольно проворчал он. – Разве что сумеешь забраться через орудийный порт или поднырнуть под шкафут…
– Я все облазил, – перебил его я. – Ни одной точки входа. Даже порты и те намертво заросли кораллом.
– Дружище, – траурно покачал головой Чабби, – похоже, эту заводь крепко сглазили.
Все мы, за исключением Шерри, тут же скрестили пальцы.
– Не говори так, понял? – одернул его Анджело. – Не то бурю накличешь.
Но Чабби снова покачал головой, и физиономия его покрылась пессимистическими складками.
Я хлопнул его по спине:
– А правду говорят, что ты ссышь дальше, чем видишь?
От этой юморески он окончательно скис и стал похож на безработного могильщика.
– Оставь Чабби в покое! – пришла ему на помощь Шерри. – Лучше нырнем и поищем пробоину в корпусе.
– Перерыв на полчаса, – объявил я. – Покурю, выпьем по кружке кофе, а потом уже нырнем.
Во второй раз мы так долго оставались под водой, что Чабби пришлось давать тройное оповещение, а когда мы поднялись на поверхность, заводь уже вскипела. В наследство от циклона нам остался высокий прибой – приливные волны тяжело перехлестывали через барьер, врывались в пролом и катились по лагуне с небывалой доселе мощью.
Во время бешеной гонки домой мы молча держались за банки и смогли продолжить дискуссию, только когда вошли в спокойные воды нашей бухты.
– Неприступная, как замок Чатвуда[13] на сейфе Национального банка, – посетовал я. – Один порт перекрыт пушкой, а во второй я сунулся фута на четыре, а потом наткнулся на упавшую переборку. И еще там обитает мурена – здоровенная, размером с питона, зубы как у бульдога, – и мы с ней так и не подружились.
– Ну а шкафут? – спросил Чабби.
– Без вариантов. Вся палуба вросла в коралл.
Чабби скроил самодовольную гримасу – «а я вам говорил», – и мне захотелось стукнуть его гаечным ключом, но я
