В пользу последнего утверждения свидетельствует планетарный крест, о котором мы говорили выше и который опирается своими четырьмя концами на Юпитер, Сатурн, Луну и «точки дракона», оказавшиеся в космограмме ВЛА именно в знаках кардинального креста. Планетарный крест, вписанный в окружность знаков Зодиака, имеет несколько астрологических и эзотерических значений, относящихся к разным уровням описания объекта, в гороскопе которого крест проявился.
В обычной астрологии большой планетарный крест считается довольно тяжелой конфигурацией: он связан со стихией огня, и в характере натива проявляется прежде всего через мятежность, конфликтность. Чреват постоянным возникновением кризисных ситуаций, препятствий, борьбы. Однако, по мнению многих астрологов, натив, научившийся жить со своим планетарным крестом («нести свой крест»), способен к удивительным усилиям и очень активной деятельности. Но при этом он весьма непластичен, склонен навязывать миру свои конструкции и мало воспринимает реакцию мира на свои собственные действия. Крест, опирающийся на кардинальные знаки Зодиака, указывает к тому же на быстроту действий натива.
Планеты, образующие Большой крест в космограмме BЛA, также несут немалую смысловую нагрузку. Юпитер — это внутренняя власть в организации, иерархия, авторитет в сочетании с принципом захвата и расширения. Как я уже говорил, это самая сильная планета в космограмме BЛA, обеспечивающая весьма авторитарный стиль руководства Братством вольных каменщиков. Толпа непосвящённых и низовые члены братства постоянно находятся под жестким контролем (оппозиция Юпитера с Луной — явный, постоянно действующий аспект). Сатурн в соединении с восходящим лунным узлом Раху попал в знак своей экзальтации — Весы. Он обеспечивает строгую систему внутренних правил функционирования братства, фиксированную шкалу ценностей, соблюдение жёсткого этикета, закрытость границ организации. Сатурн — страж порога, экзальтация делает его качества весьма проявленными, а соединение с восходящим узлом усиливает его влияние. К тому же восходящий узел, как мы уже говорили, — указатель направления эволюции натива, а его соединение с Сатурном в знаке Весов говорит о стремлении ко всё большей выделенности, замкнутости и упорядоченности Братства.
Нисходящий лунный узел Кету, лежащий в огненном знаке Овна, в кармической астрологии связывают с прошлым воплощением натива, его «отработанной кармой», а также направлением инволюции, движением вспять. Управителем Овна в классической астрологии является планета бога войны и воинов Марс. Получается действительно интересный символический ряд, особенно если принять гипотезу о военно-монашеском Ордене тамплиеров как предыдущем воплощении масонского Братства: прошедшие стихию огня рыцари храма Соломона (вспомните о сожжённых на кострах Великом магистре Якове де Молэ и его соратниках) возродились в новом обличье в воздушном знаке Весов, где им предстоит смирить страсти властителей и народных масс и установить, наконец, в мире Новый Порядок на века (NOVUS ORDO SECLORUM).
Страж порога и грядущий король нового Золотого века Сатурн, напомню, расположился в одном и том же месте в космограмме Великой Ложи и её «астрального порождения» — заокеанского Дома Соломона, Соединённых Штатов Америки.
Глава 30
Кельтский крест, или чёртово колесо
Живём в лесу, молимся колесу.
Вписанный в окружность знаков Зодиака планетарный Крест, равно как и охватывающий его большой Квадрат, помимо чисто астрологических имеют ещё несколько символических значений, весьма ценимых в герметических науках. Крест в круге — это, прежде всего, символ колеса, а колесо — символ движения, причём движения циклического, то есть вращения вокруг некоторой неподвижной точки — центра круга. А потому символическое колесо очень часто считалось священной моделью мироздания, где проявленное, материальное бытие вечно вращается вокруг неподвижного Божественного Принципа — точки Абсолюта. Наиболее отчётливо эти представления сформулированы в индуизме и классической индийской философии: там колесо сансары — это бесконечный поток перерождений, в который вовлечены все живые существа. В буддизме из этого потока в принципе можно выпасть, соскочить с колеса и уйти через центральную точку — развоплощение в сладкое небытие нирваны. Но сделать это трудно, ох как трудно, почти невозможно!
Но и в индуизме, и в буддизме периодически развоплощаются и перевоплощаются не только отдельные живые существа: люди, улитки, муравьи, боги и демоны. Перевоплощается, проходя череду кальп, манвантар и махаюг, и вся видимая вселенная, сгорая дотла вместе со всеми своими богами и людьми в конце каждой кальпы. А затем из мирового яйца появляется новый Брахма и творит новую вселенную и новых богов. А может, видит очередной сон о новой вселенной, у индусов ведь сон с явью перемешаны так, что не отличить одно от другого, да и не надо отличать.
Но что индусы, ведь о том же говорили все мудрецы древности и почти все мировые религии до пришествия Христа! Греки тоже считали, что по истечении «Великого года» весь космос сгорает в огне мирового пожара, а затем вновь возрождается. Лучше всех об этом сказал Гераклит Эфесский: «Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнём, мерами загорающимся и мерами потухающим». И только некий абсолютный принцип, именуемый Гераклитом Логосом, побуждает мир вновь и вновь возрождаться из огненной стихии (принцип Феникса).
Неудивительно, что крест в круге («кельтский крест») и его разновидности (а к таковым очень многие исследователи символизма относят «гаммированный крест», или свастику) распространились практически повсеместно, от крайнего Севера до последних населённых человеком пределов Юга и от дальнего Востока до дальнего Запада (включая и Новый Свет). Ведь миф о вечном возвращении, как назвал его Мирче Элиаде, это действительно один из основных, архетипичных общечеловеческих мифов.[120]
Но в этом мифе всё сущее, кроме Абсолюта конечно, прежде чем в очередной раз возродиться, должно обязательно погибнуть. Впрочем, и Абсолют, как об этом догадались уже древние индийские гимнософисты («нагие мудрецы», как их называли греки), обладает настолько абсолютным бытием, что его никак нельзя отличить от абсолютного небытия. Ну как точка в центре круга на пересечении двух образующих крест диаметров. Вроде бы она и есть, но нет у неё ни площади, ни объёма, ни длины, ни ширины. То есть точка — объект чисто умозрительный, абстрактный, «не от мира сего».
Наиболее глубокий и серьёзный исследователь эзотерического символизма, Рене Генон, следующим образом характеризует знак колеса: «Само наименование колеса (rota) тотчас вызывает в воображении идею вращения, и это вращение есть образ постоянной переменчивости, которая есть удел всего проявленного. В таком движении есть лишь одна неподвижная и неизменная точка, и эта точка есть Центр.
…Окружность может вращаться только вокруг неподвижного центра; точно так же переменчивость, которая не удовлетворяется самой собой, необходимо предполагает принцип вне этой переменчивости: это «неподвижный двигатель» Аристотеля, также изображаемый Центром… Он есть, согласно индуистскому выражению, «внутренний распорядитель» (anataryдmi), так как он управляет всем изнутри, пребывая сам в наиболее глубинно-внутренней точке, которая и есть Центр».[121]
Но, согласно всем древним традициям, трансцендентный Центр, или Абсолют-перводвигатель, обязательно должен иметь некую проекцию в наш мир, некое своё земное отражение и воплощение, некий «карданный вал», по которому божественная энергия передаётся в косную материальную Вселенную, заставляя бесконечно вращаться все её колеса и шестерёнки. Причём проекция Абсолюта должна иметь в земном мире как географическое измерение, так и социальное. Географическая проекция — это, как правило, некий священный город, в котором обязательно находится главный храм или иная святыня данной традиции. А социальная проекция — это особый круг посвящённых, организация «хранителей Святой Земли», как назвал их Генон,[122] которые стоят у источника божественной энергии и, по словам Генона, с одной стороны, воспрещают доступ к нему недостойным («профанам»), а с другой — обеспечивают связь земного сакрального центра с внешним миром.[123]
Например, в иудаизме священным географическим центром мира является земля Ханаанская, то есть Палестина, и её столица — город Иерусалим, в котором царь Соломон воздвиг когда-то храм Бога. А социальный центр — это сам еврейский народ, вокруг которого, по мнению правоверных иудеев (да и многих евреев-атеистов тоже), и вращается вся мировая история. Китайцы, в свою очередь, с давних времен считают именно свою страну центральной: Чжун Го, или Срединное Царство, — таково древнее название Китая.
