class="empty-line"/>
Мачеха быстро сунула руку в карман, и тут же замерла — в воздухе разлилось огромно давление синергии. Синергия была настолько мощной, что буквально вдавливала в пол и заставляла опуститься на колени, вжимала, стараясь размазать.
— Что за ужасная синергия? — рухнула на колени Фрея. — Кто?
Давление стало ещё сильнее, и она рухнула плашмя вдавливаемая в пол.
Я прислонился к стене и изо всех сил напряг ноги, чтобы не свалиться как она. Синергия действительно поражала. Такой силы я ещё никогда не чувствовал.
Давление возросло и в комнату вошёл отец.
— Я несколько раз хотел вмешаться, не послушав Яна, но теперь вижу, что он был прав, — медленно с холодной яростью произнёс отец. — Я видел более чем достаточно.
— Э, Марк…
— УМОЛКНИ! — волна синергии ударила с такой мощью, что мачеха уткнулась лицом в пол, а я почувствовал, как начинаю сползать по стене под гнётом такой мощи. — Я не разрешал тебе говорить!
Взгляд отца упал на меня и немного смягчился. Тут же давление ослабло, и я смог распрямиться.
— Ян, ступай — помоги Илоне.
Илона повернула ко мне бледное лицо.
— Ян, ты жив? Прости, я не знала, что она применит этот яд. Она не говорила. Из-за меня теперь ты…
— Тссссс — со мной всё хорошо, ты разве не слышала — на меня этот яд не подействовал. Сейчас я тебя подлечу, и отведу умыться.
— Нет, — замотала головой Илона. — Ян я должна быть там. Я заслужила право это видеть.
Я подхватил её на руки и занёс в соседнюю комнату.
Отец навис над мачехой:
— Это ты пыталась убить моего сына «Блокадой»? Редкий яд, как и этот. Да-да, Фрея, я знаю, что прошлый раз его пытались отравить, а не он напился. Отвечай. Я почувствую правду.
Фрея смотрела на отца ровно одну секунду.
— Нет! Марк, это не я!
— Правда, — хмуро констатировал отец и давление в комнате слегла ослабло. — Но это не оправдывает того, что ты пыталась сделать сегодня.
— Но он сам виноват!
— Виноват в чём? В том, что прошлый раз ты пыталась отобрать у него жильё? Или в том, что ты пыталась убить его с помощью своего племянника Юстаса? Да Фрея, я и об этом знаю.
Мачеха молчала.
— Ян, Илона, — повернулся к нам отец. — Вам решать, что с ней делать.
— Твой выбор, — кивнул я Илоне.
Девушка поджала губы обдумывая. Марк Вестер смотрел на неё с ожиданием, её мать — с надеждой и страхом.
— Я думаю, заключение будет самым подходящим наказанием, — наконец выдохнула девушка. — Пожизненное.
— Одобряю, — кивнул отец.
— Неееет! — завизжала мачеха. — Марк, умоляю, прости!
— Знаешь Фрея, — сухо заметил отец. — Я закрывал глаза на твои мелки интриги, пакости, но то, что ты сделала сегодня, перешло все границы.
— Марк! Пожалуйста!
— Отравление «Блокадой» карается смертной казнью, или пожизненной тюрьмой. Отравление «Поцелуем Ехидны» — только смертной казнью. А то, что ты делала со своей дочерью ещё хуже. Ты хочешь, чтобы я простил тебя за это? Пожалуй, я пока ещё не решил, какая тюрьма у тебя будет — безлюдный остров, с одинокой башней, или небольшая камера с прогулками по двору раз в месяц.
Ответом лишь послужили сдавленные рыдания мачехи.
— Я оставлю вас, — кивнул отец, поднимая её с пола и легко укладывая на плечо. — Удачного матча сегодня вечером Ян. Я обязательно приду посмотреть.
Отец медленно и без спешки вышел за дверь, и давящая синергия стала постепенно исчезать — ни что больше не мешало дышать и не вжимало в пол.
Я занялся лечением Илоны — в этот раз на ней снова места живого не было.
— Прости, что так долго — отрава не сразу распалась в крови.
— Ничего страшного, — нежно улыбнулась Илона. — Мне не за что сердиться на тебя, дурашка.
Она обняла меня, и запечатала все слова долгим поцелуем.
— Уверенна, в том, что делаешь?
— Конечно, — словно улыбнулась девушка. — Это меньшее, что сейчас я могу сделать для тебя. Кроме того мы — не родственники — оба родителя у нас разные.
Я бросил взгляд на часы — несколько часов у нас есть, а дальше — снова два дружеских матча.
Одежда, соскользнув, упала на пол.
* * *
Дорогие читатели, если вам понравилась книга — поставьте лайк, это очень сильно мотивирует. Всем хороших выходных!
Глава 27
— Спасибо, — чмокнула меня в щёку Илона, которая лежа рядом. — И знаешь, Ян, прости, пожалуйста, за то, что я раньше была такой хладнокровной сукой.
— Ничего страшного.
— Какой ты великодушный, — улыбнулась она, положив голову мне на грудь. — Только совсем недавно заметила это. Больше я никогда не буду такой злой хладнокровной — у тебя получилось меня растопить.
Я улыбнулся.
— И ревновать не будешь?
— Не буду, — чмокнула меня Илона. — Ты хороший. Просто полигамный. На тебя невозможно сердиться.
— Что-то подобное я уже слышал.
— Конечно, и скажу тебе по секрету — твои остальные девочки думают почти так же.
Я аж поперхнулся. Они там что, меня в открытую обсуждали?
— Кристина просто тащится от твоей непоколебимости, о того, что ты с ходу решаешь любую проблему. Она считает тебя таким — великолепным и страшным. И говоря откровенно — восхищается. И даже если у тебя будет гарем на сто женщин, её мнение не поменяется — для неё это будет ещё один повод для восхищения. Твоя старая подруга Эшли — она ещё помнит времена, когда была простолюдинкой, и думала, что у вас нет будущего, но сохнет по тебе так же сильно как и раньше. Поэтому закрывает глаза на всё. В том числе и на других женщин. А Эмили… Ты её просто восхищаешь, особенно она тащится от того, как думала, что ты такой слабый и заурядный, а показал ей, что это не так.
Не знал, девочки сплетничают обо мне настолько близко. Даже не знаю что сказать.
— И поэтому я тоже не буду ревновать, — закончила Илона поцеловав меня напоследок.
Дальнейший разговор прервал звонок в дверь внизу. За дверью стоял незнакомый мальчишка — такие часто торгуют газетами на улице.
— Господин Ян? Ян Фалькон?
— Да малец, это я.
— Господин Фалькон, там такое дело — госпожу Элизабет похитили. Те парни кадеты, которых вы отправили в штрафбат. Они сейчас удерживают её на Старой Вознесенской улице. Меня послала госпожа Блэквуд.
— Спасибо малец, держи.
Я сунул мальчишке монетку и захлопнул дверь.
— Держи, я всё слышала, — сзади стояла Илона и протягивая
