Просто кто-то поставил подпись и печать. Все его накопления измерялись не в годах, не в трудах, не в усилиях, а в закорючке хозяина на бумажке. Хотя нет, даже не хозяина, а представителя хозяина.
Право на общение с ЕГО детьми было отнято. Как у паршивой собаки, у которой забрали щенков.
Павел потерял все, но взамен пришло осознание: в действительности, ему никогда ничего не принадлежало. Ни деньги, ни имущество, ни дети, ни даже собственная жизнь. Раб, с невидимым ошейником, и поводком, длина которого называлась «гражданским правом». Поводком, который не имел фиксированной длины, лишь номинальными границами, определяющимися прихотью хозяина.
«Нет… Я больше не раб!».
Стиснув зубы, Паша развернулся, и грозно пошагал к кассе, хотя очередь уже успела значительно продвинуться.
На путти, оббежав его, встала Катя с раскинутыми руками.
— Подожди. Я знаю, зачем тебе такое тело. — Сколько бы Катя не гневалась на парня, она не могла заставить его следовать своей воле, а потому пошла другим путем. — Чтобы позерствовать. Бровадствовать. Выпендриваться.
Паша замер от неожиданности. Он с ног до головы оглядел слегка напуганную девушку, а затем рассмеялся.
— Ну, не без этого… — Паша не мог сердиться на свой источник положительной «Ци». Почему-то, общение с ней, и взаимодействие с Игорем оказывали очень сильную эмоционально подпитку. — Однако основная цель — получить от жизни куда больше впечатлений, чем можно с пивным животиком, или тощими ножками. Итак, ты просишь сверхскоростной болид, под капотом которого десятицилиндровый «V»- образный мотор, останавливаться на светофоре, рядом с москвичами и жигулями?
— Именно об этом я тебя и прошу. — Катя заявила категорично, сложив раскинутые руки под грудью второго размера.
Поза сердитой мамочки в купе с холодным лицом идеально гармонировали, вот только Паша не повелся.
— Мечтай. — Он вновь двинулся вперед, и на удивление, Катя не уперлась плечом в массивный торс, в попытке разыграть американский футбол.
Девушка просто отошла в сторону. Но Паша, не пройдя и двух шагов, остановился, заметив странность. Очередь, через которую он пытался проскочить, уже подошла к концу. Последняя пара забирала свои билеты после оплаты. А позади нестройной линией толпились люди, которые не собирались идти вперед Павла, так как подошли чуть позже.
— Наша очередь. — С усмешкой заявила Катя, стоявшая сбоку. На равнодушном лице расцвела самодовольная улыбка. Улыбка той, кто, несмотря на все обстоятельства, добился своего.
Глава 74
Мужчина в шляпе
— Ведьма. — Окинув Катю хмурым взглядом, Паша все же направился к освободившейся кассе «N3». Позади хитро улыбалась девушка, впервые заставившая негодяя смутиться. — Два билета на «Маленькую Веру». Шестой ряд, места поближе к центру, с седьмого, по четырнадцатое.
Сорокалетняя кассирша подняла уставший, заспанный взгляд на очередного любителя галерки, и тут же приосанилась. Впервые она видела ТАКОГО мужчину. Высокий, едва ли не до края стеклянной перегородки, а это — более двух метров. С бычьей фигурой, широкими плечами, и волевым лицом. Он словно сошел с экрана зарубежного боевика, чтобы спасти мир. Ее собственный маленький и хрупкий мир…
Томный взгляд невольно скользнул за спину, где мирно ожидала вне очереди прелестная юная девочка. Лет семнадцати-восемнадцати, с пышными белокурыми волосами, яркими серыми глазами, и аккуратным детским личиком.
«Ах… где же моя молодость…».
Подавив приступ зависти, кассирша все же перешла к непосредственным обязанностям.
— Паспорт, молодой человек. — С улыбкой она предъявила необходимое требование.
Все-таки фильм для взрослых, с соответствующим рейтингом. Несовершеннолетних никак нельзя туда пускать.
— Конечно. — Паша даже не смутился, доставая из кармана куртки сверток с деньгами. Он увидел, что это оказалась сторублевая котлета, а потому засунул обратно, и вытащил другую, с номиналом пятьдесят рублей. Отщипнув из-под резинки бумажку, Паша засунул ее в маленькое окошко. — Вот наши паспорта, красавица. Можно теперь билетики?
Глаза кассирши безумно расширились. Она опасливо огляделось, но коллеги занимались расчётом, не заметив взятки. Что касается посетителей, то они держались на приличном расстоянии от здорового парня. Вероятно, вместе с душой и разумом, Павел захватил из будущего и веяния короновирусной социальной дистанции…
— Д-да… вот билеты… — С подрагивающим голосом кассирша быстро засунула купюру в рукав белой рубашки, отбила на машинке номера, после чего снова огляделась. Никто ничего не заметил.
«Мамочка родненькая… такие деньжища!…»
Паша с улыбкой кивнул и забрал билеты, но с полуоборота нарвался на ироничный взгляд спутницы.
— Так хочется на этот фильм? — Димченко говорила с нескрываемым сарказмом. Она не удивилась щедрости одноклассника, так как была свидетельницей первых продаж наушников, побрякушек, и электронных часов. А учитывая обновившуюся одежду парня, тот не остановился на школьной торговле. — Я слышала о нем… пошлятина.
Люди, стоявшие в очереди за билетами на «Маленькую Веру», смутились. Они стыдливо опускали глаза, хоть никто и не знал, на какую премьеру тонкокожие ребята вообще собирались. Многие даже на ходу передумали покупать доступ к «пошлятине».
— Гораздо меньшая, чем общение с кем-то вроде меня.– Павел фыркнул, не заботясь о саркастичном тоне девушки. — Так что завязывай лицемерить, извращенка. Лучше пойдем в буфет, и набьем брюхо, перед гедонистическим времяпровождением на задних рядах.
От агрессивно-похотливых заявлений не то что раскрасневшаяся Катя, все вокруг выпали в осадок. Старшее поколение возмущенно забубнило о невоспитанной молодежи, хотя сами на сеновалах вытворяли и не такое. Индусы со своей камасутрой и рядом не лобызались.
Уведя оторопевшую девушку, со сливовыми щеками, за ручку, Паша вскоре добрался до буфета. Тут тоже оказалась очередь. Причем значительно большая, чем у касс.
— Чего возьмем? — Благодаря высокому росту не составило труда отсюда разглядеть содержимое стеклянных прилавков. Нигде не найдя попкорна, Паша поинтересовался мнением подруги. — Пироженки, выпечку, бутерброды с колбаской, беляши, или чебуреки? Последних можешь не стесняться. Я перед свиданкой селедки навернул, так что поцелуйчиков ни-ни. Даже не надейся, извращенка.
Получив безболезненный шлепок по спине от предельно смущенной и разгневанной девушки, он рассмеялся. Выбивать почву из-под ног снежной королевы — чрезвычайно приятно. Положительная Ци так и наполняла естество.
— Я такое вечером не ем. — Катя пробубнила под нос, не смея поднять прекрасные глазки.
Она десять раз прокляла себя за то, что позвала беспардонного вандала на свидание. Где он вообще нахватался подобного?
— Не ешь? А как насчет чистого протеина? — Паша склонился к опущенной белокурой головке, стараясь заглянуть в серые глаза. — Если скажешь «нет», то отношения у нас не заладятся. Предпочитаю
