— Но если они действительно не испытывают нужды в прочих расах, то почему, спросите его, пожалуйста, они пришли к нам и принесли дары?
— Но вы же сами на этом настаивали, — удивился Фтаемл.
— Благодарю вас, доктор, но сейчас я не нуждаюсь в ваших комментариях. Потребуйте у него ответа. Только, пожалуйста, не давайте ему советов.
— Я попробую. — Фтаемл обменялся несколькими фразами с командиром хрошии, а затем повернулся к Кику: — Только простите меня. Он говорит, что снизошел к вашей ребячливости, считая это простейшим способом достичь желаемого. А теперь он хочет обсудить передачу им Джона Томаса Стюарта.
— Скажите ему, пожалуйста, что пока невозможно перейти к этому вопросу. Согласно повестке дня сначала должен быть решен вопрос установления дипломатических отношений.
— Простите меня, сэр. Очень трудно перевести понятие «дипломатические отношения». Я бился над этим несколько дней.
— Скажите ему, что то, что сейчас происходит, как раз и является примером дипломатических отношений. Свободные люди ведут переговоры как равные, с мирными намерениями, в интересах взаимной выгоды.
— Каждое из этих понятий почти столь же трудно переводимо. — Рарджиллианец изобразил человеческий вздох. — Но я попробую.
Через некоторое время он ответил:
— Потомственный маршал говорит, что если происходящее здесь и есть дипломатические отношения, то вы их уже получили. Где мальчик Стюарт?
— Не так сразу. Повестку дня надо соблюдать последовательно, пункт за пунктом. Они должны принять посольство и комплексную делегацию — культурную, научную и торговую. Они должны равным образом оставить у нас посольство и делегацию. Нужно договориться о регулярном сообщении между обеими суверенными державами. Прежде разрешения всех этих вопросов невозможно даже упоминать о мальчике.
— Я попробую еще раз. — Фтаемл долго что-то говорил «боссу»; ответ был очень краток: — Он приказал ответить вам, что все эти вопросы отвергнуты, как не заслуживающие рассмотрения. Где мальчик Стюарт?
— Если так, — спокойно сказал мистер Кику, — скажите ему, что мы не торгуемся с варварами. Скажите, чтобы они забирали свое барахло — обязательно постарайтесь, чтобы в переводе было достаточно сильное выражение, — которым они замусорили наш дом, и живо убирались на свою посудину. Пускай затолкают свою драгоценную хрошиа на борт, если надо — силком, раз они так хотят ее видеть, но в дальнейшем они не получат разрешение на посадку.
У Фтаемла был такой вид, словно сейчас брызнут слезы, которых у него не могло быть.
— Пожалуйста! Я умоляю вас не настраивать их против себя. Я говорю вам то, чего говорить не должен… я выхожу за рамки своих профессиональных обязанностей… но они могут уничтожить этот город, даже не возвращаясь на свой корабль.
— Передайте мои слова. Переговоры окончены. — Мистер Кику встал, сделал остальным знак глазами и направился в комнату отдыха.
Впереди шел актер. Макклюре поймал локоть мистера Кику и пошел с ним рядом.
— Генри, ты, конечно же, руководишь этим спектаклем. Но не лучше ли будет как-нибудь продолжить разговоры? Они же просто жуткие зверюги. Все это может…
— Мистер Макклюре, — спокойно ответил Кику, — как сказал однажды наш выдающийся предшественник, имея дело с некоторыми типами, надо наступать им на пальцы до тех пор, пока они не начнут извиняться. — Он направил министра к двери.
— А вдруг они не начнут?
— В этом есть определенная опасность. Пожалуйста, не будем спорить в их присутствии. — Они вошли в комнату отдыха; дверь за ними закрылась.
— Недурственно, босс. — Гринберг повернулся к Кику. — Только теперь-то что нам делать?
— Ждать.
— О'кей. — Гринберг подошел к монитору и вгляделся в изображение происходящего в зале. Хрошии не ушли. Они, видимо, окружили доктора Фтаемла; их фигуры, значительно более крупные, чем у горгоноида, совсем скрыли его от глаз.
— Со мной все, сэр? — спросил актер.
— Да, Артур. Отличная работа.
— Спасибо. У меня еще осталось время снять этот грим и успеть на второй тайм.
— Вот и хорошо. Только, может, тебе лучше переодеться здесь?
— Да фиг с ним, все равно репортеры знают. Ребята не подведут.
Он вышел насвистывая. Макклюре сел, зажег сигару, затянулся один раз и отложил ее.
— Генри, тебе надо связаться с главнокомандующим.
— Он сам знает. А мы будем ждать.
И они стали ждать.
Неожиданно Гринберг сказал:
— А вот и Фтаемл, — и торопливо подойдя к двери, впустил рарджиллианца.
В докторе Фтаемле чувствовалась напряженность.
— Мой дорогой мистер Кику, командир хрошии согласен удовлетворить ваши странные пожелания в целях быстрейшего достижения согласия. Он настаивает на том, чтобы вы немедленно предоставили ему мальчика.
— Скажите ему, пожалуйста, что он абсолютно неправильно понимает природу дружественных отношений между цивилизованными народами. Мы не отдадим свободу одного из наших граждан в обмен на их жалкие поблажки — ровно так же, как они не поступились бы свободой хрошиа Ламмокс. А затем скажите ему, что я приказываю им немедленно убираться.
— Я с крайней неохотой передам ваши слова.
Вернулся Фтаемл быстро.
— Они согласны на ваши условия.
— Хорошо. Пошли, Сергей. Мистер Макклюре, вам не обязательно выходить, если только вы сами того не пожелаете. — Кику вернулся в зал, сопровождаемый Гринбергом и Фтаемлом.
Вид у «босса» хрошии стал, как показалось Кику, еще более зловещим, чем прежде. Однако все детали были быстро согласованы — равное количество людей и хрошии в составе миссий, доставка людей кораблем хрошии; один из присутствовавших инопланетян был назначен послом в Федерации. Фтаемл заверил, что этот хрошиу уступает в звании только командиру экспедиции.
— А теперь «босс» говорит, что пришло время передать им Джона Томаса Стюарта. Я надеюсь, вы все организовали, мой друг, — озабоченно добавил доктор Фтаемл. — Мне как-то подозрительно все это. Слишком уж легко.
С чувством удовлетворения, заглушавшим даже боль в желудке, мистер Кику ответил:
— С этим не будет никаких трудностей. Теперь, когда мы уверились в цивилизованности наших отношений, Джон Томас Стюарт согласен отправиться. Пожалуйста, объясните им, что он летит, как свободный человек, а не раб или домашнее животное. Хрошии должны гарантировать его статус, а также его возвращение на одном из их кораблей, как только он того пожелает.
Фтаемл перевел. Через некоторое время он ответил:
— Все это вполне приемлемо, за исключением одной, как я бы перевел, незначительной подробности. Мальчик будет членом семьи хрошиа Ламмокс. Естественно — здесь я перевожу особенно тщательно — естественно, вопрос возвращения Джона Томаса Стюарта, если таковое вообще когда-нибудь последует, является личной прерогативой хрошиа Ламмокс. Если он наскучит ей и она захочет, чтобы он вернулся, в его распоряжение будет предоставлен корабль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
