Ко времени выхода в море «декларации иностранных государств об установленных ими правилах нейтралитета были уже известны». Обеспечение перехода на дипломатическом уровне в целом не производилось. Только в решении некоторых частных вопросов было задействовано Министерство Иностранных Дел.
Действительно, создается впечатление, что с Японией воевала не Россия, а лишь 2-я эскадра…
А эскадре, между прочим, предстояло пройти почти 20 000 миль по трем океанам, совершив при этом почти кругосветное путешествие. Затем разомкнуть кольцо блокады Артура, соединиться с остатками 1-й эскадры и завоевать совместно господство на море, поставив тем самым в войне победную точку.
Какие же силы дали Россия и морское начальство в руки адмирала Р. для выполнения им благородной, но, признаемся, непростой задачи?
2. Броненосцы Цусимы, или Музей Русского Императорского Фпота под открытым небом
Главные силы 2-й эскадры Тихого океана на момент выхода ее 1 октября 1904 года из Либавы на Дальний Восток насчитывали 8 броненосных судов, разделенных на два отряда.
1-й отряд
1-й броненосный отряд — основная боевая сила эскадры, краса и гордость ее, состоял из 4 новейших, теоретически абсолютно одинаковых, эскадренных броненосцев типа «Бородино»[160], являвшегося, опять же теоретически, творческим развитием построенного на французских верфях броненосца «Цесаревич». Тактико-технические данные (ТТД) этих самых современных броненосцев русского флота приведем несколько позже. А сейчас скажем только, что новейшими они были настолько, что ни один из них, кроме первого в серии броненосца «Александр III», не успел выполнить программу приемосдаточных испытаний. А ежели бы успел, то никуда с достроечных стенок родного завода в обозримом будущем бы не сдвинулся.
Самое теплое, что смогла сказать приемная комиссия в напутствие единственному испытанному ею броненосцу «Александр III», а заодно и другим — не испытанным, это чтобы аккуратнее рулем, или, по-морскому, штурвалом, ворочали. Да не забывали при этом закрывать пушечные порты малой артиллерии{142}, а то при лихом повороте такой крен возникнет, что, неровен час, ворвется злая морская волна в порты эти самые пушечные, и может произойти опрокидывание броненосца задолго до столкновения с неприятелем.
А уж во время боя, когда стрелять с закрытыми портами неудобно, смотрите, братцы, сами. Лучше идите себе тогда прямо, не морочьте голову рулевым. И потонете благородно — от артиллерии, торпед или мин разбросанных. Все ж не самоопрокидывание по недосмотру да недогляду. Или, сохрани Господь, умыслу злому.
Штурвалом на новых броненосцах следовало ворочать действительно осторожно. Писал ведь адмирал Рожественский с Мадагаскара в МТК, что при одновременном повороте на N румбов четыре лучших броненосца эскадры готовы отправиться по 4 самостоятельным маршрутам, а также курсам, направлениям, сторонам света. Такая вот краса и гордость эскадры. Монолитная боевая мощь ее.
Это что касается 1-го отряда.
2-й отряд
2-й броненосный отряд в отличие от 1-го никакой скучной однородностью похвастаться не мог. Отнюдь. Разнообразие в нем было налицо, и интерес он в военно-морском отношении представлял немалый, но исключительно как «музей образцов». Как, собственно, и звали его на эскадре.
Составляли его следующие суда: высокобортный океанский броненосец-крейсер «Ослябя», уже знакомые нам броненосцы «Сисой Великий», «Наварин» и броненосный крейсер «Адмирал Нахимов». При этом «Наварин» и «Нахимов» были вооружены устаревшей артиллерией, а «Нахимов» (постройки 1885 года) вообще не годился для линейного боя, и то, что его включили в состав главных сил, было следствием, с одной стороны, полной безысходности, а с другой — того, что, как сказал адмирал Рожественский, «Нахимов» обвык ходить в одной линии с броненосцами.
В довершение всего «Сисой» и «Наварин» были изношены: отправленные с Дальнего Востока в Кронштадт для ремонта единоличным распоряжением Морского Министра адмирала П.П. Тыртова, они этого ремонта получить не успели и шли теперь обратно в еще худшем состоянии, чем были до того, как определилась необходимость ремонтировать их. Разнотипность судов 2-го отряда бросалась в глаза даже неискушенному наблюдателю: «Наварин» имел четыре дымовые трубы, «Ослябя» — три, «Сисой» — две, а «Адмирал Нахимов» — одну.
Эскадренная скорость хода судов 2-го отряда даже теоретически не превышала 12 узлов[161].
О маневрировании
И ведь до сих пор имеют претензию к адмиралу Рожественскому некоторые патриоты, как с военно-морским оттенком, так и без оного, что в пути вокруг Африки при постоянных погрузках угля и прочих радостях походной жизни не выучил он маневрировать свою разнокалиберную эскадру. Да так, чтоб с горя удавился адмирал Того Хейхатиро, глядя на наши эскадренные маневры.
Понял бы, что слабо было ему за пятилетку, ежели не больше, выдрессировать свою — однотипную, новейшую, на британских (лучших в то время в мире) верфях построенную — эскадру.
Научить ее маневрировать также четко, как представшие его глазам российские инвалиды с рождения и пенсионеры по паспорту.
Камень за бронепазухой
К инвалидам с рождения мы относим здесь, конечно, новейшие броненосцы. Кроме отмеченной своенравности в управлении, у каждого из четырех был свой, подготовленный доблестными строителями, камень за бронепазухой для Командующего, машинных команд и инженеров эскадры.
Так, у «Бородино» при его 18-узловой — по метрике — скорости, развить которую он, к слову, ни разу не смог, уже при 12 узлах начинали так греться не то подшипники, не то эксцентрики[162], что при подходе к 16 узлам вся машина грозила рассыпаться вдребезги.
Вспомним «Варяг».
Только там брак был американский, хотя и санкционированный тем же ГУКиС и, естественно, лично Генерал-Адмиралом, а тут — отечественный. А чем отечественный брак должен быть хуже американского?!
И ведь один из стандартных упреков, злобных и кротких, Командующему эскадрой: почему, ну почему не испытал он за время похода свои новые броненосцы на полном ходу?!
Вот, извольте представить. Разводят себе «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино» и «Орел» пары, доводят до марки и пытаются выяснить, что из этого выйдет.
Вышло бы следующее.
Не знаю, как другие, а «Бородино» при переходе за 16 узлов, если бы до них машина дойти позволила, точно ушел бы в капитальный ремонт. Хорошо, если на солнечном Мадагаскаре. Там, глядишь, приткнули бы его кое-как к берегу, для маскировки пальмовыми листьями закидали. Пусть стоит. Все равно ни в один зарубежный порт чиниться не пустят.
Может, оно и к лучшему
Может, оно, конечно, и к лучшему. Глядишь, и у остальных красавцев из строя что выйдет. А пенсионеры так и так за компанию бы примкнули. Адмиралу новые броненосцы никак не бросить, а без него никто с Мадагаскара и до Камранга бы не дошел. Да и зачем? Адмирала Того смешить?
Так и осталась бы до наших дней эскадра в гостеприимном Носси-бе. Плавающий военно-морской музей под открытым небом. Сейчас на туры отбоя не было бы. Так и видишь рекламные слоганы: «Носси-Бе — туристическая Мекка. Живые будни Русского Императорского Флота. Спешите видеть».
А ведь, действительно, хорошо! Как представишь себе: суда черные, трубы желтые с черными полосками, на носах орлы двуглавые золотые, каждый день в 8 утра: «На флаг и гюйс». Боцманские дудки поют. Красавцы лейтенанты и мичмана — таких теперь и в природе не сыскать! — на минных катерах учебные атаки устраивают. С «Суворова» грозный Адмирал сигналы разные подает, многофлажные.
Красота! Не то что долларов — евро никаких не жалко!
Жаль, Адмирал эскадру на Цусиму повел
Жаль, упрямый Адмирал зачем-то эскадру на Цусиму повел. Испытал бы разок по полной программе — и делов! До сих пор бы на курорте грелся. Мемуары писал о том, как вокруг мыса Доброй Надежды в 11-балльный шторм эскадренные броненосцы с неисправным рулевым управлением сумел провести. С промежутками между кораблями в 2 кабельтова…
Ведь одно это было уже подвигом, своего рода мировым рекордом и уж точно впервые в мире. Да и потом никто в мире этим больше не баловался.
А мемуары эти в издательства отдавал. Где платят больше. Нарасхват бы шли!
А так остались на память от Адмирала пара рапортов его о Цусимском бое да показания Следственной Комиссии о нем же. И те и другие, если и не засекреченные, то уж точно не растиражированные. Весьма напрасно, между прочим. Тем более, что записок и воспоминаний Адмирал и вовсе не оставил[163].
