— Да-да, конечно, — пробормотал Эрик. — О ком же мне еще думать теперь, когда оба мы на грани гибели!
И вдруг он почувствовал, что ноги его стали двигаться сами собой. Какая-то неодолимая сила властно влекла его вперед чуть ли не воздуху. Он мчался все быстрее и быстрее и у самой финишной черты догнал Тьяльви.
— Нет, это невозможно! — в ярости застонал Тьяльви. — Тут что-то не так, здесь пахнет колдовством. Ведь ты не можешь так быстро бегать, Эрик!
Утгарда-Локи, растолкав зрителей, приблизился к мальчикам.
— Ничья! — рявкнул он. — Придется бежать снова!
Тьяльви приободрился. Стиснув зубы, он злобно посмотрел на Эрика и направился к стартовой черте.
— Ну, теперь держитесь! — прошипел он. — Сейчас я тебе покажу!
Эрик даже не удостоил его взглядом — угрюмо стоял, уставившись в землю. Он все еше не мог поверить в то, что совершил, и был убежден, что чудо больше не повторится. Украдкой он бросил взгляд на Труд; девочка слегка улыбнулась и незаметно подмигнула ему.
Ради нее, ради всего Асгарда он обязан был попытаться еще раз. Ведь он же так любит всех их! Эрик вздохнул. Он представил себе старого, седого Хеймдалля, рыжего вспыльчивого добряка Тора, величественного Одина, гордо восседающего на своем высоком троне, любвеобильную Фрейю в ее соколином оперении, одиноких, живущих в глухих лесах Улля и Видара, Ньерда на столь милом его сердцу морском берегу, Моди и Магни… Да, он побежит — побежит ради них!
— Ну что, готовы? — крикнул Утгарда-Локи.
Эрик и Тьяльви кивнули; прозвучал сигнал.
Оба вихрем сорвались с места. Удивительно, но на этот раз бег вел уже Эрик. Некая странная невидимая сила снова подхватила и понесла вперед его ноги. Чувствуя это, Эрик с улыбкой обернулся на бегу к Тьяльви.
— Ты все еше считаешь, что здесь кроется какой-то обман? — насмешливо осведомился он.
Но теперь уже Тьяльви запыхался так, что не в силах был ответить. В глазах его мелькнуло отчаяние. Прекрасно зная, что ждет его в случае проигрыша, он чувствовал панический страх. Ведь если он и на этот раз не выйдет победителем, это будет для него равновильно смертному приговору.
— И что тебе только не сиделось в Асгарде? — продолжал Эрик. — Или ты и вправду рассчитываешь в одиночку перевернуть весь мир.
Тьяльви не отвечал.
— Отчего ты все время пытаешься погубить нас.
У Тьяльви не хватало сил даже поднять на него глаза. От напряжения лицо его побагровело, глаза вылезли из орбит, по щекам текли слезы. Может, конечно, виной тому был ветер, бивший им в лицо.
В сознании Эрика снова всплыл образ Труд; мальчик мысленно улыбнулся ей и побежал еше быстрее! Тьяльви заметно отставал, расстояние между бегунами неуклонно росло. Сквозь облако пыли Тьяльви видел, как Эрик с каждым шагом все больше уходит вперед.
Когда Эрик достиг финиша, Тьяльви был от него на расстоянии полета стрелы.
— Молодец, здорово бежал, Тьяльви! — пророкотал Утгарда-Локи, хлопая Эрика по плечу, — Ну вот все и встало на свои места! Я был с самого начала уверен, что не спутаю вас. Утгарда-Локи никогда не ошибается!
Эрик мысленно усмехнулся. Тьяльви, понурившись и бессильно уронив руки, стоял рядом: он тяжело дышал и надрывно кашлял, время от времени даже постанывая.
— Это все жульничество! — наконец сумел выдавить он. — Невозможно, ведь я это я, я — Тьяльви!
— Чепуха! — заорал Уттарда-Локи, и глаза его грозно сверкнули. — Что, я сам не вижу, что ли?!
— Тогда хотя бы дай мне попробовать еще раз! — взмолился Тьяльви. — Последний! Всего один разочек!
— Ну хорошо, хорошо, — недовольно пробурчал Утгарда-Локн, — но только последний раз — и все! Ступайте на старт! — Он улыбнулся Эрику, потирая руки. — Покажи-ка ему, сынок, на что ты способен! — ободряюще подмигнул он мальчику и встал. — Итак, на старт, внимание, марш! — скомандовал он.
Эрик и Тьяльви ринулись вперед.
На этот раз Эрик не стал ничего говорить сопернику. Сейчас он думал лишь о Труд, представлял себе ее счастливую улыбку. Он внезапно понял, сколь много значит для него эта девочка.
Он думал об озаренных мягким светом полях и лесах Асгарда, о том мире и покое, которыми, казалось, был пронизан весь воздух там. Теперь уже от всех его сомнений и колебаний не осталось я следа. Он твердо сознавал, какому делу служит и где его друзья.
Когда Эрик подбежал к черте, Тьяльви был еще на полдороге от нее. Эрик и в третий раз выиграл вчистую. Утгарда-Локи насмешливо ухмылялся, глядя на Тьяльви, который, еле переставляя ноги, уныло притащился наконец к финишу.
— Ну что, собака, человеческое отродье?! Думал провести меня? Я же тебе говорил: короля великанов никому не удастся обмануть! — Утгарда-Локи сиял. — Воины, вы видите?! Выходит, я, как всегда, был прав, а? — Утгарда-Локи гордо ткнул себя в живот толстым пальцем. Тьяльви, казалось, окаменел; он тупо уставился в землю прямо перед собой. Во взгляде его застыло отчаяние, из глаз катились слезы, на этот раз — настоящие.
— Ха! — зарычал Утгарда-Локи и схватил Тьяльви за волосы. — Ну, человеческий детеныш, какую казнь ты предпочитаешь? Можешь сам выбирать! Мировой Змей, знаешь ли, голоден. Фенрир-волк уже исходит слюной, Гарм воет от желания разорвать кого-нибудь на куски, Нидхегг готов хоть сейчас высосать из тебя всю кровь. Хель с распростертыми объятьями поджидаеттебя в Царстве мертвых. Ну, что ты выберешь? — С этими словами Утгарда-Локи так рванул Тьяльви за волосы, что едва не поднял над землей.
Тьяльви молчал.
— Лучше отправь его обратно в Асгард! — внезапно выпалила Труд.
— Что-о?! — изумленно взревел Утгарда-Локи, поворачиваясь к девочке.
— Что ты сказала?
— Я говорю, отошли его обратно!
У Утгарда-Локи от изумления даже отвисла челюсть.
— Мне кажется, это самое мудрое, что ты можешь сейчас сделать, — спокойно продолжала Труд. — Ведь в Асгард с Земли его привез сам Тор, и, если он узнает, что ты убил сына человека, он наверняка примчится сюда, чтобы отомстить.
— Ты так думаешь? — Глаза Утгарда-Локи беспокойно забегали.
— Да, именно так он сам и сказал, — уверенно соврала Труд. Утгарда-Локи отпустил Тьяльви и отряхнул руки одну о другую.
— Хм, — задумчиво хмыкнул он, почесывая в затылке.
— Ведь Мьелльнир-то все еще у Тора, — резонно заметила девочка, — а сам Тор хоть и постарел, однако вполне еще в состоянии махать им.
— Да, ты права. В прошлый раз, когда он был здесь, чуть было не вышло беды. Да-а, тогда всем нам было вовсе не до смеха, — Утгарда-Локи растерянно огляделся по сторонам.
Тьяльви бросил быстрый взгляд на Труд. В нем светились благодарность и недоумение. Он не верил собственным ушам — ждал чего угодно, но только не этого.
— Отпусти его! — настаивала Труд.
Удивительное дело, но Утгарда-Локи, похоже, готов был послушаться. Он еще раз внимательно посмотрел на Тьяльви и задумался. Потом обернулся к сгрудившимся домочадцам.
— Хм, хм, — снова хмыкнул он. — Что ж, если мы убьем ребенка, это не прибавит нам чести. Ресква права. Он так мал и тщедушен, что, если мы отдадим его Мировому Змею, Фенриру или Нвдхегту, они даже не смогут его толком распробовать. — Утгарда-Локи повернулся к Тьяльви. — Пошел отсюда, мерзкая козявка! — прошипел он и дал мальчишке здоровенного пинка в зад. — И чтоб духу твоего больше здесь не было, не то худо будет! Среди нас, великанов, тебе нет места. Скройся с глаз моих! Вон из Ётунхейма!
Тьяльви растерянно озирался. Неужели это правда? Неужели его отпускают?
Труд улыбнулась, глядя ему прямо в глаза.
— Ну что, понял теперь, что с нами это не пройдет?! — почти дружелюбным тоном сказала она.
Тьяльви не ответил ей, однако на лице его появилась улыбка, полная благодарности и надежды.
Затем он повернулся и медленно побрел в сторону леса, время от времени тревожно оглядываясь, как будто не верил до конца, что его действительно отпустили, и каждую минуту ждал, что Утгарда-Локи пошлет за ним вдогонку своих воинов или огромных псов. Однако ничего этого не случилось.
Дойдя до опушки, он остановился, обернулся и некоторое время смотрел в их сторону. Потом быстро вошел в лес и исчез, скрытый деревьями.
— Ну, вот и хорошо! прогремел Упарда-Локи. — В конце концов мы-таки от него избавились. Хватит об этом думать, пойдемте-ка лучше выпьем!
Весь вечер в зале замка праздновалось это радостное событие. Чаши, полные крепчайшего меда, следовали вкруговую одна за другой, и через несколько часов Утгарда-Локи и его люди полностью захмелели. Не в силах подняться на ноги, они тяжело навалились на столы.
Огромные псы также успели нализаться и лежали теперь на полу, задрав ноги. Повинны в этом были Эрик и Труд: ребята исправно наполняли вместе со всеми свои кубки, однако, улучив момент, незаметно выливали их содержимое в пасть ближайшей собаки, сидевшей под столом у их ног.
Наконец, мигнув Эрику, Труд поднялась из-за стола.
