Девочка с золотыми волосами оставалась возле снегохода, пока полицейский стрелял в сторону леса. Он выглядел угрожающе — человек в черном, с большим пистолетом, подпрыгивающим в руке. Затем Джинни услышала дробный грохот, и огненная струя, подобно пальцу Бога, устремилась к Убийце.
Первый полицейский что-то сказал ей, но она не слышала его. Джинни Харрис видела, как человек шевелит губами, затем поднимает руку. Он собирается стрелять? Она перекатилась в сторону.
Девочка откатилась от Лукаса.
— Все в порядке, не бойся! — крикнул он.
Но она откатывалась все дальше, в ее руке появился блестящий предмет, похожий на хромированную игрушку.
Револьвер двадцать второго калибра, оружие за пятьдесят долларов. Дурацкая хлопушка, способная только на одно — убивать людей, совершивших ошибку. Лукас, наклонившийся вперед, чтобы протянуть девочке руку, увидел дульный срез и за мгновение до выстрела почувствовал стыд: как он мог так попасться? В последний момент он попытался сместиться в сторону. Вспышка!
Пуля ударила его в горло, как тяжелая оплеуха. Он замер, еще не понимая, что произошло, услышал другие выстрелы, но они звучали необычно: мягче, словно где-то далеко. Очень далеко.
В темноте сверкнула молния, которая отбросила девочку на снег, а потом и сам Лукас повалился на спину. Он не почувствовал, как подогнулись ноги. Его голова оказалась ниже туловища — он упал на пологий склон, от удара воздух вырвался из легких. Лукас хотел сделать вдох и сесть, но ничего не получилось. Казалось, кто-то вставил в его дыхательное горло резиновую пробку. Лукас пытался подняться, но тщетно.
Он ощущал на лице снег, похожий на песок. Во рту появился резкий медный вкус крови. И весь остальной мир: звуки, запахи и картины превратились в прямоугольник размером с коробку для обуви, который постоянно сжимался.
Он слышал, как кто-то говорит:
— О господи, в шею, позовите врача! Где доктор, она все еще едет с кем-то?
Через несколько секунд перед его глазами возникла тень и послышался другой голос:
— Господи, он мертв, мертв, посмотрите ему в глаза!
Но Лукас видел все вокруг. Он различал усыпанные снегом ветви, чувствовал, как его несут, ощущал, как меняется угол зрения, когда кто-то посадил его, и еще он ощущал — нет, слышал, — как кто-то его зовет.
И все это время прямоугольник становился все меньше и меньше…
Некоторое время Лукас боролся со смыкающимися стенами, но его привлек далекий источник тепла, и он почувствовал, как разум устремляется к нему. Тогда он расслабился, и стены прямоугольника почти сомкнулись, оставив территорию размером с почтовую марку.
Лукас больше ничего не видел, не ощущал снега на лице и вкуса крови.
Только услышал единственное слово, которое показалось ему не более чем обрывком строки из газеты:
— Нож.
Глава 30
Убийца уже почти добежал до рощи. Оставалось сделать всего несколько шагов, когда пуля вошла ему в спину между позвоночником и лопаткой. Он упал лицом вниз, пули рвали ветви тополя над головой. Разум стал прозрачным, как лед, а тело горячим, словно пламя.
Он услышал новую серию выстрелов. Очереди входили в стволы деревьев, сбивали ветки, потом раздался выстрел совсем с другой стороны. Убийца поднялся на ноги. Боль давила ему на плечи, как тысячефунтовый рюкзак. Беглец углублялся в лес. Но ноги не держали его, и пришлось сесть. Неожиданно щедрый свет позволял ему видеть очертания деревьев вокруг, и он, спотыкаясь, побрел под углом к дороге. Как только он делал следующий шаг, снег заметал следы за спиной.
Неожиданно Убийца оказался в темноте. Теперь ему приходилось нащупывать путь руками. Боль в спине росла, как страшная болезнь, пуская корни все глубже, в живот и ноги, все тело наливалось свинцом. Ветка ударила его по закрытому маской лицу, голова мучительно дернулась. Дышать становилось все труднее. Он сорвал шлем и отбросил в сторону. Ему необходимо чувствовать…
Рана кровоточила. Убийца ощущал, как теплая жидкость стекает по животу и спине, засыхая между кожей и рубашкой. Он сделал шаг наощупь, как слепой, и еще один шаг, вытянув перед собой руки. Ветка ударила Убийцу в лицо, он выругался, потерял равновесие, споткнулся и упал. Продолжая сыпать проклятиями, он поднялся на ноги, сделал три шага и провалился в яму. И снова попытался встать.
На этот раз у него ничего не вышло.
Наступила тишина.
Убийца лежал и отдыхал. Ему необходима короткая передышка, а потом он двинется дальше.
«Юкон. Аляска».
Подбежав, Уэзер увидела лежащего на спине Лукаса, кровь на его лице.
— О господи, нет! — закричала она.
— Ранен, ранен, — повторял Климпт.
Он держал на коленях голову Лукаса. Генри Лейси стоял над ними, Карр застыл возле тела девочки с золотыми волосами, остальные полицейские спешили к ним, проваливаясь в снег.
Словно в замедленной съемке, Уэзер видела, как блестят зубы Лейси в свете фар снегоходов, различала безмятежное лицо маленькой мертвой девочки, ее откинутую назад голову, куртку, пробитую пулей.
«Отправилась к ангелам», — успела подумать Уэзер, опускаясь на колени рядом с Лукасом.
Раненый метался, его глаза оставались полуоткрытыми, так что виднелись белки, все его тело было мучительно напряжено. Уэзер взяла его за подбородок, приподняла голову и увидела входную рану — маленькое отверстие, которое могло бы остаться от прикосновения шариковой ручки. Доктор сразу поняла, что он не может дышать. Она сбросила перчатки и разжала ему челюсти, а потом засунула в уголок рта свою перчатку, чтобы зубы не повредили ее пальцы. Теперь, когда рот Лукаса был широко открыт, Уэзер ощупала горло и обнаружила, что заблокирована трахея — кусочек мягкой ткани перекрыл ее.
Ее разум работал холодно и быстро.
— Нож! — бросила она Лейси.
— Что?! — выкрикнул потрясенный помощник шерифа.
Только сейчас она заметила, что он сжимает в руке пистолет.
— Нож! Дай мне твой чертов нож!
— Вот, вот, держи.
Климпт вложил в ее ладонь красный складной нож с несколькими лезвиями.
Она открыла его и выбрала самое большое.
— Зафиксируй голову, — сказала она следователю.
Лейси опустился на колени, чтобы помочь, а доктор села Лукасу на грудь.
— Положи ладонь на лоб и надави вниз.
Она вонзила лезвие в горло Лукаса под адамовым яблоком и повернула нож, рассекая кожу. Послышался хрип, воздух с шумом стал проникать в легкие.
— Держите голову, не давайте ему приподняться.
Уэзер засунула указательный палец в проделанное отверстие и согнула его, чтобы рана не закрывалась.
— А теперь давайте вынесем его! — закричала она, соскальзывая с его груди.
Казалось, Лукас взлетел — двое мужчин подхватили его под плечи и еще двое под бедра.
— Не давайте ему поднимать голову.
Они бросились к внедорожнику шерифа.
С каждым неловким кровавым вдохом глаза Лукаса закрывались, а из груди вырывались хрипы. Казалось, эти звуки издает умирающая ворона.
Хэлпер лежал в кювете возле дороги. Мимо пронеслась машина со включенной сиреной. Теперь ему оставалось дождаться, когда копы уберутся, вылезти и поймать попутку.
В сознании промелькнула рациональная мысль: полицейские не уйдут. Во всяком случае, в ближайшее время. Теперь им известно, что он где-то рядом.
Убийца рассмеялся. Они найдут его, они уже идут.
Он попытался перевернуться и встать. Он вылезет из канавы и позовет полицейских. Сдастся. А после того как вылечится, попробует еще раз. Всегда есть шанс выбраться из тюрьмы, главное — не упустить возможность.
Но встать не удалось. Он не мог даже пошевелиться. Разум оставался ясным, Убийца все прекрасно понимал. Он анализировал проблему. Убийца потерял способность двигаться из-за ранения. Оно не смертельно, но он окоченел, как раненый олень.
Когда ты попадаешь в оленя, но не заваливаешь его сразу, то нужно лишь подождать полчаса, и после этого ты находишь животное где-то неподалеку, когда оно не в силах больше идти.
Если он хочет выжить, то необходимо встать.
Но ничего не получалось.
Убийца пытался. Ничего.
Они придут, подумал он. Придут и заберут его. Он прошел всего несколько сотен ярдов. Они найдут его по следам. Нужно только подождать.
— Если он не ранен, то продолжать поиски чистое самоубийство. А если он получил ранение, ему конец. Надо просто выставить оцепление и дождаться рассвета, — сказал шериф.
Лейси кивнул и подошел к полицейскому, чтобы передать приказ.
— Я хочу, чтобы патрули состояли из трех или четырех человек, — сказал Карр вслед своему помощнику. — И пусть никто не ходит поодиночке. Нам нельзя рисковать.
Убийцу нашли в канаве у дороги. Он все еще был жив и в полном сознании.
