Он дружелюбно улыбался, старался говорить слегка небрежно, но я чувствовал в нем затаенную тревогу, легкое беспокойство.
— Вернуться куда?
— Туда, где тебя ждут, — ответил Гемран чрезвычайно серьезно. — Не все, конечно. Но кое-кому ты очень нужен. И будет обидно, если для тебя все закончится так банально.
Он подошел ближе, и теперь я отчетливо видел его лицо. Утомленное, с темными кругами вокруг глаз. На его волосах блестели кристаллы инея, а дыхание вырывалось облачками пара изо рта.
— Так что, пока еще есть время — уходи отсюда.
В первое мгновение я не мог понять, о чем он говорит, а потом вдруг ощутил пустоту. Вокруг меня ничего не было. А река, мост, фонари, осенний ветер — всего лишь иллюзия… И я сам тоже иллюзия…
Я снова взглянул на Гемрана и прочел в его мыслях ответ на свои еще не высказанные вопросы.
— Я мертв?
— Нет, — Он посмотрел на реку и передернул плечами от холода. — Но тебе нужно поторопиться, пока Она не почувствовала тебя и не поглотила.
— Она?
— Витдикта.
Я вспомнил черный вихрь, гигантскую воронку, витки которой были исчерчены молниями, но ее тут же заслонил образ прекрасной женщины с топазовыми глазами.
— Флора здесь?
— Нет. — Гемран улыбнулся понимающе и печально, — У каждого из умерших свой… мир. Ты не сможешь найти ее. И если хочешь вернуться, не думай о мертвых. Просто вспомни о своих друзьях. О тех, кто тебе дорог.
Я вдруг понял, о чем он говорит. Прочитал в его мыслях, где искать выход из этой обманчиво материальной реальности.
Подумал о Крисе, Фелиции… и голоса мертвых перестали звучать в моей голове столь пленительно. Замолчали. Оборвались.
Река, мост, фонари вдруг скрылись за густыми клубами серого дыма. Я сделал шаг назад и провалился в пустоту…
Падение было долгим. В полной темноте и тишине.
Потом послышался первый звук — негромкие ритмичные удары, и я понял, что это бьется мое сердце, услышал шум своего дыхания. А затем меня оглушили чужие чувства. Отчаяние, надежда, яростное желание пробудить меня к жизни, страх и нежелание верить в то, что я мертв.
Я открыл глаза. Увидел высокий потолок с тяжелыми ребрами контрфорсов, узкие окна, прорезанные в куполе..- потом их заслонило бледное встревоженное лицо. На высокий лоб падали растрепанные пепельные волосы. Щеку перечеркивала черная полоса копоти, от закушенной нижней губы дорожка крови тянулась к подбородку. И сверкающие глаза цвета Эгейского моря тревожно смотрели на меня.
Фелиция стояла на коленях рядом со мной, излучая страх и надежду. Никогда прежде я не ощущал ее эмоции так ярко… Это ее руки обнимали меня, и ее отчаянные мысли пробуждали к жизни. Вокруг был кто-то еще… многие, но пока я ощущал лишь мормоликаю.
— Я больше не слышу его, — удалось прошептать мне, глядя в эти бездонные глаза.
В ответ меня обожгло величайшей радостью. Леди опустила голову, и я услышал ее глубокий вздох.
— Он ушел… его больше нет. Теперь ты свободен.
Я понял, о чем она говорит. Все было как во время Вит- дикты. Тогда тьму изгоняли из Лориана. Теперь на его месте был я.
Мое тело, разум и чувства снова принадлежали мне. Целиком и полностью. Я попытался подняться, и с помощью Фелиции это удалось, хотя тело подчинялось мне пока с трудом, а перед глазами все еще мелькали образы чуждого мира, в который смотрел перед изгнанием Основатель.
Однако их быстро затмила реальность. Я увидел кровь на полу и стенах, черные полосы гари, лужи воды, в которых расплывалась все та же кровь… и взгляды. Жгучие, разъедающие взгляды, наполненные ненавистью, яростью, болью, желанием мести. Все они казались одинаковыми, также как и чувства, отражающиеся в них.
Ладонь Фелиции жгла мое предплечье. Она думала, что ее братья и сестры не уверены в моей подлинности.
— Основатель мертв, — произнесла мормоликая, обращаясь ко всем сразу. — Его больше нет. Можете мне поверить, я…
— Они знают об этом, — тихо ответил я. — Но слишком боялись его и теперь готовы отомстить за это мне…
В ответ леди еще сильнее сжала мою руку, излучая ледяную решимость защищать меня от всех тех, с кем только что уничтожила Атума.
А я увидел приближающегося Кристофа. С длинных волос моего друга стекали красные капли, глаза на белом, осунувшемся от усталости лице светились яркой магической зеленью. Окровавленная ладонь все еще сжимала древко боевого топора. Повернувшись спиной к остальным кровным братьям, колдун остановился напротив меня, и только сейчас я понял, как он рад моему возвращению.
— Спасибо, Крис, — произнес я.
Он улыбнулся устало и повернулся к остальным, недвусмысленно показывая, что не допустит расправы над телепатом, ставшим причиной возрождения Основателя.
А потом ко мне бросился ЛорианГ~-
— Я знал, что ты жив, — сказал он глухо и тут же вскинул голову, настороженно оборачиваясь к стоящим вокруг.
— Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это… — услышал я вдруг фразу, произнесенную волшебным, неземным голосом.
Я повернулся в сторону говорившего и встретился взглядом с удивительным существом. Выше меня на голову, облаченное в длинное струящееся одеяние, оно было окружено переливчатым сиреневым сиянием. Огромные глаза, единственное, что было видно на его лице, прикрытом тканью, казалось, прожигают меня насквозь.
Нософорос медленно приблизился, глядя сверху со спокойным интересом. Я не мог почувствовать ни его мыслей, ни ощущений, только смотрел, как плавает лиловый туман вокруг его овальных зрачков.
Лориан невольно поежился, глядя на удивительное создание. Фелиция крепче сжала мою руку. Я молчал, понимая — ему не нужны объяснения или оправдания.
— Искренне сожалею. Но это был единственный способ заточить Основателя, — произнес Хранитель.
— Единственный способ? — переспросил Кристоф, почти с неприязнью глядя на нософороса, — Так ты знал, что все произойдет именно так?
— Не все, — мягко ответил тот, переводя на кадаверциа- на сияющий взгляд. — Но многое. Мы смогли наконец избавиться от постоянной угрозы, стоящей за нашей спиной, и тебе, — нософорос посмотрел на Фелицию, — больше не придется убивать своих телепатов. А мне — быть сторожем духа Основателя.
Он плавно повернулся и направился к выходу из зала, в этот раз отчего-то не воспользовавшись своей магией. И в то же время я почувствовал, как страх, ненависть и ожесточение уходят из моих родственников. Словно нософорос несколькими словами разрушил плотину, сдерживавшую все эти чувства, и они стремительным потоком хлынули из братьев и сестер, оставив лишь усталость и боль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
