— Сейчас в брюхо очередь получишь, — рявкнул пленник, вскидывая пустой Калач. — тогда будешь вопросы задавать!
— А чо за шишка такая явилась? — развязано вихляясь, приблизился работник заправки. — Я спал, какое право имеете?!
Увидев генеральскую кокарду, он испуганно вытаращил глаза и начал извиваться:
— Сейчас, мой генерал, пришлю прислугу.
Он свистнул, и из развалин выползли двое тощих людей, они торопливо подтащили топливный шланг и засунули пистолет в бак джипа. Потом затарахтел переносной генератор, и в бак потек бензин.
— Простите, генерал. — подобострастно кланялся начальник заправки. — Надо бы расписаться в ведомости за расход топлива. Бензин-то на исходе.
— Иди сюда. — величаво разрешил «генерал», не обращая внимания на упирающийся ему в бедро ствол автомата. Едва заправщик подошёл, почтительно склонившись, «генерал» любезно пнул его в морду подошвой сапога и высокомерно добавил: — Для отчёта.
Оказалось, что этого достаточно, и заправщик с довольным видом отошёл.
— Да. — подтвердил потом Мик Эскабара. — Такие вот они суки — своих гнобят, согласно рангов.
— Конечно! — подтвердил оранг. — На мне фуражка, значит, я и генерал.
Кажется, говорил он всё это совершенно серьёзно и, похоже, сам верил в то, что фуражка сделала его настоящим генералом.
* * *
Годского леса не было. На месте обширных дубовых массивов теперь зияло голое пространство. Кое-где виднелись чёрные участки выжженной земли, но большей частью о том, что вдоль течения притока совсем недавно стоял лес, подтверждали большие пни — всё, что осталось от реликтовой дубравы Годской равнины.
— Что же это такое? — растерянно озирался Рип. — Ведь я же всего два месяца назад был здесь.
Все остальные тоже пребывали в изумлении. Но, о следах активной деятельности орангов красноречиво свидетельствал целый парк бульдозеров, экскаваторов и тягачей на гусеничном ходу. Также громоздились этажами ярко-жёлтые бочки с горючими веществами. Вместо грунтовой дороги за голый холм уводила разбитая и глубоко просаженая колея, залитая густой жижей из солярки. С другой стороны пробивала себе путь среди хаотично сгрудившихся стволов широкая река — всё её русло на обозримом пространстве было забито спиленными деревьями. Противоположный берег был ниже и потому скрылся под наносами грязи и разлившейся водой.
Пленник утверждал, что далее расположена ставка командования данным регионом. Здесь работал бывший генерал.
— Что же он здесь делал? — спросил Карсон.
— Руководил работой консервного завода. — охотно сообщил оранг.
Дурное предчувствие овладело всеми. Женщин и детей оставили в трейлере под охраной четырёх мужчин, а самые дееспособные бойцы отправились посмотреть, что делается за холмом. Оттуда пёрло подозрительным запахом, от которого першило в горле и слезились глаза.
Завода как такового не было — всё делалось под открытым небом. «Рабочие» ютились в фанерных коробках, из которых выгружали тару — одна смена отдыхала, вторая вкалывала. Это были измождённые мужчины. Одни занимались рубкой и разделкой мяса, другие разводили костры, над которыми в больших котлах варилось мясо. Тут же часть рабочих работала у громоздкого стерилизующего агрегата, куда шли большие десятилитровые металлические банки. Огромный автоклав пыхтел, выпуская в воздух большие клубы пара и дыма. Полуголые рабочие выгружали ёмкости, на которую тут же наклеивали этикетки: тушёнка «Армейская». Далее за частоколом из берцовых костей кипела работа фасовочного и погрузочного цеха — большие фуры отъезжали от завода по разбитой дороге и увозили готовую продукцию. Еще дальше рабочие распиливали деревья и делали дрова, целые штабеля которых громоздились неподалёку — это топливо для котлов.
— А вон там сырьевая база. — сообщил оранг, указывая куда-то за холм.
Все подняли головы и увидали, что на вершине холма, окружённая витками колючей проволоки, стоит наблюдательная вышка, на которой сыто дремлет часовой в каске при станковом пулемёте.
Все поспешно попятились под прикрытие холма, пока не видит часовой. Смотреть на сырьевую базу было ни к чему — и так ясно, что она из себя представляет.
— Так это и есть твой штаб по руководству регионом? — зловеще спросил оранга Эскабара.
— Ну да! — подтвердил тот. — Это самое крупное промышленное предприятие области.
Все отправились обратно.
— Ну что? — спросил Лёна Рип, когда они немного поотстали от остальных. — Смотреть будешь, или что-то предпримешь?
— Что я могу сделать? — ответил сквозь зубы Лён, которого тошнило от увиденного, а ещё больше — от мысли о том, чего он ещё не видел. Например, забойный цех.
— Зачем же ты сюда явился?! — требовательно спросил Рип.
— Ты ещё меня упрекни! — разозлился Лён.
— Конечно! — язвительно ответил тот. — Вы, дивоярцы, сами решаете, когда вмешаться в дело, а когда оставить всё, как есть!
— Заглохни. — отрезал Лён. — Я здесь совсем за другим делом.
Он думал о том, как ему теперь судить Вадима за то, что тот делал на генеральской дачке, когда тут такой кошмар стал порядком вещей — производственным циклом! Во что превратили оранги людей, что те совершенно безропотно забивают своих же!
Они вернулись к своему джипу и двинули прочь от «консервного завода», так и не сказав прочим о том, что видели. Вадим, который оставался в охране, тоже ничего не узнал.
— Теперь куда? — спросил он, видя, что вернувшиеся мрачно молчат.
— А вот поехали к нашему учёному собрату! — озлобленно ответил Эскабара, пихнув оранга в бок кулаком. — Посмотрим, что за разумные виды выводит наш яйцеголовый в своей лаборатории в Спейсбурге!
— Что там случилось? — спросила Леночка, когда Лён отправился в трейлер, чтобы немного поспать.
— Лес вырублен, теперь на его месте концлагерь. — ответил Лён, не желая говорить всю правду.
Леночка побледнела так, что даже губы стали белыми.
— Прости меня. — тут же раскаялся Лён, когда вспомнил, что она уже видела концлагерь.
Он обнял её за плечи, и они замолчали, глядя в никуда и покачиваясь от движения машины. На острых коленях Леночки лежал большой и тяжёлый Калач с полной патронной коробкой — девочка не расставалась с оружием, словно оно давало ей ощущение защищённости.
Лён ощущал лёгкий запах шампуня от её волос — это память о приключении на генеральской даче, где им повезло помыться и поспать. Он пришёл в этот кошмарный мир, как гость, и скоро покинет его, оставив Леночке и остальным все ужасы их нынешнего существования. Прав Рип: он действует, как дивоярец — только в собственных интересах. Он ничем тут не поможет, потому что у него нет такой силы. Что он хотел бы сделать в этом мире? Каких сил пожелал бы себе, чтобы изменить ситуацию к лучшему? Что вообще можно сделать с армией говорящих животных, для которых люди — лишь элемент пищевой цепочки, и они расходуют человеческий ресурс с естественным цинизмом существ, не имеющих понятия о гуманизме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
