class="p1">Анна помогла ей выйти из ванны, вытереться и надеть ночную сорочку. Когда служанка ушла, Элизабет, накинув пеньюар, села в качалку и стала ждать.
Время тянулось бесконечно долго в жаркой ночной тишине. Вначале Элизабет просто качалась в кресле, затем взяла книгу, и попыталась ее читать, потом съела сандвич… Уже давно перевалило за полночь, все звуки в доме и снаружи утихли, а Самсон все не приходил.
Где же он? Что-то его задержало? Не смог улизнуть от надзирателя? А может, от Люси?
Чертова Люси! Элизабет чуть не заскрежетала зубами от злости. Надо найти Самсону другое жилье. Нечего ему ночевать с этой черномазой!
— Еще не хватало, чтобы он после меня ложился в ее постель! — комкая кружево пеньюара, пробормотала она. — Он мой! Только мой!
И тут же горько рассмеялась. Что за бред! Какое ей дело до того, с кем спит Самсон? Она же сама собирается с ним порвать. Завтра или послезавтра… В крайнем случае, когда вернется Джеймс.
К чему эта глупая ревность? Люси — простая рабыня. Негритянка, да к тому же и не особо красивая… Но тут Элизабет вспомнила, как Джеймс говорил, что лишь черная женщина способна доставить мужчине настоящее удовольствие.
На ум пришли обидные слова: «Я не дятел, и мне не нравится долбить бревно», но Элизабет сердито стиснула кулаки. Сам он бревно! Ни ласки от него не дождешься, ни приятных слов. А Самсону стоит лишь до нее дотронуться, как она уже вся горит. Так какое же она, скажите на милость, бревно?
Тихий стук в окно заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Элизабет поднялась с кресла и, доковыляв до балконной двери, отворила ее. Самсон неслышно проскользнул внутрь, и она очутилась в кольце его рук. Он прижал ее к себе, и она затрепетала в его объятиях.
— Почему ты так дол… — успела пролепетать она, прежде чем он заткнул ей рот поцелуем.
Задыхаясь от нетерпения, они принялись срывать друг с друга одежду. Перед глазами все закружилось, мир вокруг смазался и качнулся куда-то вбок. Элизабет рухнула на кровать и ощутила на себе долгожданную тяжесть мужского тела. Она жадно обвила Самсона руками и ногами и отдалась на волю страсти, захлестнувшей ее с головой…
Насытившись друг другом, они лежали в обнимку на влажных от пота простынях. Самсон, мурлыкая себе под нос какой-то мотив, легонько поглаживал Элизабет вдоль позвоночника, и от каждого прикосновения мурашки пробегали по спине.
— Почему ты так долго? — пробормотала она, уткнувшись в его прохладную грудь. — Я уже подумала, ты не придешь.
— Я бы пришел к тебе, даже если бы небо упало на землю. — Он чмокнул ее в макушку. — Погоди-ка, у меня для тебя кое-что есть.
Самсон перекатился к краю кровати и принялся шарить рукой по полу, где валялась наспех сброшенная одежда. Элизабет, воспользовавшись тем, что он лег на живот, звонко шлепнула его по гладким выпуклым ягодицам. Ей дико хотелось сделать это еще с тех пор, когда она увидела его голым в хижине у Люси.
— Ай! Не бейте меня, хозяйка, я буду хорошим ниггером! — шутливо воскликнул Самсон.
Элизабет прыснула и навалилась на него сверху, прижавшись голой грудью к исполосованной рубцами спине. Поцеловала шею под линией роста волос, прильнула губами к выступающему позвонку, лизнув солоноватую кожу.
— Милая, придержи коней, а то я забуду, о чем хотел тебе рассказать! — простонал Самсон.
Он высвободился из-под нее и повернулся на бок. Элизабет обнаружила, что его член торчит как копье. Она хотела дотронуться до него, но Самсон перехватил ее руку.
— Погоди! Смотри, что у меня есть.
С этими словами он показал ей блестящий желтый кругляш.
— Что это? — удивилась она.
— Золото. — Он сунул монету в ее ладонь.
Элизабет села на кровати и поднесла монету поближе к свече. На одной стороне был отчеканен женский профиль, а на другой — орел с распростертыми крыльями. По кругу шла надпись «Соединенные Штаты Америки», а внизу стояло «Пять Д».
— Пять долларов золотом, — пробормотала Элизабет и повернулась к Самсону. — Где ты это нашел?
— Выкопал у Брауна на заднем дворе.
И только сейчас она вспомнила, о чем он рассказывал ей по дороге к Паркерам.
— Господи, а я совсем об этом забыла!
— А я не забыл. — В полумраке сверкнула белоснежная улыбка. — Потому и задержался так долго. Сначала ждал, пока Браун заснет, потом выкапывал чайник, потом перепрятывал. Я не стал тащить его сюда. Зарыл под беседкой, завтра покажу тебе место.
— И много там золота? — поинтересовалась Элизабет, ошалев от таких новостей.
— Полный чайник.
— А Браун не хватится?
Самсон пожал плечами.
— Может и хватится. Я, конечно, присыпал то место хламом, как и было, но кто его знает… Вдруг он каждый день выкапывает свое сокровище и любуется на него.
— Все равно, эти деньги ему не принадлежат, — заявила Элизабет. — Он украл их у моего мужа.
— И что ты будешь с ними делать? Отдашь массе Джеймсу? — ехидно осведомился Самсон.
Элизабет с усмешкой взглянула на него.
— Я что, похожа на дуру?
— Да вроде бы нет…
— Тогда заткнись и иди сюда!
С этими словами она опрокинула его на спину и забралась сверху…
…Они ели сандвичи, пили лимонад и занимались любовью, и никогда еще Элизабет не была так счастлива в своей жизни. Конечно же, она не сказала Самсону, что собирается с ним порвать. Потом. Все потом, а сейчас она будет просто наслаждаться моментом.
И когда они, потные и разгоряченные после соития, забрались в остывшую ванну, Элизабет обняла Самсона сзади, прижалась щекой к прохладной мокрой спине, блаженно закрыла глаза и поняла: ради таких мгновений не жалко и умереть.
* * *
— Лиз! — тихий голос вырвал ее из объятий сна.
Элизабет распахнула глаза и обнаружила, что лежит на кровати рядом с Самсоном, а в окно уже вовсю лупит яркий свет.
— Сколько время? — осоловело пробормотала она.
— Часов шесть. Мне уже давно пора быть в конюшне.
Самсон поднялся и начал торопливо одеваться, собирая с пола разбросанную одежду. Элизабет осталась лежать, любуясь его большим красивым телом. Когда он застегнул рубаху, она встала с кровати и, завернувшись в простыню, подошла к нему.
Он обхватил ее за талию и притянул к себе, а она обвила руками его шею. Поцелуй — короткий и жаркий, и Элизабет ощутила, как в живот ей уперся восставший член.
Но Самсон отстранился.
— Мне надо идти, — тяжело дыша, сказал он.
— Иди. — Элизабет склонила голову набок и лукаво закусила губу.
— Не могу, когда ты так на меня смотришь.
Ей
