Я кашлянула:
– Тише, Лео. Если бы мы хотели тебя обмануть, то не вызвали бы сейчас, до того как проведен ритуал.
Демон сразу расслабился. Даже запах серы почти исчез.
– А. Хм. И кто владеет твоим именем, Константин?
– Я.
Обращенный ко мне взгляд падшего ангела стал многозначительным. На губах заиграла подозрительная улыбка.
– Вот как. Ну что ж, ладно. Думаю, я все равно добился, чего хотел. Искусно заключенных сделок с демонами теперь станет меньше. И что вы хотите предложить вместо имени?
– Видишь ли, Лео… Мы решили вообще не проводить ритуал.
Демон окончательно скис.
– Обман. Наглый обман. Вы провели меня на мякине, сыграв на своем авторитете честных людей и вампиров.
Я смущенно пожала плечами.
С полчаса назад мне позвонили и сообщили, что Джеронимо освобожден и его вместе с двумя охранявшими его инквизиторами везут сюда. Замученный родственничек этому как будто бешено обрадовался, но я не обольщалась на его счет. Сначала он подпишет отказ от замка, я перезаключу с духом договор исключительно на одну себя, а потом Джеронимо может ехать куда ему вздумается.
В такой ситуации менять нынешнего духа, который ничем не провинился и честно служил Долгорукову десятки лет, казалось предательством. У меня все еще кружилась голова, когда я вспоминала о гигантской сумме денег, отданной Козимо за маску, но на самом деле я ни о чем не жалела. Душе ребенка точно было не место в лавке колдуна. К тому же она не пропадет зря. Я успела пообщаться с друидом из французской общины, который заинтересовался и нашим барьером, и ритуалом. В связи с нападениями инквизиции та община тоже задумалась о чем-то подобном. Меня убедили, что для мальчика там найдется хороший дом и достойные «родители», поэтому я собиралась отдать маску им в дар для улучшения отношений между общинами.
Когда я касалась маски, ощущая движения детской души внутри гипсовой оболочки, мне казалось, что ребенок тоже этого хочет. Разве могла я этому противиться? И хотя я волновалась за него, немного успокаивало то, что всегда можно будет съездить во Францию и проверить, как там обращаются с духом малыша.
– Леонард, мы не хотим ссориться, – сказала я. – Ты здорово нам помог, а мы, выходит, ничем не отблагодарили. Если у тебя есть какие-то пожелания…
– Какие? – перебил он, театрально взмахнув руками. – Я связан кругом призыва и не могу покинуть его пределы. Или вы правда позволите мне забрать души всей вашей общины в ад?
– …безопасные для нас и наших душ пожелания, – продолжила я, – мы готовы тебя выслушать.
– Люди, – брезгливо бросил адский инспектор по колдовству. – Что вы мне можете предложить, чего я еще не видел и не знаю?
– Не ломайся, Лео. – Раду нисколько не тронула комедия, которую играл демон. – Мы можем иногда разрешать тебе покидать круг призыва. Естественно, с условием, что ты не будешь никому вредить. Кто еще из людей освобождает демонов? Только для выполнения каких-нибудь сделок.
Я снова кашлянула, крутя в ладонях кружку.
– У нас постоянно рядом инквизиторы, которых нужно останавливать. И еще, кажется, ты понравился Дарье…
– Ладно, – быстро произнес Леонард. – Убедили. Ваши требования унизительны, но я вижу большие перспективы нашего сотрудничества, поэтому, так и быть, прощу вас. А теперь я удаляюсь для обдумывания сделки, которую вы, – он стрельнул в нас черными глазами, – не сможете нарушить.
Леонард взмахнул руками, поднимая иллюзорный дым. На миг он скрыл от нас фигуру падшего ангела, а когда развеялся, кроме нас, в библиотеке уже никого не было.
Я задумчиво сделала очередной глоток кофе. Как бы теперь в аду не появилась новая королева по имени Дарья…
– Что такое? – спросил Раду.
– Если честно, я ожидала от демона чего-то более злого.
– Даже демоны устают быть злыми. К тому же Леонард много работает с живыми людьми и стал более человечен, чем многие его собратья.
– Думаешь, на них плохо влияет ад? – хохотнула я.
– Вполне может быть, – серьезно ответил Раду. – Раз уж мы обо всем этом заговорили…
Он развернул свой стул ко мне и нежно взял меня за ладони.
– Я знаю, что тебе не понравилось, как я вчера вечером поступил с Дитрихом, поэтому хочу сразу прояснить все между нами. Ты моя хозяйка и моя любовь, в твоих руках мое сердце и мое истинное имя. Но это не значит, что меня можно подчинить. Я могу уступить в чем-то, но всегда буду поступать так, как считаю нужным. Если ты это примешь, я в свою очередь готов сколько угодно ждать твоего решения по поводу того, чтобы стать вампиром. Обещаю, что не буду на тебя давить.
– Спасибо. – Я улыбнулась. – Конечно, я принимаю тебя таким, какой ты есть.
Голубые глаза Раду залучились любовью. Мы обнялись, и я в очередной раз с огромной охотой прильнула к любимому мужчине.
У меня даже мысли не возникло, что я могу злоупотребить его доверием и властью над его именем. Зачем? Будь Раду каким-то другим, я бы в него не влюбилась.
К тому же, размышляя об истории с Терезой и инквизиторами, я подозревала, что рано или поздно у меня не останется выбора, кроме как стать вампиром. Возможно, первой ведьмой-вампиром в истории Серениты. Врагам придется поломать голову над тем, как от меня избавиться!
Правда, сейчас, пока я прижималась к Раду, мне казалось, что нет ничего, что мы вместе не могли бы преодолеть. Инквизиция отбита, «крот» найден и навсегда обезврежен, замок скоро будет возвращен под мой полный контроль. Может, мы справимся и с рождением ребенка…
– Раду! – Неожиданная мысль заставила меня встрепенуться. – Я тут немного не поняла. Если ты обратил Дитриха, ты теперь его отец?
Лицо вампира вытянулось.
– Дьявол. Выходит, да.
– И если я выйду за тебя замуж, Дитрих станет моим сыном?
– Ну… Формально – да.
Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга.
– Пойдем-ка обратно в спальню, – сказал он. – И телефон выключи. Если у нас должен быть сын, я предпочту нормального.
Я рассмеялась:
– Ты же знаешь: я только за.
Глава 37
Дитрих, опустив голову, смотрел в глаза крепко сбитому итальянцу, который, несмотря на низкий рост, встречал взгляд немца с вызовом. Хотя казалось, что перед массивными дверьми старинного здания стоят всего лишь они двое, это было далеко не так. По одному зову итальянца появится еще с десяток охранников, которые легко вышвырнут любого чужака, вампир он или нет. Потому тот и вел себя так нагло.
– Убирайся, Дитрих. Нечего тут шастать, для своих новых дружков территорию разведывать.
Сдержаться и не ударить его по лицу было чудовищно сложно, но Дитриху это как-то удалось.
– Я был в этом здании сотни раз. Ты всерьез думаешь, что я не смогу нарисовать карту по памяти? И нет у меня никаких новых друзей. Я хочу увидеть хоть кого-то из начальства.
– А начальство тебя видеть не хочет. Убирайся.
– Пошел ты к черту! Это мой дом!
– Больше нет. Убирайся, – как заведенный повторил итальянец. – И радуйся, что мы по доброте душевной тебе еще не воткнули осиновый кол в сердце, нечисть.
Рука уже поднялась для удара. Остановило то, что угрозу охранник обязательно исполнит, вдобавок получив похвалу за то, что устранил одного из нехристей. Дитрих сплюнул ему под ноги, развернулся и быстро зашагал прочь, гордо расправив плечи.
Надолго его не хватило. Вытерпев из последних сил, пока итальянец и проклятое здание инквизиции не скроются за домами, бывший колесничий заскулил от боли и нырнул в спасительную тень переулка.
Благо здесь, на проспекте Виктора Эммануила Второго, было достаточно тени. Обновленная инквизиция обосновалась в хорошем месте: в историческом центре Рима, на одной из важнейших улиц, проложенной уже в Новое время. Поднявшись на крышу, можно было увидеть одновременно замок Святого Ангела и сердце христианского мира – Ватикан, базилику Святого Петра. Раньше Дитрих частенько так и делал, во время визитов к высокому начальству вылавливая хотя бы одну свободную минутку, чтобы издалека полюбоваться на святыни. Делать это дольше, как правило, не хватало времени.
