по декабрь 1954 года.
В основе их конфликта лежали как политические и бюрократические разногласия, так и реальные разногласия по вопросам политики. Как оказалось, Икэда вышел победителем, а его министерство утвердило свое господство над Банком Японии (особенно после ноября 1956 г., когда впервые за 29 лет министерство назначило одного из своих чиновников управляющим банком; см. табл. 14). Но Итимада внес свой важный вклад в экономическое будущее Японии, несмотря на плохую прессу, которую он получил от чиновников MITI из-за своей оппозиции тяжелой индустриализации. В период "линии Доджа" и Корейской войны Икеда и Итимада изобрели по одному уровню двухуровневой японской системы финансирования промышленности - замечательного инструмента, на котором MITI станет виртуозным игроком.
Он считал, что государство является единственным доступным источником капитала для промышленности, и поддерживал деятельность таких государственных финансовых институтов, как Промышленный банк до и во время войны и РФБ в период оккупации. Хотя его имя ассоциируется с так называемой "политикой низкой позиции", поскольку, будучи премьер-министром после Киси и после беспорядков, связанных с договором о безопасности 1960 г., он сместил акцент в деятельности правительства с политики на экономику, он был очень откровенен во внутренних дискуссиях.
27 ноября 1952 г. в результате известного инцидента Икеда был вынужден уйти в отставку с поста министра MITI и смириться с временной неудачей в своей политической карьере из-за того, что слишком откровенно сказал в парламенте: "Для меня нет разницы, пять или десять мелких бизнесменов будут вынуждены покончить жизнь самоубийством" в результате проведения интенсивной индустриализации.
Итимада придерживался практически прямо противоположных финансовых взглядов. До войны он служил в Германии и был лично знаком с немецкой инфляцией, поэтому он был категорически согласен с мнением SCAP, выступавшей против инфляционной политики Исибаси в 1947 году. В течение всего периода оккупации, когда большинство высших руководителей дзайбацу были вычищены, а коммерческие банки остались практически единственными неповрежденными учреждениями, Итимада обладал огромной властью над банками и их заемщиками, принимая решения о том, какую сумму Банк Японии разрешает им занимать. После того как Додж запустил дефляцию и началась "стабилизационная паника", Итимада, известный в прессе как "папа Итимада", стал осуществлять контроль над бизнесом, от которого зависела жизнь и смерть. Отчасти под влиянием немецкого опыта, а отчасти потому, что большинство инфляционистов было сосредоточено в Министерстве финансов, Ичимада стал выступать за дефляционную, сбалансированную бюджетно-налоговую политику и за умеренную экспансионистскую денежную политику. В период нехватки капитала Итимада увеличил темпы предоставления государственных займов городским банкам (двенадцать национальных банков, которым Банк Японии предоставляет кредитные привилегии), которые, в свою очередь, распределяли средства среди промышленников, требовавших денег для расширения своих предприятий. Он не пошел так быстро, как хотелось бы Икеде и MITI, но он начал процесс "перекредитования" центрального банка, который привел к созданию связи между городскими банками и промышленностью, сохраняющейся до сих пор. При этом он практически гарантировал, что предложение SCAP о создании рынка капитала для финансирования промышленности (фондовой биржи) останется мертворожденным как минимум на двадцать лет.
Всего за несколько лет денежной экспансии Банка Японии японская промышленная система приобрела одну из своих наиболее характерных черт - зависимость, когда группа предприятий берет в долг у банка сумму, значительно превышающую возможности отдельных компаний по возврату кредита, а зачастую и их чистую стоимость, а банк, в свою очередь, перекредитовывается у Банка Японии. Поскольку центральный банк является конечным гарантом системы, он получает полный и детальный контроль над политикой и кредитными решениями зависимых от него "частных" банков. Эта так называемая формула косвенного финансирования. Как поясняет Ито*, "в отличие от довоенных предприятий, которые создавались на основе собственного капитала, послевоенные предприятия зависят от кредитов коммерческих банков, составляющих около 7080% их капитала; и в конечном счете эти кредиты предоставляются в кредит Банком Японии, центральным банком страны".
Противоположной стороной этой медали, конечно же, является относительно небольшая зависимость от собственного капитала. "В 1935 году, - пишет Бродбридж, - 68% привлеченных промышленных средств, не считая резервов и амортизации, было получено от продажи акций; в 1963 году этот показатель снизился до 10%".
Сам Итимада, по-видимому, не хотел, чтобы система перекредитования получила столь широкое развитие. Он регулярно заявлял, что пределы андеррайтинга центрального банка достигнуты и кризис капитала неминуем.
Кроме того, чтобы защитить себя и свой банк, он стал все больше зависеть от рекомендаций Бюро по предприятиям МИТИ относительно объемов капитала, необходимых различным отраслям промышленности на определенный период, и прежде всего от того, какие отрасли защищают и продвигают другие ветви власти.
Если бы Банк Японии или городские банки хоть раз отступили от указаний МИТИ и взялись за поддержку неопределенной отрасли, риски не только для отдельного банка, но и для всей системы стали бы непереносимыми.
Хотя она была порождена нехваткой капитала, сопровождавшей "линию Доджа" (и не является, как утверждают некоторые авторы, элементом японской культуры как таковой), система банковских оверкредитов также была привлекательна для Икеды и его коллег из MITI.
Она открыла такие возможности контроля и координации их крайне ограниченных ресурсов, что они предприняли шаги по продолжению и институционализации этой системы. Как отметил Икеда в 1952 году, дивиденды по акциям выплачиваются из прибыли предприятия после уплаты налогов, в то время как проценты по банковским кредитам вычитаются из налогооблагаемой базы. Таким образом, предприятию было дешевле занимать, чем пытаться привлечь деньги путем выпуска новых акций.
Поскольку налоговая система, унаследованная от оккупации, находилась под контролем Министерства финансов, то, наряду со многими другими мерами, о которых речь пойдет ниже, было легко обеспечить сохранение и расширение этих налоговых льгот. А поскольку бюрократические сторонники тяжелой индустриализации видели в системе Итимады достоинства, она продолжала действовать еще долгое время после того, как кризис, который она должна была преодолеть, исчез. Рынок капитала в Японии постепенно развивался и играл все более важную роль в финансировании промышленности, однако в качестве источника капитала он начал конкурировать с банковским кредитованием лишь в 1970-х годах.
Одним из преимуществ системы перекредитования было то, что на менеджеров не оказывали давления акционеры, а значит, они могли игнорировать краткосрочную рентабельность как показатель собственной эффективности и сосредоточиться на таких вопросах, как освоение зарубежных рынков, контроль качества и долгосрочное развитие продукции. Это стало существенным преимуществом, когда японские менеджеры начали серьезно конкурировать с американскими компаниями, поскольку краткосрочная рентабельность и выплата дивидендов были залогом доступности капитала для американских предприятий (не говоря уже о том, что это также залог долголетия американского менеджера на
