— Где вы встречались с лордом Девлином?
— В укромном уголке парка. Вряд ли нас кто-нибудь видел. Клянусь, мы только разговаривали. Но даже если бы Джон и поверил, это не имеет значения. Он… — Ее голос сорвался.
Пока она пыталась справиться с эмоциями, Лавджой смотрел на ее хрупкую шею. Там, едва прикрытые кружевом воротничка, темнели синяки. Четыре следа от мужских пальцев.
— Когда это было?
— С половины шестого почти до восьми.
Наверное, подумал Лавджой, красивой молодой жене капитана Джона Толбота стоило немалых усилий убедить лорда Девлина не убивать ее жестокого мужа. Но если она говорит правду, виконт просто не успел бы добраться до церкви Сент Мэтью в Вестминстере и убить Рэйчел Йорк ни до свидания с Мелани Толбот, ни после него.
Если только она говорит правду.
Лавджой пригвоздил ее жестким взглядом.
— А почему вы решили рассказать мне об этом именно сейчас?
На ее бледных щеках проступил слабый румянец.
— Мне следовало сделать это раньше. Но Себастьян через мою сестру передал мне записку. — Открыв сумочку, она извлекла оттуда смятый, наспех оторванный листок бумаги и протянула его Лавджою. — Он пишет, чтобы я молчала. Я надеялась, вы быстро поймете, что все это ошибка. Себастьян никак не связан со смертью той женщины, и мне не придется ничего говорить. И Джон никогда не узнает…
Лавджой посмотрел на торопливо написанные слова на обрывке бумаги. Чернила расплылись, словно от слез.
— Вам действительно не надо ничего рассказывать.
— Что? — Она покачала головой, глядя на него широко раскрытыми, ничего не понимающими глазами. — Что вы говорите?
— Я говорю, что вам не надо подвергать себя риску, выступая с этой информацией. Благодаря дуэли ваша связь с лордом Девлином получила огласку и истолковывается с самой худшей стороны. Все сочтут, что вы просто защищаете любовника.
— Но это же правда! — Она смотрела на него сузившимися глазами. — Вы ведь верите мне?
— Как человек, здесь и сейчас — верю. Но как судья, взвешивающий ваши показания против остальных улик во время процесса… — Он пожал плечами. — Вряд ли.
— Но это же абсурд!
Лавджой положил записку виконта в карман.
— Это закон.
ГЛАВА 51
Дворецкий лорда Фредерика схватился за бронзовую ручку библиотечной двери.
— Заперто! — ахнул он, выпучив глаза.
Себастьян оттолкнул его в сторону и сильно ударил и дверь ногой. Дерево треснуло под его каблуком, и створка распахнулась, грохнув о стену.
Комнату окутывал полумрак. Пламя в камине почти угасло, окна закрывали тяжелые парчовые занавеси. Единственным источником света служила мерцавшая на столе масляная лампа. Сквозь матовое стекло лился мягкий свет на то, что осталось от лорда Фредерика Фэйрчайлда.
Хозяин дома в неестественной позе лежал в кресле за столом. Одна рука безжизненно свисала вниз. Кровь была везде: на полированной столешнице, на пухлом кожаном кресле, на книжных полках и обшитых дереном стенах. Поначалу Себастьян испугался, что убийца Рэйчел Йорк и Мэри Грант успел добраться сюда прежде его. Затем его взгляд упал на маленький пистолет с рукоятью слоновой кости, который все еще сжимала рука лорда Фредерика.
Смахнув с лица капли дождевой воды, смешанной с потом, виконт подошел к выходящему в сад окну и отдернул шторы. Бледный свет промозглого зимнего дня заполнил комнату. Фэйрчайлд, видимо, стрелял себе в висок. Правая половина его лица превратилась в кровавое месиво. Неожиданно грудь лорда дрогнула, рот приоткрылся, и он судорожно вздохнул. Выстрел снес большой кусок черепа, и Себастьян видел, как под белым осколком кости и обрывком скальпа дрожит мозг. Но человек еще не умер.
— Милосердное небо, — прошептал дворецкий, ахнул от ужаса и, прижав кулак ко рту, бросился вон из комнаты. Из коридора послышались звуки рвоты.
Лорд Фредерик еще раз с трудом вздохнул.
— Надо было… сунуть дуло… в рот… — прошептал он.
Себастьян присел возле кресла рядом с ним.
— Вы узнаете меня?
Умирающий с трудом перевел взгляд на виконта.
— У него одно из моих писем к Уэсли.
— У кого? У кого письма?
— Джарвис… — Изуродованная голова металась по окровавленной спинке кресла. — Показал его принцу. Сказал, что нашел среди бумаг Лео Пьерпонта… что я работал на него, чтобы за спиной принца заключить мир с Францией… — Дыхание заклокотало у него в горле. — Неправда. Я никогда не предавал моей страны. Никогда бы…
— Но принц поверил?
Глаза лорда Фредерика закрылись, словно в приступе боли, голос его стал тише.
— Джарвис… Джарвис сказал, если я не притихну, он опубликует письма. Не даст Элизабет… моя девочка… уничтожит ее…
Себастьян наклонился к нему, опершись рукой на спинку кресла.
— Письма. Как Джарвис заполучил их?
Фэйрчайлд смотрел на него широко раскрытыми, безжизненными глазами. Себастьян выпрямился, все еще стискивая пальцами подголовник. В этот момент снаружи донеслись пронзительные трели полицейских свистков и вопли дворецкого.
— Сюда! Он здесь! В библиотеке!
Заслышав топот ног по мраморному коридору, Себастьян вскочил, распахнул окно и перекинул ногу через подоконник.
— Эй, ты! Стой! Стой, тебе говорю!
Выскользнув наружу, Себастьян легко спрыгнул на кучу мокрых, потемневших от холода листьев и черной сырой земли и бросился бежать.
Чарльз, лорд Джарвис, перепугал слугу, вернувшись на Беркли-сквер раньше полудня. Джарвис не отличался суетностью, но нынче вечером в Карлтон-хаус должно было произойти действительно важное событие. А мудрому человеку не след пренебрегать костюмом, особенно в эпоху, в неразумии своем ценящую внешность выше значимости.
Надев штаны до колен и шелковые чулки и облачившись во фрак, он отверг попытки слуги освежить его красноватое лицо легким слоем пудры и направился вниз по лестнице в библиотеку. Хотя Джарвис имел апартаменты в Сент-Джеймсском дворце и в Карлтон-хаус, самые важные бумаги хранились здесь, на Беркли-сквер.
Чарльза несколько беспокоило то, как была убита актриса. Тут могли возникнуть определенные трудности. Но в конце концов все закончилось почти так, как планировалось с самого начала. Угроза создания виговского правительства предотвращена, Персиваль и тори остаются у власти, и война против атеизма, республики и сил зла продолжится.
Остановившись на нижней ступеньке, Джарвис сунул в нос понюшку табаку и испустил довольный вздох. Он знал, что многие не понимают, почему он так противится настойчивым уговорам принца войти в правительство, но не обращал на глупцов внимания. Люди, откровенно полагающие, будто они на стороне какой-то партии, часто теряют объективность, а ищущие способа обрести власть через должность рискуют остаться и без того и без другого. Джарвис же был верен только Британии и ее королю, а не какой-то партии или идеологии, а потому он не нуждался в мелочной лести пышного премьерского титула. Его влияние основывалось не на шатком положении правительства, а на превосходстве интеллекта, силе личности, бескорыстии и мудрости, а также непоколебимой преданности стране и монархии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
