Во время экспедиции на «Дискавери» мы знали, как это делать, но, к сожалению, никто ничего не записал. Я сделал зарисовку для Нельсона и обнаружил по дороге к отверстию, что сугроб соответствовал моему чертежу. Чертежи говорят сами за себя. Полагаю, что стена «L» должна быть выше стены «а».
Была моя очередь дежурить ночью. Безмолвные часы прошли быстро и приятно. Лег спать в 7 часов утра.
Четверг, 8 июня.
Не вставал до 1 часу пополудни, а проснулся с головной болью – неизбежное последствие бессонной ночи. Гулял вокруг айсбергов при ярком лунном свете; но с юга быстро находили тучи.
Пробовал мой нож; он совершенствуется. Дэбенхэм и Гран сегодня утром отправились на мыс Хижины; должны завтра вернуться.
Пятница, 9 июня.
Вчерашние тучи не принесли ветра, но обложили небо. Оно очистилось всего часа на два около середины ночи, тогда луна проливала такой яркий свет, что его почти можно было бы принять за дневной.
За исключением этого краткого промежутка, повисшая над нами завеса слоистых облаков то густеет, то редеет, поднимается и опускается с ошеломляющей изменчивостью. Нам недостает теорий для объяснения этих загадочных атмосферных явлений; между тем досадно лишаться лунного света. Сегодня утром мы, то есть Нельсон, Райт и я, рассуждали о действии морской воды на таяние Барьера и морского льда. Это было для меня полезно тем, что обратило мое внимание на равновесие слоев морской воды. После полудня я на лыжах ходил к ближайшим маленьким островкам, всего пять-шесть миль. Снег удивительно рыхл на южной стороне обоих островков. Ясно, что в самую тяжелую метель можно совсем укрыться от ветра, если стать с наветренной стороны их, и становится все очевиднее, какую защиту от ветра составляют высокие, крутые предметы.
Прошел мимо трех тюленей, спавших на льду. Возле айсбергов убили двух.
Суббота, 10 июня.
Грозившая метель настигла нас; ветер налетел в 9 часов 30 минут утра.
Аткинсон в рыбе нашел трипаносому[58], окрасил ее, сфотографировал и нарисовал. Это открытие тем интереснее, что вообще найдены немногие виды этой бациллы. Трипаносомы вызывают сонную болезнь.
Мы начали вплотную заниматься нашей экипировкой для предстоящей весной экспедиции. Сегодня обсуждали подошвы с шипами, починку меховых сапог заплатами из тюленьей шкуры и устройство двойной палатки. Эдгар Эванс и Лэшли удивительно разумно исполняют наши наставления.
Воскресенье, 11 июня.
Славное, ясное утро; полная луна плывет высоко. Для моциона утром на лыжах пробежался в бухту и взобрался на Вал. Посреди дня поднялся было ветер и погнал снег, но теперь опять почти тихо.
На утренней молитве Черри-Гаррард сымпровизировал аккомпанемент к двум гимнам. Его благодарили, и в следующее воскресенье он, думаю, справится уже со всеми тремя гимнами.
В эту пору зимнего солнцестояния с каждым днем бывает меньше нового; кажется, будто происшествия смыкаются в самый узкий круг. Однако если подумать, окажется, что это неверно. Так, например, у нас сегодня было целых три важных разговора о погоде и о состоянии льдов, которые могут послужить материалом для многих записок и на основании которых уже сделано несколько незначительных распоряжений.
Если здесь так трудно удовлетворительно вести дневник, то какая должна быть задача записывать сполна все происшествия одного дня среди условий цивилизованной жизни! Оттого, я думаю, мне дома всегда было так трудно вести дневник.
Понедельник, 12 июня.
Погода нас не балует. Ветра сегодня было немного, но луна скрывается за слоистыми облаками. Ужасно обидно, когда лишаешься и того удовольствия, которое она доставляет своим светом. Часть наших в следующем месяце собирается устроить экспедицию на мыс Крозье; не знаю, как это будет если до тех пор не улучшатся условия.
Дэбенхэм и Гран еще не вернулись: уже пятый день, как ушли.
Боуэрс и Черри-Гаррард после полудня отправились на мыс Ройдса – думают там переночевать. Утром туда ходили Тэйлор и Райт и вернулись вскоре после второго завтрака.
Вечером лейтенант Эванс прочел нам лекцию по топографической съемке. Говорил застенчиво и медленно, но очень старательно и перед этим много потрудился над изготовлением туманных картин. Я по этому случаю поспешно записал кое-что, требующее, по моему мнению, особого внимания. Мне кажется, я теперь понимаю, почему прежним исследователям (как, например, Белчер[59]) не давалась полярная работа.
Каждый участвующий в экспедиции к Южному полюсу должен:
1. Сохранить в памяти приблизительные изменения магнитного склонения в разных стадиях путешествия и знать, как к ним приноровиться, чтобы установить верный курс по компасу. Магнитное склонение изменяется очень медленно, так что не требуется большого усилия памяти.
2. Знать верный курс от одного склада к другому.
3. Уметь сделать наблюдение с теодолитом.
4. Уметь установить широту данного места. Будет полезно, если участник, кроме того, будет в состоянии установить и долготу.
5. Уметь читать путевой счетчик на санях.
6. Отметить и запомнить неточность своих часов и установить степень, с которой увеличивается эта неточность.
7. Помогать топографу отмечать наложение предметов, места, где раскрываются долины, также новые горные пики и пр.
Вторник, 13 июня.
Чудный день. Мы наслаждались тихим, ясным лунным сиянием. Температура упала до –26° [–32°C]. Поверхность льда отличная для лыжного катания. Утром пробежался в Южную бухту, а после полудня по большой дуге обошел Неприступный остров. В такую погоду холодное великолепие пейзажа не поддается описанию; все восхитительно – от темной, почти фиолетовой синевы звездного неба до сверкания ледяных гор и кристаллов под ногами.
Над южным выступом горы местами яркими переливами играет сияние; поперек неба к северу пролетел чрезвычайно блестящий метеор.
Возвратившись домой, я нашел вернувшихся с мыса Армитедж Дэбенхэма и Грана. Они собирались в обратный путь еще в воскресенье, но погода задержала их; там у них ветры, видно, были еще сильнее, чем у нас.
У дома на мысе Хижины они нашли бедную собачку, маленького Макаку, свернувшимся перед дверью, до жалости исхудавшего и ослабевшего, но сохранившего еще настолько энергии, чтобы залаять на них.
В январе, когда мы выгружали припасы, Макака попал под полозья, и сани долго волочили его. Он после того все хворал, но с неизменной бодростью переносил все тяготы похода. Во время нашего пребывания на мысе Хижины больно было смотреть на него, так как шерсть упорно не росла на всей задней части его тела. Не думали, чтобы он мог выжить, и когда оставленные в старом доме уходили оттуда, собираясь к нам на мыс Эванс, Макаку не запрягли, а позволили ему бежать за санями на свободе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
