Иванов остерегался своего могущественного начальника. Когда в 1958 году он вернулся из командировки в Норвегию, то умышленно обходил кабинет шефа стороной и старался избегать любой возможности попадаться ему на глаза. Однажды Серов, заметив Евгения в коридоре — тот, как всегда, двигался в направлении от начальника, окликнул его:
— Куда вы так спешите, товарищ Иванов? Ну-ка зайдите ко мне на минутку.
В кабинет начальника ГРУ Евгений Михайлович вошел как на аутодафе.
— Отступать, если уж таков ваш выбор, надо незаметно, — сказал ему Серов. — Если же противник видит ваш отход, вы обречены: спасенья не будет. Ни к чему столь демонстративно избегать свиданий со мной. Вы что же, боитесь немилости? Так за один ваш самовольный отъезд из Осло она вам была бы гарантирована, если бы кому-нибудь понадобилось вас наказать. Разве не так? А я подписал приказ о вашем переводе на английское направление. Желаю успехов, капитан. И не спешите записывать меня в стан своих врагов. Нам еще долго плыть в одной лодке. Вы меня поняли?
— Так точно, товарищ генерал армии, — отбарабанил Иванов одеревеневшим языком, на самом деле не очень-то понимая, что именно имеет в виду начальник ГРУ.
Вечером он рассказал обо всем Горкину. Тот лукаво улыбнулся и заметил:
— Вот каналья! Заискивает с нами. Недавно Анатолия Константинова отправил военно-воздушным атташе в Лондон, теперь тебя, мужа второй моей дочери, готовит к командировке в Англию. Лучший способ победить врага — усыпить его бдительность. Не теряй ее, Женечка, никогда, особенно с такими людьми, как Серов.
Это напутствие Горкина Иванов запомнил надолго, хотя под командованием Серова в Москве проработал всего лишь два года. Когда он вернулся из Англии, шефом ГРУ уже был назначен Петр Иванович Ивашутин. А генерал Серов после разоблачения предателя Пеньковского исчез с политической сцены так же быстро, как и многие его предшественники.
Но до рокового для Серовых часа оставалось еще полтора года, и сейчас супруга шефа ГРУ с дочкой спешили насладиться пребыванием за границей.
Подопечные Иванова, как выяснилось, оказались дамами весьма начитанными и знающими, поэтому маршрут их лондонских поездок выбирался со вкусом и выдумкой.
Евгений Михайлович с удивлением для себя обнаружил, что здания парламента, Британский музей и Тауэр не представляют уже интереса для его подопечных. Это был давно пройденный этап в их насыщенной поездками за рубеж, в том числе и в Лондон, жизни.
Перво-наперво Серовы попросили отвезти их на угол Тоттенхем Корт, затем к Ковент-Гарден. Оказывается, именно там продавала свои цветы небезызвестная Элиза Дулиттл. Потом Иванову велено было остановиться на Чаринг-кросс. Как ему объяснила Светлана Серова, мистер Филеас Фогг начал свое восьмидесятидневное путешествие вокруг света именно оттуда. Потом они прошлись по мосту Ватерлоо. И Вера Ивановна Серова оживленно вспоминала какие-то сюжеты из одноименного фильма с участием очаровательной Вивьен Ли. На Бейкер-стрит Евгению Михайловичу было велено разыскать дом под номером 121, где некогда проживал полюбившийся и Серовым знаменитый сыщик Шерлок Холмс. По всему было видно, что дамам нравились англичане и их замечательная страна.
Надо заметить, что глава их семьи не разделял этого чувства. Первый раз он оказался в Великобритании в апреле 1956 года, занимаясь подготовкой официального визита Хрущева и Булганина в туманный Альбион. Результаты подготовительной поездки в Лондон генерала ничуть не обрадовали, потому что командировка была фактически сорвана британской прессой. Газетчики устроили ему скандальный прием и унизительные проводы, поведав своим читателям о военном прошлом генерала, не столько, по их мнению, воевавшего против фашизма, сколько против собственных соотечественников. Английская пресса открыто называла его кровавым палачом.
В итоге многие намеченные на поездку дела пришлось наспех перепоручать помощнику председателя КГБ генерал-майору Сахарову и ретироваться из Лондона в Москву, отбиваясь перед вылетом из страны от оскорбительных выпадов и реплик журналистов.
Серов надолго запомнил апрель 1956-го и никогда не простил нанесенной ему англичанами обиды. Эти чинуши из британского МИДа и лощеные аристократы из Министерства обороны и адмиралтейства категорически отказались вести с ним переговоры о сотрудничестве! Серов надеялся хотя бы начать диалог, встретиться с Джоном Синклером и Диком Уайтом, тогдашними руководителями «МИ-5» и «МИ-6», завязать с ними личные отношения. Увы! У Серова не получилось ничего. В холодном и вежливом отказе генерал без труда усматривал откровенное нежелание англичан иметь с ним какое-либо дело.
Апрель 1956-го вообще выбил его из колеи. Дело в том, что достойным завершением его турне по Англии должно было стать воскресенье 22 числа. Официальный визит советского руководства в эту страну подходил к концу. Чтобы выиграть очередную битву в пропагандистской войне, в этот день по приказу Серова в Берлине должен был быть «обнаружен» секретный тоннель к советским коммуникациям, построенный совместными усилиями английской и американской разведок. Наш «крот» у англичан Джордж Блейк двумя годами раньше информировал своих кураторов с Лубянки об этой тайной операции. Срыв англо-американской операции «Гоулд» обещал Серову немалые дивиденды.
Тоннель откопали ночью с субботы на воскресенье. А утром 22 апреля Серов, распираемый желанием как можно быстрее доложить «первому» об успешном выполнении операции, поджидал Хрущева в зале приемов советского посольства на Кенсингтон Пэлас Гарденс.
Никита Сергеевич встретил председателя КГБ неожиданным заявлением.
— Ну и молодцы же наши военные, — сказал он Серову. — В Берлине шпионский тоннель откопали!
— Какие военные?! — опешил Серов. — Это же наша работа. Мы ее который год ведем, я же вам докладывал!
Но Хрущев его не слушал.
Как рассказывал мне много лет спустя генерал-лейтенант Питовранов, возглавлявший тогда миссию КГБ в Карлсхорсте, Серов связался с ним в тот день по телефону из Лондона.
— Питовранов, — кричал по ВЧ разгневанный председатель КГБ. — Это Серов. Кто вскрывал тоннель?
— Копали саперы.
— Какие саперы? — Серов уже почти кричал в трубку.
— Армейские саперы.
— Что ж вы — сами не могли?! — бушевал на другом конце провода генерал армии Серов.
— Могли, конечно. Только ведь каждый должен делать свое дело.
— А пошел бы ты со своим делом… — Серов грязно выругался и бросил трубку.
Оказалось, что Хрущеву о тоннеле первым доложил министр обороны Георгий Константинович Жуков, которому ночью раньше всех об успешной операции сообщил главком Группы советских войск в Германии маршал Андрей Антонович Гречко. В итоге все лавры победителя, премии и награды получило Министерство обороны, а не КГБ: копали ведь военные.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
