- Я посылал письма, - ответил Альтаир, наклоняясь в седле к Свами. Дарим подъехал ближе, так что теперь все три асассина стояли рядом. - Ордену не рассказали о моих успехах?
Свами подобострастно улыбнулся.
- Конечно, конечно рассказали. Я спросил только из вежливости.
- Я хотел бы встретиться с Рауфом, - проговорил Альтаир. - Он знает, что мне нужно.
- Бедный Рауф, - Свами неосознанно опустил взгляд.
- Что случилось?
- Боюсь, Рауф умер от лихорадки несколько лет назад.
- Почему мне не сообщили?
Свами на это лишь пожал плечами. Это выглядело довольно дерзко, словно он или не знал, или не счел нужным говорить.
Альтаир поджал губы, решив, что кто-то, пусть и не этот трус, ответит за это.
- Тогда пропусти нас. Надеюсь, наши комнаты подготовлены?
Свами снова склонил голову.
- Боюсь, нет, Альтаир. Меня попросили разместить вас в доме в западной части крепости.
Альтаир посмотрел сперва на Дарима, а потом на Марию. Во взгляде жены он прочитал: «Будь осторожен. Что-то не так».
- Хорошо, - осторожно отозвался Альтаир, спешиваясь. Свами жестом подозвал мальчишек из обслуги, и те увели лошадей, а потом все асассины прошли через врата крепости. Стражи быстро склоняли головы в знак приветствия, словно, как жители деревни, не хотели встречаться с Альтаиром взглядом. Вместо того, чтобы провести их под навесной башней, Свами повел их вокруг крепостной стены. Альтаир смотрел на стены цитадели, возвышавшиеся над ним, стремясь увидеть сердце Ордена и чувствуя растущее беспокойство, но инстинкт посоветовал ему выждать какое-то время. Наконец, они добрались до дома - приземистого каменного здания с низкой дверной аркой и лестницей, ведущей вниз, в переднюю. Мебели внутри практически не было, как не было и слуг, которые должны были их встретить. Альтаир привык к скромному образу жизни - ему вполне хватило бы и этого, - но здесь, в Масиафе, он был Главой Асассинов, и поэтому ожидал, что их разместят в его башне или каком-то подобном помещении.
Разозлившись, он развернулся, чтобы отчитать Свами, стоявшего у лестницы с той же подобострастной улыбкой, но Мария схватила мужа за руку и тихонько сжала, останавливая.
- Где Сеф? - спросила она у сопровождающего. Она мило улыбнулась, хотя Альтаир знал, что она ненавидит Свами. Ненавидит всей душой. - Я прошу вас прислать его сюда.
Свами огорченно покачал головой.
- Мне жаль, но Сефа здесь нет. Он уехал в Аламут.
- А его семья?
- Отправилась с ним.
Мария обеспокоено посмотрела на Альтаира.
- Зачем моему брату понадобилось ехать в Аламут? - резко спросил Дарим, больше родителей желавший покинуть убогое жилище.
- Увы, я не знаю, - развел руками Свами.
Альтаир сделал глубокий вдох и подошел к Свами. Шрам посланника разгладился, улыбка исчезла с его лица. Возможно, он наконец-то вспомнил, что перед ним Альтаир, Мастер, чье мастерство было сравнимо только с его яростью.
- Доложи Малику, что я желаю его видеть, - прорычал Альтаир. - Передай, что он должен кое-что мне объяснить.
Свами сглотнул, почти театрально заламывая руки.
- Малик в тюрьме, Мастер.
Альтаир вздрогнул.
- В тюрьме? Почему?
- Я не могу вам сказать, Мастер. Совет соберется завтра утром.
- Какой еще Совет?
- После ареста Малика был создан Совет, дабы следить за порядком в Ордене в соответствии с Уставом Братства.
Хоть это и была правда, Альтаир помрачнел.
- А кто председатель Совета?
- Аббас, - ответил Свами.
Альтаир посмотрел на Марию и увидел у неё в глазах настоящее беспокойство. Она снова взяла мужа за руку.
- И когда я смогу встретиться с Советом? - поинтересовался Альтаир. Голос его, вопреки бушевавшим внутри чувствам, был спокоен.
- Совет хотел бы услышать рассказ о вашем путешествии и сообщить о том, что произошло в Ордене, завтра.
- После этого Совет будет распущен, - твердо заявил Альтаир. - Передай своему Совету, я приду к ним на рассвете. Пусть перечитают Устав. Мастер вернулся и желает занять своё место.
Свами поклонился и вышел.
Члены семьи терпеливо дождались, пока он уйдет, и лишь потом выразили свои истинные чувства. Альтаир повернулся к Дариму и настойчиво сказал:
- Скачи в Аламут. Привези Сефа. Он немедленно мне нужен.
50
На следующий день Альтаир и Мария покинули своё жилище и отправились в главную башню, но по дороге их нагнал Свами, который настоял на том, чтобы провести их в цитадель. Когда они обошли стену, Альтаир удивился, не услышав привычного звона клинков на тренировочной площадке, а когда они вошли во двор, он всё понял.
Звона стали не было слышно, потому что никто не тренировался. Двор, некогда полный жизни, звона мечей, криков и ругани наставников, был пуст. Альтаир оглянулся вокруг на выходящие во двор башни с черными провалами окон. Стражники бесстрастно смотрели на них сверху. Место просвещения и обучения, горнило знаний всего ордена, которое он оставил, было уничтожено. Настроение Альтаира еще больше испортилось, когда вместо того чтобы повести их к главной башне, Свами провел их к лестнице, ведущей в оружейную, а оттуда в главный зал.
Именно там собрался Совет. Во главе стола восседал Аббас, по обе стороны от которого сидели десять членов совета. За столом оставалось и два свободных стула, деревянных с высокими спинками, для Марии и Альтаира. Прибывшие сели и только тогда, с момента, как Альтаир вошел в зал, он посмотрел на своего старого недруга, Аббаса. И увидел в нем не просто обиженного слабака. Он увидел в нем соперника. И впервые с той ночи, когда в его дом пришел Ахмад и совершил самоубийство, Альтаир перестал жалеть Аббаса.
Альтаир посмотрел на собравшихся вокруг стола людей. Как он и предполагал, в Совет вошли самые слабоумные и коварные члены Ордена. Те, кого бы сам Альтаир предпочел выгнать. Казалось, все они или сами напросились в Совет, или их подговорил Аббас. Одним из них был Фарим, отец Свами, наблюдавший за Альтаиром из-под полу прикрытых век. Он сидел, опустив голову на широкую грудь. Альтаир с презрением подумал, что асассины за время его отсутствия разжирели.
- С возвращением, Альтаир, - произнес Аббас. - Уверен, все согласятся со мной, что нам не терпится услышать рассказ о твоих подвигах на Востоке.
Мария оперлась о стол.
- Прежде чем мы приступим к изложению своей истории, нам бы хотелось получить ответы на некоторые вопросы, Аббас, - сказала она. - Когда мы уезжали, Масиаф был в порядке. Кажется, всё сильно изменилось.
