Уже ночью, пошатываясь от усталости психологической, а не физической, я забрал из Центра выстиранные и выглаженные вещи, поднялся в хижину, разложил и развесил все по своим местам, после чего улегся и почти мгновенно заснул на следующие три-четыре часа. Надо отдохнуть перед охотой. Обо всем недавно увиденном и услышанном я себе размышлять пока запретил — надо дать подсознанию все переварить и разложить по полочкам точно так же, как я сейчас раскладывал шерстяные носки, трусы, футболки и свитера. Пусть многое будет разложено по неправильным полочкам, но зато исчезнет гигантская куча наваленной информации, что заняла почти всю мою кладовку памяти и мешает нормальному ходу мыслей. У меня будет время оценить каждую деталь… будет время все тщательно обдумать…
Я понимал, что очень скоро меня опять пригласят на беседу, но пока что мудрый Михаил Данилович дал мне время на усвоение уже полученной информации. Заодно он делал щедрый жест — мы мол с тобой поделились так многим, а взамен не попросили ничего. Пока не попросили…
Пока…
***
Низовой ветер, вздымая клубы снежной пыли, старательно прятал мои глубокие следы, оставленные на пятачке между двумя большими сугробами, чем-то похожими на занесенные деревенские дома. И один из них я превратил во вполне уютную снежную нору, вырезав часть плотного снежного нутра, уложив туда шкуры, бросив поверх них спальный мешок и с удобством улегшись. Заносимые снегом пустые нарты спрятались позади.
В сорока метрах — вход в Бункер.
Мои планы слегка изменились. Чтобы освежиться и встряхнуть новоприобретенные навыки, а заодно получить немного одиночества, я покинул Бункер на снегоступах, таща за собой нарты, а над головой неся наспех модифицированный козырек. Двигаясь в вечной ночи, мерно переставляя ноги, настраиваясь на долгий путь, я преодолел полкилометра и… на меня вышел в меру крупный зверь. Он вышел именно на меня, вышел торопливо, вышел голодным, с силой проломив снежную стену, буквально упав передо мной. Лапы-домкраты выбросились вперед, белая туша начала приподниматься и тут я вбил ему в так удобно подставленную холку свою острогу. Вбил и тут же отступил боковым шагом, уже достаточно умело переставляя малые снегоступы. Струя едкой слизи, плеснувшая по снегу, гортанный вибрирующий рев — все это оставило меня равнодушным, хотя машинально я отметил, что слизи очень мало — едва хватило на слабый плевок. Медведь действительно был голоден и стремился выжить любой ценой, доказав это удивительно быстрым броском. Я отмахнулся и… меня сбило с ног, впечатало боком в снег, в то время как мимо прошедшая медвежья лапа ударила по воздуху как поршень. Вскочив, я опять шарахнулся в сторону, когда мимо лица пролетела тяжелая череда капель. Что-то рвануло в сторону, затем в другую и я упал, пробив лицом тонкий наст. Снова вскочил… и меня опять повело! Странная тяжесть сверху заставила поднять на мгновение голову и… я в голос выругался. Моя единственная модификация защитного козырька заключалась в том, что я приделал к нему пару старых сломанных рогатин из арсенала бережливого покойного Антипия. Я и подумать не мог, что сработает, да еще и так быстро — пробитый насквозь наконечником надо мной бился летающий червь, отчего меня мотало из стороны в сторону, в то время как тяжело раненный медведь уже второй раз ударил и во второй раз промахнулся по мне.
Шанс… случай… везение…
Случайность…
Хотя обо всем этом я смог подумать только через минут пять. А до этого я сбрасывал рюкзак, подставляя беззащитную голову черному грозному небу, вскидывал копье, снова уворачивался от ставшего медленнее удара ревущего зверя и, наваливаясь всем телом, буквально с разбегу вбивал наконечник в его тушу. Затем был краткий отдых, когда я, дрожа всем телом, лежал на затихающей туше и глядел вверх. Адреналиновый впрыск придал сил и быстроты на мгновения, потребовав плату в виде слабости в ногах сразу после боя…
Спустя еще пару часов, доставив двойную добычу в Холл и убедившись, что моей персоной пока никто не интересовался, я опять ушел в метель, на ходу поправляя ремни рюкзака с защитным козырьком. В эту вылазку мне никто не встретился, и я сделал большой круг, обойдя три холма. На последнюю вершину поднялся, посидел немного, отдыхая и уже собирался спускаться по склону ведущему к Бункеру, когда в противоположной стороне увидел дрожащий свет фонаря, что едва пробивался сквозь снежную порошу. Вскоре я уже бежал вниз с максимальной быстротой, зная, что в этих местах свет скорее враг, чем друг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я опоздал.
И снова помогла случайность — прямо на моих глазах крылатый червь ударил с неба и… промахнулся, всей массой врезавшись в ледяную корку. Я добил его гарпуном и, не веря своим глазам, уставился на страннейшей сооружение — длинное мотающееся на ветру толстое удилище, что выдавалось вперед метра на полтора от плеча невысокой укутанной и абсолютно бесполой какой-то фигурой. Левый рукав пуст, он аккуратно свернут у локтя. Правая рука цела и опирается на лыжную палку.
— Туши! — это было первое, что я сказал новоприбывшему — как оказалось это все же был мужчина.
Да и позже я молчал — с тем, кого тащишь на нартах сквозь метель, особо не побеседуешь. Так что я оставил эту честь Холлу, буднично доведя очередного отбывшего свой срок сидельца до Бункера, где сообщил быстро новости и, отступив в сторону, наблюдал за привычной картиной — встречной церемонией, что как всегда коротка, но очень эмоциональна.
— СВОБОДЕН! СВОБОДЕН! СВОБОДЕН!
И замершая на нартах фигурка вздрагивает как от удара, выпрямляется… а затем горбится, прячет закутанное лицо в самодельных варежках и начинает трястись в несдерживаемых рыданиях, а за его спиной спешно закрываются приветственно открывшиеся специально для него врата.
Я опять ухожу, привычно гася эмоции. Добредаю до подходящего места неподалеку от Бункера и устраиваюсь на очередной ночлег снаружи, тщательно обустраивая свое логово. Всю ночь я буду дремать, жевать полоски мяса, пить остывающий чай и думать… думать… думать…
***
Давно ожидаемое приглашение на чаепитие состоялось ранним утром, когда я вернулся в Бункер, таща за собой груженные дровами нарты. Тут мне и передали весточку от Михаила Даниловича. Что интересно — местом для встречи был выбран Центр. В подобных приглашениях, когда специально выдерживалась нарочитая пауза, нет ничего случайного и ясно, что Центр выбран как некая золотая середина. Замок намекал, что они готовы поддаваться, но при этом себе цену знают и поэтому обе стороны должны пойти на некоторые взаимные уступки.
Переговоры — это прекрасно. Поэтому я сделал свой ход, предварительно приняв душ и одевшись во все цивильное, но не став на этот раз делать своим внешним видом и запахом упор на то, что я постоянно рискующий своей жизнью охотник.
Нейтральное место. Нейтральный внешний вид. Даже у Михаила Даниловича, что опять пришел один, красуясь в обычных джинсах, легких туфлях и… клетчатой теплой рубахе поверх черной футболке, виднеющейся в расстегнутом вороте. Я невольно улыбнулся… даже удивительно сколько действительно влиятельных людей нашего мира предпочитают в неформальной обстановке носить именно такие вот клетчатые рубахи. Вроде мирно и нейтрально… но на самом деле сама по себе клетчатая рубаха вкупе с загородной обстановкой уже стала синонимом «неформальных переговоров о важном». Впрочем, это лишь мое субъективное мнение…
Пожав мою руку — я первым протянул ее для рукопожатия — глава Замка уселся напротив и удовлетворенно кивнул:
— Бодр, здоров, улыбаешься, а Холл пока не судачит про страшные фантомы и слизь в супе. Прямо идеально… но улыбка хитровата…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да нет — я улыбнулся чуть шире — Это никак не связано с нашим разговором. Просто воспоминание.
— Воспоминания — это хорошо. Если они приятные. Поговорим?
— Конечно — спокойно ответил я — Ради этого мы и выбрали этот тихий столик, верно?
Столик на двоих, накрытый темной скатертью, находился в десятке крупных шагов от входа в Замок, что усиливало впечатление, будто дворянин выбрался из родового гнезда на пикник… прямо перед парадным входом. Два стакана с чаем, две тарелки наполовину заполненные какой-то приятно пахнущей цветастой мешаниной. Будь мы в родном мире, сказал бы, что мне принесли модный нынче фруктовый салат из всех уголков Земли. Стоит недешево, на вкус кисло-странно, но очень модно и при этом еще и дает полный детокс… А что в этой конкретно тарелке… я не знаю, но запах мне нравится. Чем-то напоминает запах оливье щедро сдобренным лимонным соком и черным перцем. Что ж… еще один четкий сигнал о том, что Замок, пусть и изолировавшись от других сообществ, в безделье не киснет, продвигаясь сразу в нескольких направлениях.
