— Давайте я вас угощу… — пролепетала Катя. — Чем-нибудь…
— Гусары, молчать! — гаркнул Коля, и Катины спасители снова заржали.
— Всё, хорош, — сказал Коля. — Братва, пошли отсюда. На, мать, спасибо за лекарство! — Он сунул женщине в халате сторублевку.
Они все вывалились на улицу (Катю бережно поддерживали за локоток) и двинулись к мотоциклам. Катя сообразила, что это та же самая улица Рубинштейна. «Восьмерки» с транзитными номерами не было. Зато у тротуара валялась запомнившаяся Кате куртка с надписью «Чикаго буллз». Надпись сохранилась отлично, а вот у самой куртки был такой вид, словно по ней проехался грузовик.
— А-а-а, трофей! — Хозяин «Шаманамы» ловко поддел ногой куртку и послал ее в урну. — Гол! — Он уселся на мотоцикл, похлопал по сиденью: — Устраивайся, малышка, подбросим тебя домой. Куда тебе?
Катя уселась на теплое сиденье.
— Тут, рядом… — сказала она.
Ее подвезли к самому подъезду.
— В гости не напрашиваемся, — сказал хозяин «Шаманамы». — Мы помним, какой у тебя дружок грозный. Привет ему! Передай: пусть присматривает за тобой получше! И пусть заходит. Устроим матч-реванш!
Глава тридцать вторая,
в которой Катя получает в подарок тысячу с лишним американских долларов и строит планы на будущее
Однажды пришли гоблины в одну английскую деревеньку.
— Колдуны в деревне есть? — спрашивают.
Испугались крестьяне:
— Нет, — говорят.
— Тогда с каждого — по мерке ячменя.
И так продолжалось года три, а потом крестьяне скинулись, наняли колдуна-эльфа, чтоб гоблинов отпугнул. Мерка ячменя — не много, но все равно жалко.
Гоблины пришли, как всегда, спрашивают:
— Колдуны в деревне есть?
Крестьяне расступаются, вперед выходит эльф.
— Ну я колдун, — говорит.
Гоблины расступаются, и выходит тролль.
— Ага, — говорит, — колдун! С колдуна — две бочки эля, а с остальных — по мерке ячменя, как обычно.
Катя бегом поднялась на последний этаж, полезла за ключами и только тогда заметила, что ее трясет.
«Всё обошлось, — мысленно уговаривала она себя. — Всё хорошо, волноваться не надо».
С третьей попытки попав ключом в замочную скважину, Катя наконец оказалась дома. Сил как раз хватило, чтобы поставить чайник. Кате было нехорошо — должно быть, еще не прошло действие газа. Ее мутило, лицо горело, руки дрожали. Катя всхлипнула. Ей вдруг ужасно захотелось домой, в Псков, причем прямо сейчас, и чтобы обратно не возвращаться.
Преодолевая слабость, она встала и сделала себе растворимого кофе. Когда кофе был выпит, противная дрожь почти прекратилась. Головокружение и тошнота тоже прошли. Катя перебралась к телефону и набрала Лейкин номер. Лейка оказалась дома.
— Але, — кашляя, произнесла она. — Катерина, ты?
— Лейка, привет… — быстро заговорила Катя. — У меня сейчас такое было! Похитить меня пытались, представляешь? Прямо на улице, подошли какие-то типы, прыснули в лицо газом из баллончика и затащили в машину. Хорошо, мимо знакомые проезжали, вмешались…
— Да ты что! — ахнула Лейка, — Сама-то — как, в порядке?
— Более-менее. Руки дрожат, слабость… Слушай, что мне теперь делать? В милицию заявить?
— М-м-м… ты номер машины запомнила?
— Кажется, нет…
— Ну и не возись. Все равно не поймают. Да ты не переживай. В принципе, это обычное дело. Это тебе не Псков, — Лейка снова раскашлялась. — В мегаполисе масштабы преступности совершенно другие. Меня однажды тоже чуть не увезли…
— Слушай, приходи ко мне, — перебила ее Катя. — Что-то мне тут неуютно одной… честно говоря, немножко страшно.
— Не могу, — хрипло ответила Лейка. — Я заболела.
— Что с тобой?
— Ангина, кажется. Горло болит. Это все Дети Ши, чтоб им пусто было. Наверняка после их идиотских прогулок по воде я простыла. И туфли испорчены… Хочешь, приходи ко мне сама. Я вроде не заразная. Стресс тебе полечим.
— Приду, — сразу согласилась Катя. Ей было любопытно. Она ведь у Лейки еще не была.
— Куда?
— От тебя недалеко — по набережной Фонтанки, вкось от Аничкова дворца, такой серый дом с эркером, квартира четыре, вход со двора…
— Быстро нашла! Проходи, — прошептала Лейка, открывая тяжелую дверь. В таком виде Катя ее тоже раньше не видела: бархатный домашний халат, шлепанцы с помпонами, шерстяные носки, горло замотано шарфом.
— А почему шепотом? — спросила Катя, снимая кроссовки. — Дома кто-то есть?
Лейка помотала головой.
— Горло берегу. Лучше один день полечиться, чем потом неделю хрипеть.
— А чем ты лечишься?
— Пошли на кухню, покажу.
Лейкина квартира, законсервированная в состоянии недоделанного евроремонта, производила впечатление чего-то грандиозного и хаотичного. Высокие потолки с лепниной, здоровенные окна-арки с видом на Фонтанку, обстановка в стиле модерн, склад стройматериалов у дверей и недоклеенные обои в коридоре. Сосновая кухня с простодушными кастрюлями и лоскутными прихватками, до которой декораторы явно еще не добрались, показалась Кате куда более уютной. На столе и кухонном диванчике валялись разнообразные женские журналы. В воздухе воняло пивом.
— Хочешь? — просипела Лейка, доставая из холодильника бутылку «Хайнекена».
— Нет, — ответила Катя. — Лучше кофе.
— Ну как хочешь, — Лейка налила себе полную кружку.
— Ты рехнулась? С больным горлом — холодное пиво?
— Почему холодное? — И Лейка поставила кружку в микроволновку.
Катя вытаращила глаза.
— Я так лечусь, — пояснила Лейка. — Горячее пиво — лучшее лекарство от простуды.
— Это же, наверное, страшная дрянь, — пробормотала Катя.
— Дрянь, — согласилась Лейка. — Но если сразу не стошнит, то поправляешься за сутки. Ну давай, рассказывай, что там у тебя случилось, а то я по телефону ничего не поняла.
Катя снова пересказала свои приключения, с радостью отметив, что может говорить о них почти спокойно. Ее уже не трясет, не накатывает страх, и желания сбежать домой, в Псков, поубавилось. Безумная Лейка с ее кипяченым пивом произвела на Катю отличное терапевтическое воздействие. К тому же и к Катиной истории Лейка отнеслась как к чему-то вполне обыденному.
— Угу, — кивала она, отпивая свою «целительную» жидкость. — У нас в Питере смотри в оба. Мне кучу подобных случаев рассказывали. Стоит девушка на остановке, вдруг останавливается джип, оттуда ее — хвать, и все, только ее и видели. И со мной такое один раз случилось…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
